— Долго у нас пробудете? — спросил портье.
— День-два. — Я помолчал. Всегда надо первому назвать причину приезда, чтобы потом о ней никто не допытывался. — Все лето на пастбищах. Вот и решил, что подошло время немного отдохнуть. — Но меня могли видеть, когда я выходил из персонального вагона, поэтому добавил: — Но если подвернется случай, от хорошей работы не откажусь Присматриваюсь понемногу. Хотел бы наняться проводником к охотникам или найти что-нибудь еще в этом роде Думал, что ребятам из персонального вагона нужен проводник, но… Им ничего не нужно. Даже гостей.
Портье покачал головой.
— Они тут два или три дня стоят. Слыхал, интересуются землей. У них есть свой проводник или кто он там.
Комната оказалась хорошей, если такие комнаты вообще можно назвать хорошими: двуспальная кровать, умывальник с белой раковиной и кувшином на тумбочке, два кресла, одно из которых качалка, и вязаный коврик на полу. На маленькой прикроватной тумбочке — керосиновая лампа, которую я не собирался зажигать. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я не хотел рекламировать, какую комнату занял. Не раздвигая штор, выглянул на улицу, и мне опять почудилось, что в дверном проеме пустого дома скрывается человек.
Конечно, там мог быть какой-нибудь ковбой, которому некуда идти или у которого нет денег, либо парень, поджидающий свою девушку. Но осторожность продлевает нам жизнь!
«Он увидит меня, когда выйду из отеля, если только… «
Спустившись по лестнице, я пошел через черный ход и шагнул в ночь. Быстро отступил в сторону от двери и, оставаясь в густой тени, стал вглядываться в темноту. В задней двери и окне третьего дома, который стоял дальше по улице, горел свет. Наверное, это и есть ресторан. Пробираясь по тропинке, которая вела мимо задних дворов, я чуть не влетел под ведро помоев, которое мужчина в белом переднике собирался выплеснуть.
— Привет, — тихо сказал я. — Ничего, если я пройду через кухню?
— Если хотите. — Широкоплечий худой человек лет пятидесяти, а то и старше, с отвислыми седыми усами широко раскрыл дверь. — Кто-нибудь у входа, кого вы не желаете видеть?
Лицо повара потемнело от солнца и ветра, а время избороздило его морщинами. Ставлю свое месячное жалованье за то, что в свое время он немало поездил с походной кухней на перегонах скота.
Я дружески улыбнулся:
— Точно не могу сказать. Насколько знаю, за моим скальпом сейчас не охотятся, но, с другой стороны, напротив вас в пустом доме стоит парень, который, кажется, кого-то ждет. Вы повар?
— Шеф-повар и посудомойка. Окончил школу поваров в лучших походных кухнях, которые когда-либо скрипели по равнинам, и ни одного недовольного ковбоя. Жарю и пеку. Но устал спать на земле и вставать в три утра.
Когда мы прошли на кухню, он снова взглянул на меня.
— Наши дороги уже пересекались. Где-то в Монтане. Я был дружен с вашими родственниками из Теннесси.
— Приятно познакомиться. Понимаю, почему вы устали спать на земле. Я и сам иногда устаю.
Повар вытер руки о передник.
— Сегодня есть ростбиф. Если хотите, могу взболтать пару яиц. Обычно в такое время мы этого не делаем, но поскольку вы друг и приятная встреча…
— С удовольствием. Три месяца не видел яиц. Но съем и ростбиф.
— Так и думал. — Он помолчал, оглядывая меня. — Мое имя Шафер. Герман Шафер.
— Теперь я вас вспомнил. Вы повар с ранчо «Ленивое О», так ведь? А я работал на «Двойном У».
— И я вспомнил. Ребята звали «Ленивое О» «бисквитом», потому что «О» выглядело очень худым. Там была хорошая команда.
Информация там, где ее ищут. Поэтому я сообщил:
— Вот приехал па вызову Джефферсона Хенри из того вагона. Он говорит, что у него есть для меня работа.
— Хенри? Никогда сюда не приходит. Ест в своем вагоне, но я его видел. Видел и его телохранителя. — Шафер бросил на меня взгляд из-под бровей. — Знаете его? Такой высокий с покатыми плечами. Потяжелее вас, почти с такими же черными волосами. Говорят, он умеет обращаться с оружием.
— У него есть имя?
— Джон Топп. По-моему, он с Юга. Знает, что делает, но ни с кем не разговаривает. Ни с кем, кроме Хенри.
Взглянув мимо повара и увидев, что в зале заняты только три или четыре столика, я было направился туда, но потом остановился.
— Вы сказали, что Хенри здесь два или три дня?
— Да. — Герман Шафер понизил голос. — Ребята говорят, что его вагон стоял на запасном пути около водокачки милях в двадцати отсюда. Стоял около недели. Оттуда они выезжали верхом. Лошадей они привезли в специальных вагонах.
Никто даже не повернул головы, когда я вышел из кухни и сел, выбрав место в углу, откуда мог видеть обе двери и улицу. Дверной проем, где я заметил наблюдателя, не попадал в поле моего зрения.
На окнах ресторана висели шторы, на столах лежали красно-белые скатерти и салфетки. Никаких оловянных мисок в этом заведении — только настоящий фарфор, толстый, но чистый.
За одним из столиков сидел владелец ранчо с женой, приехавшие в город ради того, чтобы поужинать в ресторане, чуть дальше — двое железнодорожников в синих рубашках и комбинезонах и бродячий торговец со сверкающим фальшивым бриллиантом в галстуке, а за столиком рядом с моим — девушка, молодая, довольно хорошенькая, немного вызывающе одетая во все новое.
Она не собиралась флиртовать, когда ее взгляд, полуиспуганный, полулюбопытный, на секунду поймал мой и на мгновение задержался. Уже в следующий момент девушка отвела глаза и смотрела куда-то мимо меня.
Шафер вышел из кухни, поставил передо мной тарелку с говядиной, жареной картошкой и яичницей. Потом вернулся за кофейником и чашкой.
Хотя жаркое и Кофе источали головокружительный аромат, я помедлил, прежде чем приступить к ужину. Мне предстояло многое обдумать. Я взял чужие деньги и намеревался честно их отработать, но возникли вопросы, на которые мне необходимо было знать ответы.
Ничего удивительного, что, отправляясь в наши края, которые не без основания считались дикими, такой человек, как Джефферсон, завел себе телохранителя. Если он действительно подыскивал землю, ему понадобится и проводник, знающий эти места. Скорее всего незнакомец в вагоне — детектив на службе у железной дороги, но не обязательно так. Я не видел также никаких внешних причин, чтобы меня обязательно информировали о его присутствии. Никто не гарантировал, что мы беседовали с глазу на глаз, а Джефферсон не делал секрета из своих поисков.
Казалось, что найти девушку, пропавшую двенадцать лет назад, на такой большой территории с беспрестанно меняющимся населением невозможно. Однако прежде всего я должен определить отправную точку.
Ее отца считали погибшим, но так ли это? И что стало с матерью? Если бы я что-нибудь о ней знал, у меня в руках оказалась бы ниточка. Если ее муж действительно умер, не возвратилась ли она к родственникам? Или в какое-нибудь знакомое ей место?
На первый взгляд казалось, что на Западе легко затеряться, но в действительности дело обстояло совсем иначе. Переселенцы редко путешествовали в одиночку, к тому же им приходилось постоянно общаться со старожилами, чтобы получить приют, еду, одежду или транспорт. При встрече люди беседовали, обменивались информацией, пункты назначения новичков открыто обсуждались, как и состояние дорог, колодцев, погоды на пути следования.
Пинкертоны, безусловно, ловкие оперативники, умеющие расспрашивать, добывать нужные сведения, некоторые из их агентов давно жили на Западе, но знали ли они эти края так же хорошо, как я?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49