– Да, – ответил матабеле. – Царь впал в ярость и заточил меня в тюрьму, с тем чтобы убить, ведь я принес ему дурную весть. Но я бежал и с тех пор следую за твоим сафари, инкози. Однако вы идете так быстро, что мне тяжело за вами угнаться.
– И что теперь? – спросил Эль Борак.
– Я хочу следовать за тобой, инкози, – сказал кафр. – Я мог бы остаться в своей стране, но если царь схватит, то убьет. Ты великий воин, инкози, и мудрый предводитель. Я хочу идти за тобой.
– Я всегда приглашал храбрых мужчин, – сказал Эль Борак, – но мое сафари идет в Конго и дальше.
– Не имеет значения, – сказал матабеле. – Когда воин матабеле идет за своим вождем, он следует за ним всюду и ни о чем не спрашивает.
– Ты мужественный человек, – сказал Эль Борак. – Ты будешь на равных с воинами Уналанги и станешь под его командование.
– Хорошо, – сказал матабеле. – Зулусы – храбрые воины, и Уналанга такой вождь, под чьим командованием даже воин матабеле может сражаться с гордостью.
– Отлично, – сказал Эль Борак. – Когда мы вернемся из похода, ты получишь звание младшего вождя. А теперь ты можешь идти.
Афганцы смотрели на матабеле, которого звали Умгази, с подозрением. Яр Али особенно не доверял ему. Вообще-то он всегда недоброжелательно относился к любому, к кому Эль Борак проявлял расположение. Удивительно, как он до сих пор не нашел повод и не убил Лал Сингха.
– Этот черный шайтан обманет Эль Борака, – ворчал Яр Али. – Он присоединился к нашему сафари только для того, чтобы его убить. Но хотя ему и удалось одурачить Эль Борака, он не одурачит меня, клянусь бородой Пророка. Пусть только попробует сделать какое-нибудь подозрительное движение – я растерзаю его на сотню кусков и разбросаю их по джунглям.
Над этим мы очень смеялись, ведь Яр Али намекал, что он превосходит Эль Борака в хитрости, но все хорошо знали, что если бы кто-то другой осмелился заявить такое при Яре Али, то имел бы большие неприятности.
Что касается зулусов, они приняли Умгази без всяких возражений. Как я сказал, и зулусы и матабеле – кафры и говорят на очень схожих языках, хотя наши зулусы были родом из Трансвааля, а матабеле пришел из Северной Родезии.
Мы подошли к деревням, в большинстве из которых жили мелкие племена, но встречались и те, что принадлежали маколала, населявшим, кажется, всю эту часть Африки. Жители этих деревень были гостеприимны и проявляли к нам большое любопытство. Туземцы добровольно снабжали нас продовольствием. В каждой деревне наши маколала смешивались с местными, вместе танцевали и пировали. Иногда случались там ссоры и драки, но всегда дело заканчивалось смехом, криками и разговорами, так что, без сомнения, маколала самый шумный народ во всей Африке. Сераль в Пешаваре не сравнится ни с одной из этих деревень.
Гордон опять отдал приказ относительно местных женщин, но его не так хорошо выполняли, как следовало бы. Зулусов этот приказ мало волновал, ведь они презирали маколала и не обращали внимания на их женщин. Некоторые из афганцев тайком обходили запрет Гордона, но строго держали содеянное в тайне, причем от Яра Али и Лал Сингха так же, как от Гордона и Багхилы Хана. Яр Али не обращал внимания на женщин, тем более на девушек маколала, но всегда приходил в ярость, когда нарушался приказ Гордона. Лал Сингх говорил, что нарушение приказов подрывает власть предводителя и он никому не позволит бесчестить Эль Борака. Когда он заявлял это, положив руку на рукоятку револьвера, никто не смел с ним не согласиться.
Но были носильщики маколала, которые, главным образом, и нарушали приказ Гордона, тем более что в деревнях племен такого запрещения не было.
Далее мы пошли по очень густым джунглям, где было много диких животных и змей. Деревья там стояли очень тесно друг к другу, поэтому стояла невыносимая жара. В этих джунглях жили многочисленные племена, в большинстве своем очень воинственные. Эль Борак достал из багажа двадцать винтовок марки Мартини и отдал их зулусам, за что те были ему очень благодарны. Он дал также тридцать полных патронташей, и каждый воин получил по одному.
На привалах зулусов учили пользоваться винтовками, так как они никогда не держали подобного оружия в руках; только некоторым из них приходилось стрелять из кремневых ружей, заряжаемых с дула.
Кроме того, Эль Борак и мы, афганцы, учили их искусству стрельбы, а зулусы, в свою очередь, учили нас пользоваться копьем, щитом и дубинками. Я забыл сказать, что после сражения с матабеле Эль Борак приказал нам взять пятьдесят брошенных ими щитов. Щиты были продолговатые, из бычьей кожи, сухой и твердой, натянутой на очень крепкую деревянную раму. Они выдерживали удары копий и дротиков, могли остановить и боевой топор, и ружейную пулю. Мы учились сражаться со щитом, как воины в старые времена. Сначала щиты казались нам слишком громоздкими, но когда мы научились ими пользоваться, поняли, что они очень удобны. Мы все были хорошо вооружены отличными винтовками и большим запасом патронов.
Туземцы, которых мы встречали, в большинстве своем относились к нам дружелюбно, но даже самые воинственные оказались слишком слабы, чтобы напасть на нас. Гордон всегда хорошо обращался с чернокожими и ни в чем не обманывал. Многие из них никогда раньше не видели белого человека.
На протяжении всего пути мы избегали дорог, проторенных ловцами рабов, потому что Гордон хотел сохранить нашу экспедицию в тайне, насколько это было возможно, особенно от всяких чиновников. Вскоре мы подошли к реке, которую Эль Борак называл Замбези. Она была намного больше Лимпопо. Местные племена, живущие по берегам, назывались батеке. Они перевезли нас на другой берег в длинных неуклюжих лодках, сделанных из выдолбленных стволов. Эти батеке натирают свои тела каким-то маслом и ходят голыми, не надевая даже набедренных повязок. Они миролюбивы и живут посевами. Как мужчины, так и женщины курят очень крепкий табак, который выращивают тут же. Женщины коротко стригут волосы, а мужчины, наоборот, отращивают и заплетают в косы. У них есть несуразный обычай приветствовать важных гостей, таких, как вождь или белый человек. Они ложатся на спину и, дрыгая ногами в воздухе, шлепают себя по бедрам и кричат: «Кина бомба!» Они не особенно воинственны, но иногда ссорятся с маколала, многие из которых живут по берегам Замбези.
Переплыв Замбези, мы продолжили свой путь на северо-запад. Гордон не знал языков племен, живущих по ту сторону Замбези, поэтому убедил одного батеке пойти с нами в качестве переводчика.
Джунгли стали гуще. В некоторых местах нам приходилось прорубать себе дорогу. Там жило коварное племя баньаи. Со всех сторон мы слышали грохот их барабанов. Они несколько раз нападали на нас, но мы успешно отбивались. Через несколько дней пути Эль Борак сказал, что мы теперь не на британской территории, а в Бельгийском Конго.
Отряд сделал уже несколько переходов в Конго, когда меня, Ормузд Шаха и Сумундру послали вперед разведать дорогу. Вдруг мы услышали хруст веток и остановились. Затем все стихло. Через некоторое время из джунглей вышло какое-то существо, о котором я подумал, что это сам шайтан или Иблис, клянусь бородой Пророка!
Оно шло на задних ногах, как человек, но такого человека не могло быть! Тело покрывала длинная густая рыжеватая шерсть, огромные руки свисали ниже колен, а лицо его походило на дьявольскую маску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19