Павел понимал: чтобы хорошо летать на истребителе, необходимы не только глубокие знания, но и высокое мастерство, быстрота реакции, умение проявлять находчивость в сложной и непредвиденной обстановке. И он жадно впитывал все, чему учили наставники. Хотя поначалу упражнения проходили на земле, Бабайлову доставляло огромное удовольствие работать рулями, ощущать свою слитность с тренировочным самолетом.
С особым интересом он наблюдал за полетами бывалых летчиков, которые выписывали в небе головокружительные виражи, «петли», штопорили чуть ли не до самой земли и сразу же свечой взмывали ввысь, а затем бросали машину в отвесное пике.
И вот уже теоретические занятия, рулежки, пробежки, подскоки, полеты курсантов с инструктором по кругу – все это осталось позади. Наступил день, когда Павлу скомандовали:
– Курсанту Бабайлову приготовиться к первому самостоятельному полету!
Павел с трудом преодолел волнение. Как долго ждал этой счастливой минуты! Он быстро занял место в самолете и зычно крикнул:
– От винта!
С треском заработал мотор. Стартер взмахнул флажком.
Покачивая крыльями на неровностях летного поля, самолет набирал разбег. От упругих потоков воздуха по его следу кланялась земле трава.
Впервые Бабайлов поднялся в воздух без инструктора. Самолет покорно слушался рулей, выполняя его волю. Радостное, доселе неведомое чувство легкости охватило все его существо. Вокруг необъятный небесный простор, а он – словно птица, парящая над восходящими потоками воздуха. Это изумительное ощущение полета Павел не мог сравнить ни с чем, оно было особенным…
Ну вот, сбылось! Он – летчик! Летчик!
А потом день за днем, от полета к полету он все увереннее осваивал технику пилотирования. Он был счастлив, что добился своего, и словно бы не замечал трудностей, усталости, напряжения. И только одно могло его вывести из равновесия – ошибка, сознание, что мог сделать лучше, чем вышло… Это он переживал глубоко. И становился еще собраннее, упрямее.
Накануне выпуска Бабайлов отлично стрелял по конусу и по мишеням на полигоне. Осваивал фигуры высшего пилотажа. Последний контрольный полет он выполнил точно, безукоризненно, посадив машину на три точки у знака «Т».
Когда учеба была завершена, в его выпускной аттестации значилось: «…Теория полета – отлично, самолет И-16 – отлично, штурмовка – хорошо, воздушная стрельба – отлично… Летать любит… Теоретический курс усвоил хорошо и умело применяет свои знания на практике. Вынослив, обладает высокой работоспособностью… Летает смело и уверенно, но без лишнего удальства. В сложной обстановке находчив и решителен. Несколько впечатлителен, особенно к неудачам… По специальности – истребитель. Может быть использован в штурмовой авиации…»
Летом 1942 года на Дону и Кубани кипели ожесточенные бои. Танковые и моторизованные соединения противника рвались в Сальские степи и на просторы Краснодарского края.
В то время в 790-м истребительном авиаполку появился молодой летчик. Ладно скроенный, широкоплечий, он чем-то напоминал былинного русского богатыря. Это был Павел Бабайлов.
Начались фронтовые будни, полные риска и опасностей. Сначала Павел летал на И-16, или, как его окрестили фронтовики, «ишачке». Потом в полк поступили «лавочкины», и Бабайлов пересел на новую машину. В первом боевом вылете ему не пришлось даже нажать на гашетку – так сложилась обстановка. Однако командир похвалил его за то, что он был спокоен, когда к линии фронта пронеслись два «мессершмитта», не отставал от ведущего, грамотно выдерживал свое место в строю.
Павел старательно перенимал опыт кадровых летчиков-однополчан, в воздушных боях действовал обдуманно, умело и храбро. Не прошло и недели, как он открыл свой счет сбитым вражеским самолетам. А спустя месяц на фюзеляже его истребителя было уже три красных звездочки – столько он уничтожил фашистских машин.
Как-то в конце дня в штаб полка приехал капитан-пехотинец. Весь личный состав собрался на краю летного поля. Комиссар предоставил слово прибывшему офицеру:
– Товарищи! – обратился капитан, сняв фуражку. – Все вы хорошо знали Тараса Стецько…
Что за странное вступление? Жизнерадостного, неугомонного Тараса знал в полку каждый. Его очень любили. И горько сокрушались, когда он пропал без вести.
Капитан откашлялся и заговорил вновь. То, что пришлось услышать, ошеломило летчиков… Оказывается, тяжело раненного Стецько подобрали фашисты. Они зверски пытали его и, ничего не добившись, выкололи ему глаза, вырезали на груди пятиконечную звезду и мертвого сбросили с самолета над нашими позициями.
В карман гимнастерки Тараса фашисты сунули записку:
«Мы никогда не уйдем из Крыма. Нас не победить! Тот, кто не понимает этого, погибнет. Страшная участь ждет каждого, кто впредь попадет в наши руки. Хайль!»
– Изверги! – не выдержал кто-то.
Выступившие затем авиаторы поклялись мстить фашистам за своего боевого товарища. В глубоком молчании расходились летчики.
Уже на следующее утро в воздушном бою Бабайлов открыл счет мести за Тараса Стецько. Вот как это было.
В небе над полевым аэродромом взвилась сигнальная ракета, за ней – вторая. Они рассыпались зелеными искрами.

Герои Советского Союза гвардии капитан П. К. Бабайлов
Бабайлов побежал к своему «Лавочкину» и посредине поля на траве машинально придавил сапогом дымившиеся остатки не успевшей сгореть в воздухе ракеты.
Механик Макласов уже был у самолета, предупредительно отбросив из-под колес колодки.
Затрещали, захлопали на малых оборотах двигатели, и вскоре над аэродромом разнесся многоголосый рев моторов.
Истребители выруливали на старт. Затем, один за другим отрываясь от земли, уносились ввысь. Во главе восьмерки «лавочкиных» летел комэск Санников. По радио он предупредил:
– Идем на перехват «юнкерсов», их прикрывают «фоккеры» и «худые». («Худыми» фронтовики называли «мессершмитты».)
За линией фронта на высоте четыре тысячи метров показались далекие темные точки. Постепенно контуры вражеских самолетов стали вырисовываться все яснее и яснее. Когда расстояние сократилось, Бабайлов уловил в звуковом хаосе эфира команду Санникова:
– Держаться сомкнутым строем. Атакуем «юнкерсов»!
Чтобы не подпустить советских истребителей к бомбардировщикам, «фоке-вульфы» и «мессершмитты» пытались создать заслон. Но резкой атакой «лавочкины» все же прорвались к «юнкерсам» и раскололи их строй. Комэск первым выпустил несколько хлестких очередей по флагманской машине, которая тут же запылала и, растягивая книзу черную копоть, вошла в последнее пике.
Лишившись лидера, стая бомбардировщиков заметалась. Не долетев до линии фронта, «юнкерсы», чтобы не взорваться на собственных бомбах, стали освобождаться от смертоносного груза над своими позициями и уходить восвояси. «Лавочкины» бросились наперехват.
Бабайлов выбрал цель и ударил с дальней дистанции. Он видел, как пулеметные трассы прошили кабину пилота, впились в мотор. Но «юнкерс», заметно теряя высоту, поспешно уходил на запад. Бабайлов увеличил скорость. Вот уже видны хвостовое оперение, паучья свастика. Однако гитлеровский стрелок яростно огрызался пулеметным огнем, не давая советскому летчику точно прицелиться. Да и немецкий пилот попался опытный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47