Соответственно, они меня там поджидали. Может быть, у них и в других местах были наблюдатели, которые сообщали о моем продвижении.
Наверное, они нашли способ удалить Ладлоу с ранчо или почему-то считали, что его там не будет. Они убили его случайно, видимо, потому что он слишком рано вернулся. Несомненно, они имели виды на ранчо: уединенность этого места идеально соответствовала их планам.
Я каждой жилочкой ощущал окружающую меня опасность и совершенно не мог стоять спокойно. Любой встречный мог оказаться врагом, в любой момент могли появиться Билл Кейз, Хью Тейлор или Росс Линч, и тогда не миновать стрельбы. Но вокруг меня было столько вражеских револьверов, что не было никакой надежды проложить себе дорогу назад выстрелами.
Ежесекундное ожидание опасности странным образом мешалось с неодолимым желанием снова увидеть Мэгги Долливер. Ни одна женщина не производила на меня подобного впечатления, и несмотря на то, что у нее было взаимопонимание с Хью, я был убежден, что мог бы добиться ее расположения. Разве то, что она привела мне Буяна и приготовила провизию, не говорило, что она верит мне?
Время от времени я подходил к корралю проведать Буяна и каждый раз проверял, где лежит седло, рассчитывая, сколько времени мне потребуется, чтобы быстро оседлать коня. Я собирался это сделать, как только стемнеет. Седлать его у всех на глазах значило бы выдать свое намерение скорее уехать. А я хотел, чтобы они считали, что я согласен ждать возвращения Хауи Тейбера сколько потребуется.
Тем не менее я ощущал на себе подозрительные взгляды, и мое беспокойное поведение только укрепляло подозрения. Волк не сводил с меня желтых пронзительных глаз, и прочие тоже постоянно крутились около меня. Но Коротышка, похоже, сумел ускользнуть. Он был здесь своим, и его передвижения не вызывали вопросов.
Мысли мои все возвращались к Мэгги и Уину. Уин дружески отнесся ко мне, и мне было радостно считать его другом, особенно теперь. Я опять вернулся в салун и сел на стул у стены, держа револьверы наготове. Приближался вечер, солнце опустилось за пик Вассена и окружающие его горы. Яркий блеск аризонского солнца сменился мягкими пастельными красками. В кустах послышался крик перепела, поодаль одиноко орал осел. Где-то хлопнула дверь, и я услышал плеск ведра, опускаемого в колодец. Приглушенный гул голосов мешался со звяканьем посуды. Но я был в таком напряжении, что не чувствовал голода.
Я поднялся со стула и потянулся с самым непринужденным видом. Затем, уже который раз за день, я лениво побрел к корралю. Волк Кетль проводил меня взглядом, но я сделал вид, что ничего не замечаю. Беспечно поглядев кругом, я положил руку на шею Буяну и стал с ним шептаться. А через минуту пролез между жердями ограды и скрылся с глаз Кетля и всех прочих.
Движения мои были резки и уверенны. Буяна еще ни разу в жизни не седлали так быстро. И почти сразу же я снова пролез сквозь ограду и появился на виду. Я медленно скрутил самокрутку, чиркнул спичкой и беззаботно пошлепал назад к салуну.
— Браток, — сказал я сам себе, — если ты унесешь отсюда свою шкуру в целости, то считай, что тебе крупно повезло.
Снова усевшись на стул, я прислушался к разговорам, но ничто не привлекло моего внимания, пока вдруг у крыльца не показались два всадника. Они появились так внезапно, что никто не заметил их приближения.
Лошади остановились прямо напротив меня. На землю спрыгнули двое.
— Волк! Есть чего пожрать?
Это был Хью Тейлор!
С бьющимся сердцем я медленно опустил руки на колени, не сводя с него глаз.
— Если ничего нет, то держись! — Вторым всадником оказался Билл Кейз. — Я голоден, как медведь гризли!
Уже совсем стемнело, и лиц было не различить. Хью подошел к крыльцу — высокий, сильный, такой знакомый мне человек. Я вдруг забыл, что он мой враг. Вспомнилось, как мы вместе купались, менялись лошадьми, удирали с уроков, чтобы пойти на охоту.
И тут он повернул голову и посмотрел прямо мне в глаза. Он видел лишь черный сидящий силуэт, но ему, видно, тоже что-то показалось знакомым.
— Кто это? — послышался резкий вопрос.
— Это я, Хью! — тихо сказал я. — Я подумал, что нам пора поговорить.
При звуке моего голоса Кейз дернулся, словно его ударили, и повернулся ко мне. Волк тоже смотрел мне в лицо. Они втроем почти окружили меня.
— Уот? Ты? — В его голосе прозвучало что-то вроде сомнения или неуверенности. Может быть, он тоже вспомнил. — Нам с тобой не о чем говорить.
— А о дядюшке Томе, Хью? Я ведь не убивал его… А ты?
Он резко выдохнул.
— Мы не будем о нем говорить, Уот. Не сейчас. Тебе не нужно было сюда приезжать.
— Разве? Ведь ты сам послал меня в «Тин-Кап», Хью! Ты рассчитывал, что меня там убьют? Разве не ты придумал послать своего брата, с которым вместе вырос, в руки убийц?
Я знал людей Запада. Даже нарушители закона редко бывали жестокими. Многие из них были ковбоями, увлекшимися чужим скотом, иные слишком ловко умели стрелять, но истинные негодяи встречались редко. Они скорее были безответственны и беззаботны, как многие люди в этой стране, где права собственности не были четко определены. Бывали среди них, конечно, и убийцы, и люди с криминальными наклонностями, но я обращался не к ним.
Хью не отвечал, и я продолжал говорить, не повышая голоса, но каждый нерв, каждый мускул у меня был напряжен до предела.
— Они убили не того, Хью, и теперь я сам взялся за расследование. Я задавал вопросы — о завещании дядюшки Тома, о том, действительно ли я разыскиваюсь за убийство. А теперь у меня есть вопросы к тебе.
— Ты слишком любопытен. — Похоже, он принял решение, и я даже услышал в его голосе нотку сожаления. — Тебе вообще не следовало возвращаться из Мексики, Уот. С твоим приездом все пошло колесом. Ты влип в дело, которое тебе не по зубам. Рано тебе с нами тягаться, братец.
— Ты думаешь? — Я засмеялся, хотя мне было совсем не смешно. — Я уже не тот, Хью. Ты все еще считаешь меня младшим братцем, а я за это время многое повидал и тягался с такими, о которых ты и не слыхивал.
— Он говорит правду, босс, — подал голос человек с черными усами. — Его зовут Малыш Папаго. Он уложил Белобрысого Дика и прошел по следам его отряда. Никто не ушел живым.
— Значит, малыш вырос! — В голосе Хью слышался сарказм. — Что ж, тем лучше. Неприятно убивать малышей.
— У тебя еще есть шанс, Хью, — тихо сказал я. — Покончи с этим раз и навсегда. Сдай убийц Ладлоу властям, признайся в своих аферах и уезжай из страны.
— Ты рехнулся? — Хью по-настоящему разозлился. — Ты? Ты даешь мне шанс?
— Значит, ты говоришь «нет»? — Я видел, что Билл Кейз и Кетль в нетерпении. По их мнению, мы беседовали слишком долго, да и тон разговора их раздражал.
— Ах ты дурак! — с презрением процедил Хью. — Сидел бы лучше у себя в Мексике! Тебе бы рвать когти, а ты еще и сюда притащился! Не хотел я убивать тебя, но у меня нет выбора.
И тут я не устоял перед искушением.
— Как же я мог уехать, Хью? Я люблю Мэгги!
— Что ты сказал?
Он так резко повернулся ко мне, что я ощутил тот самый прилив яростной энергии, который был мне необходим. Я одним прыжком слетел с крыльца и нырнул за угол дома. Я бы не решился проделать это под неотступными взглядами Кейза и Кетля, но Хью частично загородил меня от них. Я стрелой промчался до мескитового куста и, спрятавшись за ним, пронзительно свистнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Наверное, они нашли способ удалить Ладлоу с ранчо или почему-то считали, что его там не будет. Они убили его случайно, видимо, потому что он слишком рано вернулся. Несомненно, они имели виды на ранчо: уединенность этого места идеально соответствовала их планам.
Я каждой жилочкой ощущал окружающую меня опасность и совершенно не мог стоять спокойно. Любой встречный мог оказаться врагом, в любой момент могли появиться Билл Кейз, Хью Тейлор или Росс Линч, и тогда не миновать стрельбы. Но вокруг меня было столько вражеских револьверов, что не было никакой надежды проложить себе дорогу назад выстрелами.
Ежесекундное ожидание опасности странным образом мешалось с неодолимым желанием снова увидеть Мэгги Долливер. Ни одна женщина не производила на меня подобного впечатления, и несмотря на то, что у нее было взаимопонимание с Хью, я был убежден, что мог бы добиться ее расположения. Разве то, что она привела мне Буяна и приготовила провизию, не говорило, что она верит мне?
Время от времени я подходил к корралю проведать Буяна и каждый раз проверял, где лежит седло, рассчитывая, сколько времени мне потребуется, чтобы быстро оседлать коня. Я собирался это сделать, как только стемнеет. Седлать его у всех на глазах значило бы выдать свое намерение скорее уехать. А я хотел, чтобы они считали, что я согласен ждать возвращения Хауи Тейбера сколько потребуется.
Тем не менее я ощущал на себе подозрительные взгляды, и мое беспокойное поведение только укрепляло подозрения. Волк не сводил с меня желтых пронзительных глаз, и прочие тоже постоянно крутились около меня. Но Коротышка, похоже, сумел ускользнуть. Он был здесь своим, и его передвижения не вызывали вопросов.
Мысли мои все возвращались к Мэгги и Уину. Уин дружески отнесся ко мне, и мне было радостно считать его другом, особенно теперь. Я опять вернулся в салун и сел на стул у стены, держа револьверы наготове. Приближался вечер, солнце опустилось за пик Вассена и окружающие его горы. Яркий блеск аризонского солнца сменился мягкими пастельными красками. В кустах послышался крик перепела, поодаль одиноко орал осел. Где-то хлопнула дверь, и я услышал плеск ведра, опускаемого в колодец. Приглушенный гул голосов мешался со звяканьем посуды. Но я был в таком напряжении, что не чувствовал голода.
Я поднялся со стула и потянулся с самым непринужденным видом. Затем, уже который раз за день, я лениво побрел к корралю. Волк Кетль проводил меня взглядом, но я сделал вид, что ничего не замечаю. Беспечно поглядев кругом, я положил руку на шею Буяну и стал с ним шептаться. А через минуту пролез между жердями ограды и скрылся с глаз Кетля и всех прочих.
Движения мои были резки и уверенны. Буяна еще ни разу в жизни не седлали так быстро. И почти сразу же я снова пролез сквозь ограду и появился на виду. Я медленно скрутил самокрутку, чиркнул спичкой и беззаботно пошлепал назад к салуну.
— Браток, — сказал я сам себе, — если ты унесешь отсюда свою шкуру в целости, то считай, что тебе крупно повезло.
Снова усевшись на стул, я прислушался к разговорам, но ничто не привлекло моего внимания, пока вдруг у крыльца не показались два всадника. Они появились так внезапно, что никто не заметил их приближения.
Лошади остановились прямо напротив меня. На землю спрыгнули двое.
— Волк! Есть чего пожрать?
Это был Хью Тейлор!
С бьющимся сердцем я медленно опустил руки на колени, не сводя с него глаз.
— Если ничего нет, то держись! — Вторым всадником оказался Билл Кейз. — Я голоден, как медведь гризли!
Уже совсем стемнело, и лиц было не различить. Хью подошел к крыльцу — высокий, сильный, такой знакомый мне человек. Я вдруг забыл, что он мой враг. Вспомнилось, как мы вместе купались, менялись лошадьми, удирали с уроков, чтобы пойти на охоту.
И тут он повернул голову и посмотрел прямо мне в глаза. Он видел лишь черный сидящий силуэт, но ему, видно, тоже что-то показалось знакомым.
— Кто это? — послышался резкий вопрос.
— Это я, Хью! — тихо сказал я. — Я подумал, что нам пора поговорить.
При звуке моего голоса Кейз дернулся, словно его ударили, и повернулся ко мне. Волк тоже смотрел мне в лицо. Они втроем почти окружили меня.
— Уот? Ты? — В его голосе прозвучало что-то вроде сомнения или неуверенности. Может быть, он тоже вспомнил. — Нам с тобой не о чем говорить.
— А о дядюшке Томе, Хью? Я ведь не убивал его… А ты?
Он резко выдохнул.
— Мы не будем о нем говорить, Уот. Не сейчас. Тебе не нужно было сюда приезжать.
— Разве? Ведь ты сам послал меня в «Тин-Кап», Хью! Ты рассчитывал, что меня там убьют? Разве не ты придумал послать своего брата, с которым вместе вырос, в руки убийц?
Я знал людей Запада. Даже нарушители закона редко бывали жестокими. Многие из них были ковбоями, увлекшимися чужим скотом, иные слишком ловко умели стрелять, но истинные негодяи встречались редко. Они скорее были безответственны и беззаботны, как многие люди в этой стране, где права собственности не были четко определены. Бывали среди них, конечно, и убийцы, и люди с криминальными наклонностями, но я обращался не к ним.
Хью не отвечал, и я продолжал говорить, не повышая голоса, но каждый нерв, каждый мускул у меня был напряжен до предела.
— Они убили не того, Хью, и теперь я сам взялся за расследование. Я задавал вопросы — о завещании дядюшки Тома, о том, действительно ли я разыскиваюсь за убийство. А теперь у меня есть вопросы к тебе.
— Ты слишком любопытен. — Похоже, он принял решение, и я даже услышал в его голосе нотку сожаления. — Тебе вообще не следовало возвращаться из Мексики, Уот. С твоим приездом все пошло колесом. Ты влип в дело, которое тебе не по зубам. Рано тебе с нами тягаться, братец.
— Ты думаешь? — Я засмеялся, хотя мне было совсем не смешно. — Я уже не тот, Хью. Ты все еще считаешь меня младшим братцем, а я за это время многое повидал и тягался с такими, о которых ты и не слыхивал.
— Он говорит правду, босс, — подал голос человек с черными усами. — Его зовут Малыш Папаго. Он уложил Белобрысого Дика и прошел по следам его отряда. Никто не ушел живым.
— Значит, малыш вырос! — В голосе Хью слышался сарказм. — Что ж, тем лучше. Неприятно убивать малышей.
— У тебя еще есть шанс, Хью, — тихо сказал я. — Покончи с этим раз и навсегда. Сдай убийц Ладлоу властям, признайся в своих аферах и уезжай из страны.
— Ты рехнулся? — Хью по-настоящему разозлился. — Ты? Ты даешь мне шанс?
— Значит, ты говоришь «нет»? — Я видел, что Билл Кейз и Кетль в нетерпении. По их мнению, мы беседовали слишком долго, да и тон разговора их раздражал.
— Ах ты дурак! — с презрением процедил Хью. — Сидел бы лучше у себя в Мексике! Тебе бы рвать когти, а ты еще и сюда притащился! Не хотел я убивать тебя, но у меня нет выбора.
И тут я не устоял перед искушением.
— Как же я мог уехать, Хью? Я люблю Мэгги!
— Что ты сказал?
Он так резко повернулся ко мне, что я ощутил тот самый прилив яростной энергии, который был мне необходим. Я одним прыжком слетел с крыльца и нырнул за угол дома. Я бы не решился проделать это под неотступными взглядами Кейза и Кетля, но Хью частично загородил меня от них. Я стрелой промчался до мескитового куста и, спрятавшись за ним, пронзительно свистнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47