Она ж от слез не находя покоя,
В объятьях дорогого ей героя
Ему дарила прежнюю любовь.
Юдифь вернулась к д'Аронделю вновь,
Не гневаясь и не гордясь нимало,
И снова все, как было раньше, стало;
И даже Магдалина без труда
Грехи им отпустила навсегда.
Француз отважный и герой британский,
К себе на седла милых посадив,
Отправились дорогой Орлеанской;
Один и тот же дышит в них порыв:
За родину помериться с врагами.
Но, как вы понимаете и сами,
Они остались добрыми друзьями,
И ни красавицы, ни короли
Меж ними распрей вызвать ее могли.

Конец песни девятой

ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ

СОДЕРЖАНИЕ
Агнеса Сорель, преследуемая духовником Жана Шандоса. Сетования ее любовника и пр. Что случилось с прекрасной Агнесой в некоем монастыре

Как! Предисловье делать всякий раз
Ко всякой песни! Мне мораль постыла;
Бесхитростно поведанный рассказ
О том, что истинно происходило,
Спокойный, без затейливых прикрас,
Не блещущий ни юмором, ни сметкой,
Вот чем цензуру можно сделать кроткой.
Итак, читатель, приглашаю вас
Отправиться своей дорогой прямо.
Ведь главное картина, а не рама.
Карл набожный, придя под Орлеан,
Одушевлял бойцов отважных стан,
В них жар любви к отчизне разжигая,
И все рвались вперед, ему внимая.
Он проповедовал им бранный пыл,
И вид его надменно-весел был,
Но в глубине души, увы, вздыхал он,
Своей возлюбленной не забывал он.
Ведь то, что он ее покинуть мог,
Расстаться с нею хоть на краткий срок,
Конечно, было доблестью большою:
Простившись с ней, простился он с душою.
Вернувшись восвояси и смирив
Воинственной отваги опьяненье,
Он испытал старинных чувств прилив,
Любви благословенное мученье.
Амур на смену демону побед
Летит, и с ним бороться силы нет.
Король, прослушавший не без досады
Придворных бестолковые доклады,
Спешит уединиться в свой покой
И пишет там дрожащею рукой
Письмо любви, обеты постоянства.
Слезами было залито оно:
Чтоб осушить их, не было Бонно.
Один осел, из мелкого дворянства,
Был отвезти записку снаряжен.
Прошло не больше часа и, о горе,
С запискою обратно скачет он.
Король встревоженный, с тоской во взоре:
«Как! Ты вернулся? – задает вопрос. –
Мое письмо? Его ты не отвез?»
«Мужайтесь, государь! Страшна утрата!
Ах! Все погибло: в плен Агнеса взята
Увы! Иоанны тоже след пропал».
Услыша это грубое признанье,
Король упал немедля без сознанья,
И только для того он снова встал,
Чтоб до конца испить свое страданье,
Кто вынести удар подобный мог,
Тот не любил глубоко, видит бог.
Агнесу Карл любил, и этот случай
Его пронзил тоской и злобой жгучей.
Хоть общею заботой окружен,
Едва не потерял рассудка он;
Его отца свела с ума причина
Ничтожнее, – он был слабее сына.
«Ах! – вскрикнул Карл. – Я уступить готов
Все рыцарство мое и духовенство,
Иоанну д'Арк, остатки округов,
Где признают еще мое главенство!
Пускай берут британцы, что хотят,
Но пусть мою любовь мне возвратят!
Монарх злосчастный, где твое блаженство?
Что толку в том, что волосы я рву?
Я потерял ее, я в сердце ранен,
Ах, может быть, пока я смерть зову,
Какой-нибудь бесстыдный англичанин
Овладевает, дерзостен и груб,
Красой, рожденной для французских губ!
Другой лобзанья с уст твоих срывает,
Другому светит твой прекрасный взор,
Рука другого грудь твою ласкает,
Другой… О, небо! О, какой позор!
И в этот миг ужасный, может статься,
Она не думает сопротивляться.
Ах, с темпераментом твоим, дитя,
Ты можешь друга позабыть шутя!»
Король унылый, неизвестность эту
Не в силах вытерпеть, прибег к совету
Астрологов, монахов, колдунов,
Евреев, сорбоннистов, докторов
И всех, кто бродит с книгою по свету.
Он говорит им так: «Без лишних слов,
Скажите, как дела с моей любезной:
По-прежнему ль она в любви верна
И обо мне вздыхает ли она;
Не смейте лгать; таиться бесполезно».
Они советуются, вздор меля,
На всех наречьях, думая о плате:
Тот изучает руку короля,
Тот чертит треугольники в квадрате,
Один следит Меркурия полет,
Другой псалмы Давида достает,
Твердит «аминь», и шепчет, и поет,
Иной, чертя круги, взывает к бесу,
А тот в стакане изучает дно,
Как было в древности заведено,
Чтоб приподнять грядущего завесу.
Устав потеть, шептать и колдовать,
Они свидетельствуют громогласно,
Что добрый Карл спокойно может спать:
С Агнесою все обстоит прекрасно,
Монарху своему она верна,
И что благоприятствуют влюбленным
Все силы неба, звезды и луна.
Извольте верить господам ученым!
Шандоса беспощадный духовник
Использовал благоприятный миг,
И, несмотря на слезы, стоны, крик,
Он овладел Агнесой грубой силой.
Он счастие неполное постиг,
Слепую страсть одну, без ласки милой,
Союз без нежности, союз унылый,
Которого любовь не признает.
Взаимность сладкая – всего дороже!
Скажите мне, на самом деле, кто же
Приятно время проводил на ложе
С любовницей, что горько слезы льет,
Царапается, губы не дает?
Но этого монах не понимает,
Он лошадь непокорную стегает,
Нимало не заботясь, каково
Красавице в объятьях у него.
Влюбленный по уши в свою подругу
Паж, побежавший в город поживей,
Чтоб оказать избраннице своей
Достойную заботу и услугу,
Спешит домой. Ах, что он увидал!
Пред ним монах, сей изверг беспощадный,
Сей похотливец, мерзостный и жадный,
Как зверь, свою добычу пожирал.
При этом виде паж, кипя отвагой,
Напал на сволочь с обнаженной шпагой.
Тогда монаха нечестивый пыл
Самозащите место уступил.
Вскочив с кровати, палку он схватил
И на Монроза опустил с размаха.
Сцепились два отважные бойца,
И запылали яростно сердца,
Пажа – любовью, злобою – монаха.
Счастливцы, чей удел – спокойный труд,
Далеких сел благочестивый люд,
Привыкли наблюдать вблизи дубравы,
Как волк жестокий с мордою кровавой
Зубами шерсть овцы несчастной рвет
И кровь своей невинной жертвы пьет.
А если добрый пес с зубастой пастью,
Сочувствующий ближнего несчастью,
Летит к нему стрелой – свирепый волк,
Клыками издавая страшный щелк,
Овечку полумертвую бросает
Лежать беспомощно в траве густой,
Спешит к собаке, рвет ее, кусает
И с недругом вступает в страшный бой;
Израненный, он злобою пылает,
Рычит и брызжет пеной и слюной;
И всею силой своего сердечка
Трепещет за спасителя овечка.
Здесь было то же самое: монах
Рассвирепевший, с палкою в руках,
Дрался с Монрозом, полон зла и яда;
И тут же – победителю награда –
Агнеса на измятых простынях.
Хозяин и хозяйка, дети, слуги,
Услышав шум, бросаются в испуге
Наверх. Они бегут со всех сторон
И гнусного монаха тащат вон.
Все за пажа, все против негодяя,
Всем по душе отвага молодая.
Итак, Монроз свободен и спасен;
С красавицей вдвоем остался он.
Его соперник, дерзок, хоть сражен,
Отправился служить святую мессу.
Но как утешить бедную Агнесу?
В отчаянье, что увидал Монроз
Ее красы в столь недостойном виде,
При мысли о позоре, об обиде,
Красавица лила потоки слез.
Стыдом терзаемая, только смерти
Она желала в этот миг, поверьте,
И повторяла лишь одно: «Увы,
Я вас прошу, меня убейте вы!»
«Как? Вас убить? – вскричал Монроз, не в силе
Сдержать волненья нежного. – Убить!
Да если б даже вы и согрешили,
Вы жить должны, чтоб грех ваш искупить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41