Хлестаков (в окно) . Пропустить ее.
Явление XI
Хлестаков , слесарша и унтер-офицерша .
Слесарша (кланяясь в ноги) . Милости прошу…
Унтер-офицерша . Милости прошу…
Хлестаков . Да что вы за женщины?
Унтер-офицерша . Унтер-офицерская жена Иванова.
Слесарша . Слесарша, здешняя мещанка, Февронья Петрова Пошлепкина, отец мой…
Хлестаков . Стой, говори прежде одна. Что тебе нужно?
Слесарша . Милости прошу: на городничего челом бью! Пошли ему бог всякое зло! Что ни детям его, ни ему, мошеннику, ни дядьям, ни теткам его ни в чем никакого прибытку не было!
Хлестаков . А что?
Слесарша . Да мужу-то моему приказал забрить лоб в солдаты, и очередь-то на нас не припадала, мошенник такой! да и по закону нельзя: он женатый.
Хлестаков . Как же он мог это сделать?
Слесарша . Сделал мошенник, сделал — побей бог его на том и на этом свете! Чтобы ему, если и тетка есть, то и тетке всякая пакость, и отец если жив у него, то чтоб и он, каналья, околел или поперхнулся навеки, мошенник такой! Следовало взять сына портного, он же и пьянюшка был, да родители богатый подарок дали, так он и присыкнулся к сыну купчихи Пантелеевой, а Пантелеева тоже подослала к супруге полотна три штуки; так он ко мне. «На что, говорит, тебе муж? он уж тебе не годится». Да я-то знаю — годится или не годится; это мое дело, мошенник такой! «Он, говорит, вор; хоть он теперь и не украл, да все равно, говорит, он украдет, его и без того на следующий год возьмут в рекруты». Да мне-то каково без мужа, мошенник такой! Я слабый человек, подлец ты такой! Чтоб всей родне твоей не довелось видеть света божьего! А если есть теща, то чтоб и теще…
Хлестаков . Хорошо, хорошо. Ну, а ты? (Выпровожает старуху.)
Слесарша (уходя.) Не позабудь, отец наш! будь милостив!
Унтер-офицерша . На городничего, батюшка, пришла…
Хлестаков . Ну, да что, зачем? говори в коротких словах.
Унтер-офицерша . Высек, батюшка!
Хлестаков . Как?
Унтер-офицерша . По ошибке, отец мой! Бабы-то наши задрались на рынке, а полиция не подоспела да схвати меня. Да так отрапортовали: два дни сидеть не могла.
Хлестаков . Так что ж теперь делать?
Унтер-офицерша . Да делать-то, конечно, нечего. А за ошибку-то повели ему заплатить штрафт. Мне от своего счастья неча отказываться, а деньги бы мне теперь очень пригодились.
Хлестаков . Хорошо, хорошо. Ступайте, ступайте! я распоряжусь.
В окно высовываются руки с просьбами.
Да кто там еще? (Подходит к окну.) Не хочу, не хочу! Не нужно, не нужно! (Отходя.) Надоели, черт возьми! Не впускай, Осип!
Осип (кричит в окно) . Пошли, пошли! Не время, завтра приходите!
Дверь отворяется, и выставляется какая-то фигура во фризовой шинели, с небритою бородою, раздутою губою и перевязанной щекою; за нею в перспективе показывается несколько других.
Пошел, пошел! чего лезешь? (Упирается первому руками в брюхо и выпирается вместе с ним в прихожую, захлопнув за собою дверь.)
Явление XII
Хлестаков и Марья Антоновна .
Марья Антоновна . Ах!
Хлестаков . Отчего вы так испугались, сударыня?
Марья Антоновна . Нет, я не испугалась.
Хлестаков (рисуется.) Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого человека, который… Осмелюсь ли спросить вас: куда вы намерены были идти?
Марья Антоновна . Право, я никуда не шла.
Хлестаков . Отчего же, например, вы никуда не шли?
Марья Антоновна . Я думала, не здесь ли маменька…
Хлестаков . Нет, мне хотелось бы знать, отчего вы никуда не шли?
Марья Антоновна . Я вам помешала. Вы занимались важными делами.
Хлестаков (рисуется.) А ваши глаза лучше, нежели важные дела… Вы никак не можете мне помешать, никаким образом не можете; напротив того, вы можете принести удовольствие.
Марья Антоновна . Вы говорите по-столичному.
Хлестаков . Для такой прекрасной особы, как вы. Осмелюсь ли быть так счастлив, чтобы предложить вам стул? но нет, вам должно не стул, а трон.
Марья Антоновна . Право, я не знаю… мне так нужно было идти. (Села.)
Хлестаков . Какой у вас прекрасный платочек!
Марья Антоновна . Вы насмешники, лишь бы только посмеяться над провинциальными.
Хлестаков . Как бы я желал, сударыня, быть вашим платочком, чтобы обнимать вашу лилейную шейку.
Марья Антоновна . Я совсем не понимаю, о чем вы говорите: какой-то платочек… Сегодня какая странная погода!
Хлестаков . А ваши губки, сударыня, лучше, нежели всякая погода.
Марья Антоновна . Вы все эдакое говорите… Я бы вас попросила, чтоб вы мне написали лучше на память какие-нибудь стишки в альбом. Вы, верно, их знаете много.
Хлестаков . Для вас, сударыня, все что хотите. Требуйте, какие стихи вам?
Марья Антоновна . Какие-нибудь эдакие — хорошие, новые.
Хлестаков . Да что стихи! я много их знаю.
Марья Антоновна . Ну, скажите же, какие же вы мне напишете?
Хлестаков . Да к чему же говорить? я и без того их знаю.
Марья Антоновна . Я очень люблю их…
Хлестаков . Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Марья Антоновна . Любовь! Я не понимаю любовь… я никогда и не знала, что за любовь… (Отодвигая стул.)
Хлестаков (придвигая стул) . Отчего ж вы отдвигаете свой стул? Нам лучше будет сидеть близко друг к другу.
Марья Антоновна (отдвигаясь) . Для чего ж близко? все равно и далеко.
Хлестаков (придвигаясь) . Отчего ж далеко? все равно и близко
Марья Антоновна (отдвигается) . Да к чему ж это?
Хлестаков (придвигаясь) . Да ведь вам только кажется, что близко; а вы вообразите себе, что далеко. Как бы я был счастлив, сударыня, если б мог прижать вас в свои объятия.
Марья Антоновна (смотрит в окно) . Что это там как будто бы полетело? Сорока или какая другая птица?
Хлестаков (целует ее в плечо и смотрит в окно.) Это сорока.
Марья Антоновна (встает в негодовании.) Нет, это уж слишком… Наглость такая!..
Хлестаков (удерживая ее) . Простите, сударыня, я это сделал от любви, точно от любви.
Марья Антоновна . Вы почитаете меня за такую провинциалку… (Силится уйти.)
Хлестаков (продолжая удерживать ее.) Из любви, право, из любви. Я так только, пошутил, Марья Антоновна, не сердитесь! Я готов на коленках просить у вас прощения. (Падает на колени.) Простите же, простите! Вы видите, я на коленях.
Явление XIII
Те же и Анна Андреевна .
Анна Андреевна (увидев Хлестакова на коленях) . Ах, какой пассаж!
Хлестаков (вставая) А, черт возьми!
Анна Андреевна (дочери) . Это что значит, сударыня! Это что за поступки такие?
Марья Антоновна . Я, маменька…
Анна Андреевна . Поди прочь отсюда! слышишь: прочь, прочь! И не смей показываться на глаза.
Марья Антоновна уходит в слезах.
Анна Андреевна . Извините, я, признаюсь, приведена в такое изумление…
Хлестаков (в сторону) . А она тоже очень аппетитна, очень недурна. (Бросается на колени.) Сударыня, вы видите, я сгораю от любви.
Анна Андреевна . Как, вы на коленях? Ах, встаньте, встаньте! здесь пол совсем нечист.
Хлестаков Нет, на коленях, непременно на коленях! Я хочу знать, что такое мне суждено: жизнь или смерть.
Анна Андреевна . Но позвольте, я еще не понимаю вполне значения слов. Если не ошибаюсь, вы делаете декларацию насчет моей дочери?
Хлестаков Нет, я влюблен в вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20