Первый – прекратить всяческие эксперименты, вернуться к апробированным способам ведения игры, тем более что сиюминутный результат они гарантируют в гораздо большей степени, нежели те, на разработку которых необходимо время. Второй – продолжать, ни на шаг не отступая от цели. Несмотря на поражения и критику, на ропот и непонимание. Путь этот намного сложнее. Тренерам нужно доверять. Недоверие превращает их, зачастую весьма и весьма способных, в ремесленников.
Воздействовали на Ошенкова тогда две стороны: руководство и игроки, большинство из которых находились в солидном для футбола возрасте, новое они воспринимали с трудом, в форму входили медленно, постепенно, и основные их помыслы направлены были на то, чтобы им не мешали жить и играть так, как они привыкли.
Тренер был вынужден сначала пойти на попятную, отказаться от новаторства, а затем – и уйти из команды. Как выяснилось, на два года, в течение которых всем – и руководителям, и футболистам – стало ясно, что отсутствие жесткости, целенаправленности в работе приводит к гораздо худшим последствиям, нежели отсутствие очков, – команда становится средней, она довольствуется малым и счастливо себя при этом чувствует.
Это – не тогдашняя моя оценка, тогда я был зеленым юнцом и не разбирался в хитросплетениях взаимоотношений между игроками и тренерами. Оценка сегодняшняя.
Полагаю, Олег Александрович не принял бы новое приглашение, если бы догадывался, что оно ненадолго, всего на несколько месяцев. Впрочем, судить трудно, он очень любил киевское «Динамо».
Подготовка к сезону 1959 года была скомкана не по вине вернувшегося Ошенкова. В конце предыдущего года «Динамо» провело утомительнейшее сорокадневное турне по Египту, Судану и Эфиопии и вернулось домой после Нового года в «разобранном» состоянии. Ни о какой серьезной насыщенной разнообразными тренировками программе не могло быть и речи. Только постепенный ввод в форму. Контрольные матчи на южных сборах команда провела неплохо, по на пресс-конференции в Киеве Ошенков дал им реальную оценку: «Команда значительно омолодилась. Это создает хорошие перспективы. Но потребуется еще немало времени, пока сплав молодости и опыта достигнет необходимой прочности. Победы будут, но не сразу. Может быть, даже не очень скоро. Однако к концу сезона многие новые игроки станут опорой команды. И пусть удачные контрольные матчи не настраивают на благодушный лад. Они ровным счетом пи о чем не говорят. Вы поймете меня, если допустите, что на юге не так мы были хороши, как еще плохи другие команды. Но они разыграются, и тогда нам станет трудно, потому что мы еще не „переболели“ процесс омоложения команды».
Признаться, слушать такой прогноз на сезон многим было неприятно. В команде сложилось общее мнение, что тренер специально «темнит», нас убаюкивали победные результаты в товарищеских матчах, когда мы обыгрывали всех подряд. Но начался чемпионат, и выяснилось, что прав оказался Ошенков – теперь уже нас обыгрывали все, кому не лень.
Искать Ошенкову первое время не мешали. Он с удовольствием вернулся к схеме 3-3-4, мы ее с удовольствием приняли, чувствовали, что прибавили, а очков… не было, каждая ничья воспринималась как желанный результат.
Тренера нашего стали нещадно критиковать. Он просил только одного – времени и терпения. «Время, – говорил он, – создаст перелом». Ему не хотели верить. И отстранили в разгар сезона после того, как мы проиграли в Москве «Локомотиву» – 0:3. Перед следующим матчем, со «Спартаком», нам сообщили, что в команде новый тренер – 34-летний Вячеслав Дмитриевич Соловьев.
Победа тогда над спартаковцами 1:0 не свидетельствовала о резкой перемене в игре и настроении. Новый тренер только знакомился тогда с командой, в целом крепкой и сплотившейся, как ни парадоксально, будучи под огнем критики и во власти постоянных неудач.
Футболисты, как водится в таких случаях, моментально навели справки о новом наставнике, но ничего, кроме того, что он блистал в знаменитой «команде лейтенантов» и беспощаден к нарушителям режима, узнать не смогли. Последнее обстоятельство давало основание предполагать, что в команде воцарится железная дисциплина.
Не буду заострять внимание на всех событиях турнирной борьбы и жизни команды того периода. Все они достаточно описаны в футбольной литературе, и жаждущих получить дополнительную информацию я отправляю к книге нашего голкипера Олега Макарова «Вратарь», изданной в Киеве в 1963 году.
Расскажу лишь о Вячеславе Дмитриевиче Соловьеве, с которым мы до сих пор, несмотря на разницу в возрасте, поддерживаем дружеские отношения, и к его советам я внимательно прислушиваюсь.
Обаятельный человек, Соловьев-тренер не душил нас своим авторитетом игрока, был тактичен и исключительно требователен. Мы не могли, например, поверить, что он отчислит за нарушение режима на сборе ведущего центрального защитника, игрока в то время уже «в возрасте», но опытного и надежного. Соловьев как сказал, так и сделал, не став слушать ничьих возражений. Ему хотелось создать чистый во всех отношениях молодежный коллектив в киевском «Динамо», в честолюбии молодых он видел перспективу и решительно шел к намеченной цели. «Сила команды, – говорил Соловьев, – начинается с дисциплины и порядка. О них я буду печься, не щадя усилий, и добьюсь своего».
Настойчивым был Вячеслав Дмитриевич и при изменении функций игроков. Это сейчас футбол настолько универсален, что постоянные переводы из линии атаки в полузащиту или же из обороны в середину поля ни у кого не вызывают удивления. Тогда же амплуа было свято. Мне нравилось играть центральным нападающим, я и представить себе не мог другого места, а Соловьев предложил мне левый край. «Как левый? Он что, затирает меня, хочет перевести на фланг, где возможностей-то никаких нет, „спрятать“ меня там?» – думал я тогда и до хрипоты спорил с тренером, который сумел перебороть мое упрямство и настоять на своем.
Где-то прочитал, что Соловьеву было, дескать, легко осуществлять любые перестановки игроков. Мы, мол, безропотно меняли амплуа в интересах команды, и это помогло нам определиться на тактических позициях, способствующих нашему признанию. Нет, все обстояло не так просто, как казалось со стороны.
Другой вопрос, что в целом в команде тогда установилась деловая, товарищеская атмосфера. И истинный факт – стремление каждого видеть свой клуб на передовых позициях.
При Соловьеве, уделявшем огромное внимание розыгрышу и исполнению стандартных ситуаций и справедливо полагавшем, что в результативной их реализации кроется немало игровых резервов, я стал разучивать подачу угловых ударов: один и в паре с Олегом Базилевичем, на общей тренировке и в индивидуальной, в жару и слякоть, на нашей базе и на стадионах других городов – но нескольку сотен корнеров в день.
С утра до ночи Вячеслав Дмитриевич убеждал нас в том, что мы сильнее всех остальных и уверенность в своей силе должны зарубить себе на носу, а иначе ничего серьезного не добьемся. Соловьев никому не давал обещаний: «станем призерами или чемпионами», но нам мысль о возможности достижения самых крупных в истории киевского «Динамо» успехов внушал постоянно, и прониклись ею все.
Сила убеждения – великое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Воздействовали на Ошенкова тогда две стороны: руководство и игроки, большинство из которых находились в солидном для футбола возрасте, новое они воспринимали с трудом, в форму входили медленно, постепенно, и основные их помыслы направлены были на то, чтобы им не мешали жить и играть так, как они привыкли.
Тренер был вынужден сначала пойти на попятную, отказаться от новаторства, а затем – и уйти из команды. Как выяснилось, на два года, в течение которых всем – и руководителям, и футболистам – стало ясно, что отсутствие жесткости, целенаправленности в работе приводит к гораздо худшим последствиям, нежели отсутствие очков, – команда становится средней, она довольствуется малым и счастливо себя при этом чувствует.
Это – не тогдашняя моя оценка, тогда я был зеленым юнцом и не разбирался в хитросплетениях взаимоотношений между игроками и тренерами. Оценка сегодняшняя.
Полагаю, Олег Александрович не принял бы новое приглашение, если бы догадывался, что оно ненадолго, всего на несколько месяцев. Впрочем, судить трудно, он очень любил киевское «Динамо».
Подготовка к сезону 1959 года была скомкана не по вине вернувшегося Ошенкова. В конце предыдущего года «Динамо» провело утомительнейшее сорокадневное турне по Египту, Судану и Эфиопии и вернулось домой после Нового года в «разобранном» состоянии. Ни о какой серьезной насыщенной разнообразными тренировками программе не могло быть и речи. Только постепенный ввод в форму. Контрольные матчи на южных сборах команда провела неплохо, по на пресс-конференции в Киеве Ошенков дал им реальную оценку: «Команда значительно омолодилась. Это создает хорошие перспективы. Но потребуется еще немало времени, пока сплав молодости и опыта достигнет необходимой прочности. Победы будут, но не сразу. Может быть, даже не очень скоро. Однако к концу сезона многие новые игроки станут опорой команды. И пусть удачные контрольные матчи не настраивают на благодушный лад. Они ровным счетом пи о чем не говорят. Вы поймете меня, если допустите, что на юге не так мы были хороши, как еще плохи другие команды. Но они разыграются, и тогда нам станет трудно, потому что мы еще не „переболели“ процесс омоложения команды».
Признаться, слушать такой прогноз на сезон многим было неприятно. В команде сложилось общее мнение, что тренер специально «темнит», нас убаюкивали победные результаты в товарищеских матчах, когда мы обыгрывали всех подряд. Но начался чемпионат, и выяснилось, что прав оказался Ошенков – теперь уже нас обыгрывали все, кому не лень.
Искать Ошенкову первое время не мешали. Он с удовольствием вернулся к схеме 3-3-4, мы ее с удовольствием приняли, чувствовали, что прибавили, а очков… не было, каждая ничья воспринималась как желанный результат.
Тренера нашего стали нещадно критиковать. Он просил только одного – времени и терпения. «Время, – говорил он, – создаст перелом». Ему не хотели верить. И отстранили в разгар сезона после того, как мы проиграли в Москве «Локомотиву» – 0:3. Перед следующим матчем, со «Спартаком», нам сообщили, что в команде новый тренер – 34-летний Вячеслав Дмитриевич Соловьев.
Победа тогда над спартаковцами 1:0 не свидетельствовала о резкой перемене в игре и настроении. Новый тренер только знакомился тогда с командой, в целом крепкой и сплотившейся, как ни парадоксально, будучи под огнем критики и во власти постоянных неудач.
Футболисты, как водится в таких случаях, моментально навели справки о новом наставнике, но ничего, кроме того, что он блистал в знаменитой «команде лейтенантов» и беспощаден к нарушителям режима, узнать не смогли. Последнее обстоятельство давало основание предполагать, что в команде воцарится железная дисциплина.
Не буду заострять внимание на всех событиях турнирной борьбы и жизни команды того периода. Все они достаточно описаны в футбольной литературе, и жаждущих получить дополнительную информацию я отправляю к книге нашего голкипера Олега Макарова «Вратарь», изданной в Киеве в 1963 году.
Расскажу лишь о Вячеславе Дмитриевиче Соловьеве, с которым мы до сих пор, несмотря на разницу в возрасте, поддерживаем дружеские отношения, и к его советам я внимательно прислушиваюсь.
Обаятельный человек, Соловьев-тренер не душил нас своим авторитетом игрока, был тактичен и исключительно требователен. Мы не могли, например, поверить, что он отчислит за нарушение режима на сборе ведущего центрального защитника, игрока в то время уже «в возрасте», но опытного и надежного. Соловьев как сказал, так и сделал, не став слушать ничьих возражений. Ему хотелось создать чистый во всех отношениях молодежный коллектив в киевском «Динамо», в честолюбии молодых он видел перспективу и решительно шел к намеченной цели. «Сила команды, – говорил Соловьев, – начинается с дисциплины и порядка. О них я буду печься, не щадя усилий, и добьюсь своего».
Настойчивым был Вячеслав Дмитриевич и при изменении функций игроков. Это сейчас футбол настолько универсален, что постоянные переводы из линии атаки в полузащиту или же из обороны в середину поля ни у кого не вызывают удивления. Тогда же амплуа было свято. Мне нравилось играть центральным нападающим, я и представить себе не мог другого места, а Соловьев предложил мне левый край. «Как левый? Он что, затирает меня, хочет перевести на фланг, где возможностей-то никаких нет, „спрятать“ меня там?» – думал я тогда и до хрипоты спорил с тренером, который сумел перебороть мое упрямство и настоять на своем.
Где-то прочитал, что Соловьеву было, дескать, легко осуществлять любые перестановки игроков. Мы, мол, безропотно меняли амплуа в интересах команды, и это помогло нам определиться на тактических позициях, способствующих нашему признанию. Нет, все обстояло не так просто, как казалось со стороны.
Другой вопрос, что в целом в команде тогда установилась деловая, товарищеская атмосфера. И истинный факт – стремление каждого видеть свой клуб на передовых позициях.
При Соловьеве, уделявшем огромное внимание розыгрышу и исполнению стандартных ситуаций и справедливо полагавшем, что в результативной их реализации кроется немало игровых резервов, я стал разучивать подачу угловых ударов: один и в паре с Олегом Базилевичем, на общей тренировке и в индивидуальной, в жару и слякоть, на нашей базе и на стадионах других городов – но нескольку сотен корнеров в день.
С утра до ночи Вячеслав Дмитриевич убеждал нас в том, что мы сильнее всех остальных и уверенность в своей силе должны зарубить себе на носу, а иначе ничего серьезного не добьемся. Соловьев никому не давал обещаний: «станем призерами или чемпионами», но нам мысль о возможности достижения самых крупных в истории киевского «Динамо» успехов внушал постоянно, и прониклись ею все.
Сила убеждения – великое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68