покатившись под уклон, я исчез в темноте. Раздались два выстрела, потом третий. По меньшей мере одна пуля простригла листья поблизости.
Рухнувший на колени Фолви, ругаясь, поднимался на ноги.
Я пошевелился, под рукой хрустнул сучок, и выстрел сделал зарубку на осиновом стволе рядом со мной и плюнул корой мне в лицо.
Тем не менее я взметнулся на ноги и побежал в глубь рощи, виляя между деревьями. Еще раз выстрелили, но угодить в меня посреди осин шансов было мало. Я не сбавлял хода, не думая о шуме, однако мало его производя в беге по влажным листьям. Слева темнела масса елей, там должен находиться наш лагерь.
Вылетев из зарослей, я быстро глянул вокруг. Ничего! Как-то я ухитрился заблудиться…
Хотя нет. Костер здесь. Погасшие угли чуть дымятся, а один все еще тлеет — проступает красным.
Ушли… все ушли.
Я остался один.
Глава 15
Один… они ушли, но куда? И надолго ли?
Мои вещи исчезли тоже. Взято было все, кроме огня. Может, их забрали в плен? Или они просто смылись, услышав стрельбу и решив, что я убит, а если нет, смогу выжить и найти их?
Первым делом следует выжить, а для этого надо пошевеливаться.
С минуту я стоял совершенно неподвижно, вслушиваясь. Во все стороны протянулись ниточки ощущений, ловя вздох ветра, движение кустов. Потом осторожно отступил назад, долой от слабого отсвета углей, в более глубокую тень еловых лап. Здесь я ничего не различал, но не могли различить и противники.
Куда теперь? Наверху нет прикрытия. Вниз, к воде, к удобной дороге? Туда зовет инстинкт, следовательно, этого надо избегать. Значит, выбираю путь поперек горного склона, на север.
Ветви росших вплотную елей касались друг друга. Сгибаясь, я проскальзывал под ними, между ними. Сознание повторяло: «Как призрак… двигайся, как призрак… « И я именно так и передвигался. Тонкие мокасины позволяли чувствовать каждый предмет под ногами, каждый прутик. Я пробирался ощупью, но проворно. Сначала уйди отсюда, уйди подальше, сохрани себе жизнь, потом разыщи друзей и помоги им в случае, если они нуждаются в помощи. От мертвого Ронана Чантри польза только койотам и сарычам. Дальше поперек склона. Откос крутой, но не слишком, идти можно. Иногда падение становилось резче; поглядывая вверх, я мог разобрать невозмутимые пики и отроги горы, величественные в лунном свете. Я перешел на легкий бег, ярдов через тридцать остановился переждать.
Ночь не рождала ни звука. Сдерживая дыхание, я подкарауливал шумы, напрягал слух. Ничего.
Двинулся в путь снова, теперь уже с большей осторожностью, потихоньку загибая кверху. Хотелось взглянуть, что там наверху, на голом склоне. По-над лесом они могут обойти меня и срезать вниз: я окажусь в окружении.
Зрение не давало мне помощи. Возвращение к природе придало чуткость моим ушам, обострило все чувства. Я стал больше похож на мальчика, каким был когда-то, чем на ученого, каким провел последние годы. Я возобновил прежний образ жизни и каждой частицей своего существа сознавал: здесь мой дом, здесь мое истинное предназначение.
Вдруг застыв на месте, я прижался к комлю ели под поникшими ветвями. Тут была небольшая впадинка, и я выжидал, затаившись. Вроде я что-то слышал? Или органы чувств подстраивают мне шуточки?
Нет… еле слышная возня, негромкий шепот, в нескольких футах всего… где-то в двенадцати? Может, и ближе.
— Не мог он забраться так далеко. Он бостонец, какой к черту из него ходок по лесу!
— Так-то оно так, только намедни он прямо растворился в воздухе, а ведь мы его, можно сказать, в руках держали.
— Говорю тебе, мы зашли дальше, чем нужно. Там он, сзади остался. Упустим вот, Рейф всех нас ухайдокает. Как подумаю, поджилки трясутся, право слово!
— Ну и что? У него ты и жрал лучше, и жил лучше, и вообще никогда до этого столько не имел. Поджилки не у одного тебя трясутся. Рейф, он пришьет и глазом не моргнет.
В моей ладони возник нож. Я хотел быть готовым, если произойдет схватка вплотную, а лицом к лицу нет лучше оружия, чем клинок. Мой был обоюдоострым, отточенным, словно бритва, с утяжеленной рукоятью — прекрасный боевой нож, сделанный тысячелетие назад в Индии, где выплавлялась сталь наивысшего качества. Нож достался мне в наследство. Чантри обладали им порядочное время: Мой предок получил его от француза по имени Талон, которому в его пиратский период в Индийском океане нож подарила девушка. Красивая, надо думать.
С винтовкой в левой руке и ножом в правой я ждал, стараясь дышать бесшумно. А если взять и напасть самому? Одного я, пожалуй, уложу еще до того, как они сообразят, в чем дело. Но второй как бы не крикнул. Тогда на меня навалятся все разом.
В этот момент меньше всего я чувствовал себя членом академического мирка. Я был дикарем, одним из своих ирландских предков, очутившимся в подобном положении.
Ночь дышала прохладой. Сейчас я уже различал их ноги. Туловища оставались скрыты густыми, низко свисающими ветвями.
— Давай-ка займемся делом.
— Что с остальными приключилось? Вот что мне хотелось бы знать. Тревожит меня та компания. Среди них ведь ошивался Соломон Толли.
— Толли? Дьявольщина! Значит, народ тот посерьезнее, чем Рейф считал. С кучей малохольных Толли в горы не попрется.
Они убрались, производя лишь едва различимые звуки, а я мешкал, не желая проиграть, тронувшись с места раньше времени.
Судя по всему, мои спутники скрылись или, если их поймали, эти двое об этом не знают. Хорошо, куда они захотят направиться? Вниз, к ручью, предположил я.
Бережно выпроставшись из своего темного логова, привидением по ковру из хвои я заскользил вверх и поперек склона. Уйти. Оторваться от преследователей, как те, другие. Потом отыскать их.
Милю я уже прошел, вне сомнения, расстояния я оцениваю точно. Упавшие деревья, другие только наклонились… скатившиеся с гребня глыбы камня устроили такое, врезавшись в них. Угрюмые еловые лапы образовывали прикрытие. Я вполз туда и сел, внезапно устав донельзя. Удерживавшее меня на ногах напряжение спадало, недобранный сон требовал свое. Я залез поглубже, убедился, что не оставил следов у входа, и заснул, стискивая нож, с ружьем под боком.
Дневной свет нашел дырку между ветвей и коснулся моих век. Я пробудился сразу же, но какое-то время лежал не шевелясь, припоминая, где нахожусь. Мое укрытие представляло собой один из тех случайно созданных закутков, какие всегда найдешь в любом лесу. Мы поместились бы в нем всем отрядом, правда, лошади не влезут. Только вот вниз еще чуть-чуть видать, а вид на вершину закрыт совершенно.
Я сел и попытался разглядеть, что творится ниже меня, но обзору мешал частый ельник. Подняв с земли свой «фергюсон», я заботливо обтер его досуха, вдвинул клинок в ножны и перебрался к выходу. Оставаясь там, я прислушался. Одновременно решая в уме, что делать.
Лусинда, как и остальные мои товарищи, знала: сокровище рядом. Так что, если они даже покинули эти места, далеко, по моим соображениям, они уйти не захотят.
Плохо то, что Рейфен Фолви тоже об этом знает.
Я находился в безопасности, и соблазняла мысль никуда не трогаться. В конечном счете кому из них я что должен? С какой стати тащиться куда-то, чтобы меня убили? А то подстрелят и бросят подыхать. Мое все это дело?
Мое. Лусинда Фолви надеется на нас, на меня и моих приятелей. Я им обязан и, как ни странно, не хочу оставаться в стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Рухнувший на колени Фолви, ругаясь, поднимался на ноги.
Я пошевелился, под рукой хрустнул сучок, и выстрел сделал зарубку на осиновом стволе рядом со мной и плюнул корой мне в лицо.
Тем не менее я взметнулся на ноги и побежал в глубь рощи, виляя между деревьями. Еще раз выстрелили, но угодить в меня посреди осин шансов было мало. Я не сбавлял хода, не думая о шуме, однако мало его производя в беге по влажным листьям. Слева темнела масса елей, там должен находиться наш лагерь.
Вылетев из зарослей, я быстро глянул вокруг. Ничего! Как-то я ухитрился заблудиться…
Хотя нет. Костер здесь. Погасшие угли чуть дымятся, а один все еще тлеет — проступает красным.
Ушли… все ушли.
Я остался один.
Глава 15
Один… они ушли, но куда? И надолго ли?
Мои вещи исчезли тоже. Взято было все, кроме огня. Может, их забрали в плен? Или они просто смылись, услышав стрельбу и решив, что я убит, а если нет, смогу выжить и найти их?
Первым делом следует выжить, а для этого надо пошевеливаться.
С минуту я стоял совершенно неподвижно, вслушиваясь. Во все стороны протянулись ниточки ощущений, ловя вздох ветра, движение кустов. Потом осторожно отступил назад, долой от слабого отсвета углей, в более глубокую тень еловых лап. Здесь я ничего не различал, но не могли различить и противники.
Куда теперь? Наверху нет прикрытия. Вниз, к воде, к удобной дороге? Туда зовет инстинкт, следовательно, этого надо избегать. Значит, выбираю путь поперек горного склона, на север.
Ветви росших вплотную елей касались друг друга. Сгибаясь, я проскальзывал под ними, между ними. Сознание повторяло: «Как призрак… двигайся, как призрак… « И я именно так и передвигался. Тонкие мокасины позволяли чувствовать каждый предмет под ногами, каждый прутик. Я пробирался ощупью, но проворно. Сначала уйди отсюда, уйди подальше, сохрани себе жизнь, потом разыщи друзей и помоги им в случае, если они нуждаются в помощи. От мертвого Ронана Чантри польза только койотам и сарычам. Дальше поперек склона. Откос крутой, но не слишком, идти можно. Иногда падение становилось резче; поглядывая вверх, я мог разобрать невозмутимые пики и отроги горы, величественные в лунном свете. Я перешел на легкий бег, ярдов через тридцать остановился переждать.
Ночь не рождала ни звука. Сдерживая дыхание, я подкарауливал шумы, напрягал слух. Ничего.
Двинулся в путь снова, теперь уже с большей осторожностью, потихоньку загибая кверху. Хотелось взглянуть, что там наверху, на голом склоне. По-над лесом они могут обойти меня и срезать вниз: я окажусь в окружении.
Зрение не давало мне помощи. Возвращение к природе придало чуткость моим ушам, обострило все чувства. Я стал больше похож на мальчика, каким был когда-то, чем на ученого, каким провел последние годы. Я возобновил прежний образ жизни и каждой частицей своего существа сознавал: здесь мой дом, здесь мое истинное предназначение.
Вдруг застыв на месте, я прижался к комлю ели под поникшими ветвями. Тут была небольшая впадинка, и я выжидал, затаившись. Вроде я что-то слышал? Или органы чувств подстраивают мне шуточки?
Нет… еле слышная возня, негромкий шепот, в нескольких футах всего… где-то в двенадцати? Может, и ближе.
— Не мог он забраться так далеко. Он бостонец, какой к черту из него ходок по лесу!
— Так-то оно так, только намедни он прямо растворился в воздухе, а ведь мы его, можно сказать, в руках держали.
— Говорю тебе, мы зашли дальше, чем нужно. Там он, сзади остался. Упустим вот, Рейф всех нас ухайдокает. Как подумаю, поджилки трясутся, право слово!
— Ну и что? У него ты и жрал лучше, и жил лучше, и вообще никогда до этого столько не имел. Поджилки не у одного тебя трясутся. Рейф, он пришьет и глазом не моргнет.
В моей ладони возник нож. Я хотел быть готовым, если произойдет схватка вплотную, а лицом к лицу нет лучше оружия, чем клинок. Мой был обоюдоострым, отточенным, словно бритва, с утяжеленной рукоятью — прекрасный боевой нож, сделанный тысячелетие назад в Индии, где выплавлялась сталь наивысшего качества. Нож достался мне в наследство. Чантри обладали им порядочное время: Мой предок получил его от француза по имени Талон, которому в его пиратский период в Индийском океане нож подарила девушка. Красивая, надо думать.
С винтовкой в левой руке и ножом в правой я ждал, стараясь дышать бесшумно. А если взять и напасть самому? Одного я, пожалуй, уложу еще до того, как они сообразят, в чем дело. Но второй как бы не крикнул. Тогда на меня навалятся все разом.
В этот момент меньше всего я чувствовал себя членом академического мирка. Я был дикарем, одним из своих ирландских предков, очутившимся в подобном положении.
Ночь дышала прохладой. Сейчас я уже различал их ноги. Туловища оставались скрыты густыми, низко свисающими ветвями.
— Давай-ка займемся делом.
— Что с остальными приключилось? Вот что мне хотелось бы знать. Тревожит меня та компания. Среди них ведь ошивался Соломон Толли.
— Толли? Дьявольщина! Значит, народ тот посерьезнее, чем Рейф считал. С кучей малохольных Толли в горы не попрется.
Они убрались, производя лишь едва различимые звуки, а я мешкал, не желая проиграть, тронувшись с места раньше времени.
Судя по всему, мои спутники скрылись или, если их поймали, эти двое об этом не знают. Хорошо, куда они захотят направиться? Вниз, к ручью, предположил я.
Бережно выпроставшись из своего темного логова, привидением по ковру из хвои я заскользил вверх и поперек склона. Уйти. Оторваться от преследователей, как те, другие. Потом отыскать их.
Милю я уже прошел, вне сомнения, расстояния я оцениваю точно. Упавшие деревья, другие только наклонились… скатившиеся с гребня глыбы камня устроили такое, врезавшись в них. Угрюмые еловые лапы образовывали прикрытие. Я вполз туда и сел, внезапно устав донельзя. Удерживавшее меня на ногах напряжение спадало, недобранный сон требовал свое. Я залез поглубже, убедился, что не оставил следов у входа, и заснул, стискивая нож, с ружьем под боком.
Дневной свет нашел дырку между ветвей и коснулся моих век. Я пробудился сразу же, но какое-то время лежал не шевелясь, припоминая, где нахожусь. Мое укрытие представляло собой один из тех случайно созданных закутков, какие всегда найдешь в любом лесу. Мы поместились бы в нем всем отрядом, правда, лошади не влезут. Только вот вниз еще чуть-чуть видать, а вид на вершину закрыт совершенно.
Я сел и попытался разглядеть, что творится ниже меня, но обзору мешал частый ельник. Подняв с земли свой «фергюсон», я заботливо обтер его досуха, вдвинул клинок в ножны и перебрался к выходу. Оставаясь там, я прислушался. Одновременно решая в уме, что делать.
Лусинда, как и остальные мои товарищи, знала: сокровище рядом. Так что, если они даже покинули эти места, далеко, по моим соображениям, они уйти не захотят.
Плохо то, что Рейфен Фолви тоже об этом знает.
Я находился в безопасности, и соблазняла мысль никуда не трогаться. В конечном счете кому из них я что должен? С какой стати тащиться куда-то, чтобы меня убили? А то подстрелят и бросят подыхать. Мое все это дело?
Мое. Лусинда Фолви надеется на нас, на меня и моих приятелей. Я им обязан и, как ни странно, не хочу оставаться в стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38