Вперед!
Борден Чантри стоял в дверях своего офиса. Большой Индеец занял место у окна. У банка затаился Хайэт Джонсон, бывший майор кавалерии в войсках конфедератов, а у здания почты — Джордж Блэйзер, некогда снайпер у Шермана, ветеран нескольких сражений с индейцами.
Чантри бросил взгляд на улицу. Трое едут рядом вверх по улице. Еще один свернул за угол салуна — за ним осталось облачко пыли.
— Большой Индеец, — бросил Чантри через плечо, — там один пробирается за «Корралем». Бери его на себя.
Борден Чантри стал у края тротуара.
В нижней части улицы Тайрел Сэкетт, приколовший значок на груди на самом видном месте, вышел из тени дома Маккоя в тот момент, когда двое последних всадников въехали в город. Остальные были как минимум ярдов на пятьдесят впереди и сосредоточенно направлялись к своей цели, к банку.
— Ребята, меня зовут Тайрел Сэкетт, я хотел бы поговорить с вами. Слезайте с лошадей и подходите ко мне. И знаете что? Держите руки так, чтобы я их видел.
Тайрел Сэкетт? Стрелок из Моры?
Денни Динсмор почувствовал в желудке ноющую боль. Какого черта? Сэкетт здесь?
Он заколебался, на лбу у него выступили капли пота. Рядом с ним Клайд Бусси, и Клайд, конечно, отличный, надежный парень, но…
— В чем дело? — недовольно спросил Денни.
Сэкетт резко повторил:
— Слезайте с лошадей и подходите ко мне. Живо!
— Ты хочешь, чтобы мы бросили оружие? — уточнил Денни.
Сэкетт слегка улыбнулся, но Денни совсем не понравилась эта улыбка. И зачем он вообще решил стать грабителем?
— О нет! Держите оружие при себе! Мне не понравится, если про меня будут говорить, что я убил безоружного!
Клайд, похоже, не собирался спорить.
Медленно и осторожно они оба спешились.
Когда трое всадников, въехавших в город первыми, поравнялись с Чантри, он поднял левую руку и сказал:
— Постойте, ребята! Я — Борден Чантри, шериф этого округа, и хотел бы поговорить с вами.
Что-то щелкнуло в мозгу у Монсона. Чантри? Ведь это у него стояли их запасные лошади. Что случилось? Ведь здесь начальником полиции должен быть старик по фамилии Ригинз.
Монсон рассмеялся:
— Извините, мистер шериф, мы торопимся. А вам лучше бросить оружие и идти перед нами. Очень медленно до самого банка. Договорились? — Монсон обернулся в седле и крикнул тем, кто следовал за ними: — Если кто-нибудь высунется на улицу, стреляйте!
Монсон был дерзок и уверен в себе. Никакой шериф захудалого городка не…
Он не заметил, как Чантри вытащил свой револьвер. Только что он угрюмо возвышался перед ними, а его револьвер -лежал в кобуре. Монсон потянулся за своим револьвером, но Чантри, прицеливаясь, сделал шаг в сторону, и Монсону, чтобы в свою очередь прицелиться, пришлось сдвинуть револьвер чуть правее. В этот момент прозвучал выстрел, Монсон тоже выстрелил, но пуля задела шею его собственного коня. Конь рванулся вперед, а Монсон уже падал с седла на землю.
Улицу заполнили грохот выстрелов, вспышки пламени, ржание обезумевших лошадей и запах пороха.
Пробираясь позади салуна «Корраль», Клондайк услышал звуки выстрелов, увидел, как Монсон рухнул на землю, а его лошадь рванулась вперед по улице. Кто-то стрелял со стороны банка, а какой-то человек у почты, стоя на одном колене, целился из снайперской винтовки. Очень неподходящее место для человека, который хочет провести остаток дней своих, греясь на солнышке. Клондайк пришпорил коня и поспешил под укрытие амбара, за которым уже расстилалась безлюдная степь.
Клондайк никогда не слышал о Большом Индейце, высоком, медлительном, спокойном человеке, который очень редко улыбался. Он не знал, что в тот год, когда он родился, Большой Индеец уже снял свой десятый скальп. Клондайк понял только, что неожиданно все вокруг взорвалось и нужно поскорее убираться отсюда. Он развернул своего коня, и тот успел сделать по крайней мере два прыжка в нужную сторону, прежде чем Большой Индеец выстрелил из своего «шарпа». Пуля прошла чуть ниже, чем он рассчитывал, — из-за неожиданного движения лошади — и, срикошетив вверх от края седла, снесла заднюю часть черепа Клондайка.
То, что осталось от Клондайка, продержалось в седле еще около четверти мили, а затем рухнуло на землю. Лошадь пробежала немного вперед, но, не чувствуя на себе всадника, остановилась.
Клондайк лежал на том же месте, где и упал. Клондайк, крутой парень, больше уже не был крутым. Его открытые глаза смотрели прямо в небо. «Я хотел… я только хотел… «
Солнце потускнело, ему на грудь прыгнул кузнечик. Стоявшая в нескольких ярдах лошадь Клондайка начала щипать траву.
В городе в глубине улицы Клэтт, который всегда гордился своей серебряной пряжкой на ремне, даже не успел пожалеть о том, что нацепил ее. Перед зданием почты у столба на тротуаре стоял на одном колене Джордж Блэйзер с винтовкой в руках. Давно миновали те дни, когда он служил в полку Шермана, но умение стрелять сохранилось.
Серебряная пряжка сверкнула на солнце, как бы приглашая его действовать, и Джордж принял приглашение. Он был спокойным, тихим человеком, любил почитать газету за кружкой кофе, но ему совсем не нравилось, когда шайка головорезов врывается со стрельбой в его город. Место, куда вошли обе пули из его винтовки, можно было бы прикрыть долларовой монетой, но, чтобы прикрыть место, откуда они вышли, не хватило бы и большого носового платка.
Клэтт рухнул на землю, и никто так и не понял, кто уложил еще двоих, потому что стреляли одновременно несколько человек — все отменные стрелки.
Неожиданно грохот выстрелов, ружейные вспышки, ржание лошадей, крики, вопли — все прекратилось, установилась тишина, пропахшая порохом и пылью.
По улице проскакала чья-то лошадь. Еще одна промчалась по задворкам, но остальные, хорошо обученные животные, стояли там, где поводья выпали из рук их седоков.
Борден Чантри заряжал свой опустевший револьвер. На улице стали появляться люди. Из здания почты вышла Присей.
— Шериф Чантри! Как вам не стыдно! Для чего мы вас выбирали? Для того, чтобы ничего подобного не происходило! Что теперь скажут люди?
— Прошу прощения, мэм, — сказал Борден. — Мы всем так и говорили: это тихий, спокойный город. Боюсь, кое-кто этого просто не услышал.
Большой Индеец вошел в контору и положил свое ружье на стол.
— Я пригоню повозку и соберу их.
По улице шел Тайрел Сэкетт, ведя за собой двух испуганных бандитов. С посеревшими лицами они смотрели на трупы, лежащие вокруг. Денни Динсмор почувствовал, что его вот-вот стошнит. Только бы не сейчас, не на глазах у всех этих людей.
Клэтт и Монсон мертвы.
Ким Бака посмотрел на свой револьвер. Он выпустил две пули, но не помнил, как и когда. Даже не представлял себе, попал ли он в кого-нибудь.
Денни облизнул пересохшие губы.
— А что будет с нами? — спросил он, бросив взгляд на Чантри.
У Бордена не вызывали никакого сочувствия те, что пытались украсть деньги, заработанные людьми в поте лица.
— С вами? Если повезет, получите не больше двадцати лет.
Денни, не веря своим ушам, уставился на него. Ему было двадцать два. Он считал, что его карьера преступника будет стремительной и волнующей. Денни обернулся и еще раз посмотрел на трупы, лежащие на улице. На самом-то деле ему никто из них не нравился, особенно Монсон, которого он всегда побаивался. Но он ел с ними за одним столом, разговаривал, слушал их рассказы, спал рядом с ними в домах и палатках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Борден Чантри стоял в дверях своего офиса. Большой Индеец занял место у окна. У банка затаился Хайэт Джонсон, бывший майор кавалерии в войсках конфедератов, а у здания почты — Джордж Блэйзер, некогда снайпер у Шермана, ветеран нескольких сражений с индейцами.
Чантри бросил взгляд на улицу. Трое едут рядом вверх по улице. Еще один свернул за угол салуна — за ним осталось облачко пыли.
— Большой Индеец, — бросил Чантри через плечо, — там один пробирается за «Корралем». Бери его на себя.
Борден Чантри стал у края тротуара.
В нижней части улицы Тайрел Сэкетт, приколовший значок на груди на самом видном месте, вышел из тени дома Маккоя в тот момент, когда двое последних всадников въехали в город. Остальные были как минимум ярдов на пятьдесят впереди и сосредоточенно направлялись к своей цели, к банку.
— Ребята, меня зовут Тайрел Сэкетт, я хотел бы поговорить с вами. Слезайте с лошадей и подходите ко мне. И знаете что? Держите руки так, чтобы я их видел.
Тайрел Сэкетт? Стрелок из Моры?
Денни Динсмор почувствовал в желудке ноющую боль. Какого черта? Сэкетт здесь?
Он заколебался, на лбу у него выступили капли пота. Рядом с ним Клайд Бусси, и Клайд, конечно, отличный, надежный парень, но…
— В чем дело? — недовольно спросил Денни.
Сэкетт резко повторил:
— Слезайте с лошадей и подходите ко мне. Живо!
— Ты хочешь, чтобы мы бросили оружие? — уточнил Денни.
Сэкетт слегка улыбнулся, но Денни совсем не понравилась эта улыбка. И зачем он вообще решил стать грабителем?
— О нет! Держите оружие при себе! Мне не понравится, если про меня будут говорить, что я убил безоружного!
Клайд, похоже, не собирался спорить.
Медленно и осторожно они оба спешились.
Когда трое всадников, въехавших в город первыми, поравнялись с Чантри, он поднял левую руку и сказал:
— Постойте, ребята! Я — Борден Чантри, шериф этого округа, и хотел бы поговорить с вами.
Что-то щелкнуло в мозгу у Монсона. Чантри? Ведь это у него стояли их запасные лошади. Что случилось? Ведь здесь начальником полиции должен быть старик по фамилии Ригинз.
Монсон рассмеялся:
— Извините, мистер шериф, мы торопимся. А вам лучше бросить оружие и идти перед нами. Очень медленно до самого банка. Договорились? — Монсон обернулся в седле и крикнул тем, кто следовал за ними: — Если кто-нибудь высунется на улицу, стреляйте!
Монсон был дерзок и уверен в себе. Никакой шериф захудалого городка не…
Он не заметил, как Чантри вытащил свой револьвер. Только что он угрюмо возвышался перед ними, а его револьвер -лежал в кобуре. Монсон потянулся за своим револьвером, но Чантри, прицеливаясь, сделал шаг в сторону, и Монсону, чтобы в свою очередь прицелиться, пришлось сдвинуть револьвер чуть правее. В этот момент прозвучал выстрел, Монсон тоже выстрелил, но пуля задела шею его собственного коня. Конь рванулся вперед, а Монсон уже падал с седла на землю.
Улицу заполнили грохот выстрелов, вспышки пламени, ржание обезумевших лошадей и запах пороха.
Пробираясь позади салуна «Корраль», Клондайк услышал звуки выстрелов, увидел, как Монсон рухнул на землю, а его лошадь рванулась вперед по улице. Кто-то стрелял со стороны банка, а какой-то человек у почты, стоя на одном колене, целился из снайперской винтовки. Очень неподходящее место для человека, который хочет провести остаток дней своих, греясь на солнышке. Клондайк пришпорил коня и поспешил под укрытие амбара, за которым уже расстилалась безлюдная степь.
Клондайк никогда не слышал о Большом Индейце, высоком, медлительном, спокойном человеке, который очень редко улыбался. Он не знал, что в тот год, когда он родился, Большой Индеец уже снял свой десятый скальп. Клондайк понял только, что неожиданно все вокруг взорвалось и нужно поскорее убираться отсюда. Он развернул своего коня, и тот успел сделать по крайней мере два прыжка в нужную сторону, прежде чем Большой Индеец выстрелил из своего «шарпа». Пуля прошла чуть ниже, чем он рассчитывал, — из-за неожиданного движения лошади — и, срикошетив вверх от края седла, снесла заднюю часть черепа Клондайка.
То, что осталось от Клондайка, продержалось в седле еще около четверти мили, а затем рухнуло на землю. Лошадь пробежала немного вперед, но, не чувствуя на себе всадника, остановилась.
Клондайк лежал на том же месте, где и упал. Клондайк, крутой парень, больше уже не был крутым. Его открытые глаза смотрели прямо в небо. «Я хотел… я только хотел… «
Солнце потускнело, ему на грудь прыгнул кузнечик. Стоявшая в нескольких ярдах лошадь Клондайка начала щипать траву.
В городе в глубине улицы Клэтт, который всегда гордился своей серебряной пряжкой на ремне, даже не успел пожалеть о том, что нацепил ее. Перед зданием почты у столба на тротуаре стоял на одном колене Джордж Блэйзер с винтовкой в руках. Давно миновали те дни, когда он служил в полку Шермана, но умение стрелять сохранилось.
Серебряная пряжка сверкнула на солнце, как бы приглашая его действовать, и Джордж принял приглашение. Он был спокойным, тихим человеком, любил почитать газету за кружкой кофе, но ему совсем не нравилось, когда шайка головорезов врывается со стрельбой в его город. Место, куда вошли обе пули из его винтовки, можно было бы прикрыть долларовой монетой, но, чтобы прикрыть место, откуда они вышли, не хватило бы и большого носового платка.
Клэтт рухнул на землю, и никто так и не понял, кто уложил еще двоих, потому что стреляли одновременно несколько человек — все отменные стрелки.
Неожиданно грохот выстрелов, ружейные вспышки, ржание лошадей, крики, вопли — все прекратилось, установилась тишина, пропахшая порохом и пылью.
По улице проскакала чья-то лошадь. Еще одна промчалась по задворкам, но остальные, хорошо обученные животные, стояли там, где поводья выпали из рук их седоков.
Борден Чантри заряжал свой опустевший револьвер. На улице стали появляться люди. Из здания почты вышла Присей.
— Шериф Чантри! Как вам не стыдно! Для чего мы вас выбирали? Для того, чтобы ничего подобного не происходило! Что теперь скажут люди?
— Прошу прощения, мэм, — сказал Борден. — Мы всем так и говорили: это тихий, спокойный город. Боюсь, кое-кто этого просто не услышал.
Большой Индеец вошел в контору и положил свое ружье на стол.
— Я пригоню повозку и соберу их.
По улице шел Тайрел Сэкетт, ведя за собой двух испуганных бандитов. С посеревшими лицами они смотрели на трупы, лежащие вокруг. Денни Динсмор почувствовал, что его вот-вот стошнит. Только бы не сейчас, не на глазах у всех этих людей.
Клэтт и Монсон мертвы.
Ким Бака посмотрел на свой револьвер. Он выпустил две пули, но не помнил, как и когда. Даже не представлял себе, попал ли он в кого-нибудь.
Денни облизнул пересохшие губы.
— А что будет с нами? — спросил он, бросив взгляд на Чантри.
У Бордена не вызывали никакого сочувствия те, что пытались украсть деньги, заработанные людьми в поте лица.
— С вами? Если повезет, получите не больше двадцати лет.
Денни, не веря своим ушам, уставился на него. Ему было двадцать два. Он считал, что его карьера преступника будет стремительной и волнующей. Денни обернулся и еще раз посмотрел на трупы, лежащие на улице. На самом-то деле ему никто из них не нравился, особенно Монсон, которого он всегда побаивался. Но он ел с ними за одним столом, разговаривал, слушал их рассказы, спал рядом с ними в домах и палатках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37