Несколько глотков холодной воды, которую тут же предлагает нам мальчик из большого кувшина, – и завтрак окончен.
Но нам надо спешить дальше – впереди еще главные чудеса Теночтитлана. Поэтому торопливо пройдем оставшиеся ряды. Чего только здесь не увидишь!
Мед и сироп, приготовляемый из кукурузных стеблей или из сока агавы, соль, бумага разных сортов, изготовленная из листьев фикуса или волокон агавы, краски для письма (рукописи ацтеков с их рисуночным письмом всегда ярко раскрашены), кошениль и индиго, тыквенные бутылки и чаши, разнообразная мебель, циновки, музыкальные инструменты, кремневые и обсидиановые ножи, доски и балки для построек, камень и известка, хворост для очагов и древесный уголь для жаровен, смоляные факелы, цилиндрические глиняные и бамбуковые трубки, уже набитые табаком, благовония из редких смол для возжигания перед статуями божеств, самые разнообразные лекарства…
Но вот ряд, перед которым невольно останавливаешься. Здесь продают рабов. Одни из них не связаны и стоят свободно, другие – в тяжелых деревянных ошейниках, прикрепленных к длинным гибким шестам. Здесь и мужчины, и женщины, и дети. Их не меньше трехсот человек. Те, кто без ошейников, – это люди, добровольно продающие себя в рабство из-за тяжелых материальных условий, чтобы выручить семью, обеспечить себе кров над головой, одежду и пищу. В узах же пленники или рабы, продаваемые вторично за строптивость…
Общество ацтеков – раннеклассовое, в нем существуют и знать, и простолюдины-общинники, и рабы («тлакотли» – буквально «купленный»). Впрочем, рабство в древнемексиканских городах-государствах имело своеобразный характер и заметно отличалось от положения рабов в античной Греции и Риме. У ацтеков раб питается и одевается так же, как и свободный член общины – масеуалли. Он имеет право владеть имуществом (личные вещи, дома, земли) и даже собственными рабами. Не существовало препятствий для браков между рабами и свободными гражданами. Все дети рождались свободными, даже если оба родителя были рабами. Можно было выкупить себя из рабства. Если раб успевал добежать до дворца правителя и проникнуть за двери, то он становился свободным. При этом во время бегства его могли задержать только хозяин или его сыновья; всякий другой человек, неосмотрительно совершивший такой проступок, сам становился рабом. Таким образом, рабство у ацтеков имело еще переходный характер.
Миновав рынок, мы попадаем на территорию городской общины – «кальпулли», которых в Теночтитлане более двадцати. Испанцы впоследствии называли их не вполне правильно – барриос, или кварталами. Помимо жилых домов здесь обязательно имеется несколько общественных зданий, расположенных вокруг центральной площади: храм кальпулли, посвященный местному богу, школа-кальмекак и школа-тельпочкалли, и, наконец, дом, где находится совет кальпулли. С него мы и начнем свой осмотр.
Войдя в это Главное здание общины, мы застаем его верховное лицо – кальпуллека – занятым беседой со старейшинами, главами больших семей. Они задумчиво рассматривают большой план, испещренный пестрыми значками – пиктограммами, – и размышляют вслух. Недавно молодой человек и девушка вступили в брак, и новой семье надо выделить земельный участок. Во время последнего похода новобрачный, который также в нем участвовал, не отличился; очевидно, ему суждено остаться простым членом общины. А свободных участков в распоряжении совета почти нет…
Оставим кальпуллека и его советников решать этот трудный вопрос и заглянем в соседнее здание. Это школа-кальмекак, где обучаются дети местной знати и жрецов. Сейчас здесь идут занятия. Старый, аскетического вида жрец торжественно скандирует строфы эпического сказания об основании Теночтитлана. Перед глазами внимательно слушающих мальчиков встают как живые картины странствования их предков. Вот они бредут по болотистым берегам расположенных в долине озер, высматривая обещанный их племенным богом Уицилопочтли чудесный знак: город должен быть основан там, где увидят орла, сидящего на большом кактусе-теночтли и терзающего ядовитую змею. И вот – о чудо! – среди осоки, рогозы и тростника перед старейшинами племени действительно появляется кактус: на вершине его сидит орел и держит в клюве извивающуюся змею. Пророчество свершилось – можно приступать к закладке города.
Далее жрец повествует о трудностях, с которыми столкнулись ацтеки, пока обосновывались на избранном месте. Всякий город начинается с воздвижения храма, а островок болотист – ни строительного камня, ни крупных деревьев на нем нет. Что же делать? «И мешика собрались и сказали: купим камень и дерево за все то, что находится в воде: рыб, аксолотлей, лягушек, раков, водяных мух и озерных червей, уток и лебедей. За все это мы купим камень и дерево!» В память этого и учрежден праздник под названием «Канаутлатоа», когда жрецы входят в воды озера и кричат, изображая голоса уток, ибисов и хохлатых цапель.
Дети внимательно слушают, и лица их светятся гордостью за свой мужественный и трудолюбивый народ. Они вспоминают современный храм Уицилопочтли, видный издалека со всех берегов озера, блеск и могущество теперешнего Теночтитлана. Вот чего достигли мешика за такой недолгий период своей истории!
А со двора здания напротив, где тоже находится школа, но уже для молодых воинов – тельпочкалли, доносятся громкие задорные крики. Там под руководством старого воина, покрытого ужасными шрамами, шести-семилетние ученики, разделившись на два отряда, нападают друг на друга. Каждый вооружен палкой, и сражение идет всерьез. Ведь только показав себя храбрецом на настоящем поле битвы, юный обитатель города получит свое первое звание – ийак, что значит «молодой воин». И если юноша так же успешно будет сражаться еще в двух-трех кампаниях, только тогда он станет настоящим воином и ему будет открыт путь к славе и почестям. В противном случае он обязан отказаться от оружия и стать масеуалли.
Ацтеки считают, что мальчик рождается для войны, его предназначение – быть воином. Чтобы обеспечить ему удачную судьбу, пуповину младенца зарывают вместе с миниатюрным щитом и маленькими стрелами на поле битвы. При рождении повивальная бабка объявляет младенцу, что он появился на земле, чтобы сражаться.
Покинем эту общину и перейдем на территорию другой. Здесь на главной площади мы застаем поучительное зрелище. Один масеуалли пристрастился к вину и стал пьяницей. Пьянство считается у ацтеков тяжелым преступлением, за которое полагается суровое наказание. Пить опьяняющий напиток октли, изготовляемый из перебродившего сока агавы (в современной Мексике он называется «пульке»), разрешено только старикам, и то в очень небольшом количестве. Так как божество октли имело культовое имя Два-кролик, то и опьянение у ацтеков измерялось в условных единицах – «кроликах». «2 кролика» – это совсем легкое опьянение, предел же – «400 кроликов». Сегодня провинившийся достиг уровня «300 кроликов», и его не пощадят. Разумеется, во время ритуальных празднеств дело с употреблением алкоголя обстоит несколько иначе, но в целом жизнь любого ацтека – от верховного правителя до раба-тлакотли – строго регламентирована: бесчисленные религиозные и морально-этические правила определяют его поведение не только ежедневно, но и в любой час суток.
1 2 3 4 5 6 7
Но нам надо спешить дальше – впереди еще главные чудеса Теночтитлана. Поэтому торопливо пройдем оставшиеся ряды. Чего только здесь не увидишь!
Мед и сироп, приготовляемый из кукурузных стеблей или из сока агавы, соль, бумага разных сортов, изготовленная из листьев фикуса или волокон агавы, краски для письма (рукописи ацтеков с их рисуночным письмом всегда ярко раскрашены), кошениль и индиго, тыквенные бутылки и чаши, разнообразная мебель, циновки, музыкальные инструменты, кремневые и обсидиановые ножи, доски и балки для построек, камень и известка, хворост для очагов и древесный уголь для жаровен, смоляные факелы, цилиндрические глиняные и бамбуковые трубки, уже набитые табаком, благовония из редких смол для возжигания перед статуями божеств, самые разнообразные лекарства…
Но вот ряд, перед которым невольно останавливаешься. Здесь продают рабов. Одни из них не связаны и стоят свободно, другие – в тяжелых деревянных ошейниках, прикрепленных к длинным гибким шестам. Здесь и мужчины, и женщины, и дети. Их не меньше трехсот человек. Те, кто без ошейников, – это люди, добровольно продающие себя в рабство из-за тяжелых материальных условий, чтобы выручить семью, обеспечить себе кров над головой, одежду и пищу. В узах же пленники или рабы, продаваемые вторично за строптивость…
Общество ацтеков – раннеклассовое, в нем существуют и знать, и простолюдины-общинники, и рабы («тлакотли» – буквально «купленный»). Впрочем, рабство в древнемексиканских городах-государствах имело своеобразный характер и заметно отличалось от положения рабов в античной Греции и Риме. У ацтеков раб питается и одевается так же, как и свободный член общины – масеуалли. Он имеет право владеть имуществом (личные вещи, дома, земли) и даже собственными рабами. Не существовало препятствий для браков между рабами и свободными гражданами. Все дети рождались свободными, даже если оба родителя были рабами. Можно было выкупить себя из рабства. Если раб успевал добежать до дворца правителя и проникнуть за двери, то он становился свободным. При этом во время бегства его могли задержать только хозяин или его сыновья; всякий другой человек, неосмотрительно совершивший такой проступок, сам становился рабом. Таким образом, рабство у ацтеков имело еще переходный характер.
Миновав рынок, мы попадаем на территорию городской общины – «кальпулли», которых в Теночтитлане более двадцати. Испанцы впоследствии называли их не вполне правильно – барриос, или кварталами. Помимо жилых домов здесь обязательно имеется несколько общественных зданий, расположенных вокруг центральной площади: храм кальпулли, посвященный местному богу, школа-кальмекак и школа-тельпочкалли, и, наконец, дом, где находится совет кальпулли. С него мы и начнем свой осмотр.
Войдя в это Главное здание общины, мы застаем его верховное лицо – кальпуллека – занятым беседой со старейшинами, главами больших семей. Они задумчиво рассматривают большой план, испещренный пестрыми значками – пиктограммами, – и размышляют вслух. Недавно молодой человек и девушка вступили в брак, и новой семье надо выделить земельный участок. Во время последнего похода новобрачный, который также в нем участвовал, не отличился; очевидно, ему суждено остаться простым членом общины. А свободных участков в распоряжении совета почти нет…
Оставим кальпуллека и его советников решать этот трудный вопрос и заглянем в соседнее здание. Это школа-кальмекак, где обучаются дети местной знати и жрецов. Сейчас здесь идут занятия. Старый, аскетического вида жрец торжественно скандирует строфы эпического сказания об основании Теночтитлана. Перед глазами внимательно слушающих мальчиков встают как живые картины странствования их предков. Вот они бредут по болотистым берегам расположенных в долине озер, высматривая обещанный их племенным богом Уицилопочтли чудесный знак: город должен быть основан там, где увидят орла, сидящего на большом кактусе-теночтли и терзающего ядовитую змею. И вот – о чудо! – среди осоки, рогозы и тростника перед старейшинами племени действительно появляется кактус: на вершине его сидит орел и держит в клюве извивающуюся змею. Пророчество свершилось – можно приступать к закладке города.
Далее жрец повествует о трудностях, с которыми столкнулись ацтеки, пока обосновывались на избранном месте. Всякий город начинается с воздвижения храма, а островок болотист – ни строительного камня, ни крупных деревьев на нем нет. Что же делать? «И мешика собрались и сказали: купим камень и дерево за все то, что находится в воде: рыб, аксолотлей, лягушек, раков, водяных мух и озерных червей, уток и лебедей. За все это мы купим камень и дерево!» В память этого и учрежден праздник под названием «Канаутлатоа», когда жрецы входят в воды озера и кричат, изображая голоса уток, ибисов и хохлатых цапель.
Дети внимательно слушают, и лица их светятся гордостью за свой мужественный и трудолюбивый народ. Они вспоминают современный храм Уицилопочтли, видный издалека со всех берегов озера, блеск и могущество теперешнего Теночтитлана. Вот чего достигли мешика за такой недолгий период своей истории!
А со двора здания напротив, где тоже находится школа, но уже для молодых воинов – тельпочкалли, доносятся громкие задорные крики. Там под руководством старого воина, покрытого ужасными шрамами, шести-семилетние ученики, разделившись на два отряда, нападают друг на друга. Каждый вооружен палкой, и сражение идет всерьез. Ведь только показав себя храбрецом на настоящем поле битвы, юный обитатель города получит свое первое звание – ийак, что значит «молодой воин». И если юноша так же успешно будет сражаться еще в двух-трех кампаниях, только тогда он станет настоящим воином и ему будет открыт путь к славе и почестям. В противном случае он обязан отказаться от оружия и стать масеуалли.
Ацтеки считают, что мальчик рождается для войны, его предназначение – быть воином. Чтобы обеспечить ему удачную судьбу, пуповину младенца зарывают вместе с миниатюрным щитом и маленькими стрелами на поле битвы. При рождении повивальная бабка объявляет младенцу, что он появился на земле, чтобы сражаться.
Покинем эту общину и перейдем на территорию другой. Здесь на главной площади мы застаем поучительное зрелище. Один масеуалли пристрастился к вину и стал пьяницей. Пьянство считается у ацтеков тяжелым преступлением, за которое полагается суровое наказание. Пить опьяняющий напиток октли, изготовляемый из перебродившего сока агавы (в современной Мексике он называется «пульке»), разрешено только старикам, и то в очень небольшом количестве. Так как божество октли имело культовое имя Два-кролик, то и опьянение у ацтеков измерялось в условных единицах – «кроликах». «2 кролика» – это совсем легкое опьянение, предел же – «400 кроликов». Сегодня провинившийся достиг уровня «300 кроликов», и его не пощадят. Разумеется, во время ритуальных празднеств дело с употреблением алкоголя обстоит несколько иначе, но в целом жизнь любого ацтека – от верховного правителя до раба-тлакотли – строго регламентирована: бесчисленные религиозные и морально-этические правила определяют его поведение не только ежедневно, но и в любой час суток.
1 2 3 4 5 6 7