Всем нужны концессии в перспективных районах, которых немного, и наш район как раз один из таких. Есть серьезные компании, которые действительно хотят разведывать и добывать золото, но девять десятых просто хотят получить концессию, сочинить красивый отчет, пройти какую-нибудь экспертизу и выбросить акции на продажу на Рудной бирже в Торонто. В Америке в моде вкладывать сбережения в акции, и американцы покупают все подряд. Одна удачная операция может вернуть расходы на концессию многократно. Сейчас канадцы, австралийцы, европейцы прилетают каждый день. Настоящий бум. Посмотри, что в «Отдыхе друзей» творится. Вечером сесть негде.
«Отдых друзей», ресторан с подчеркнуто американским стилем обслуживания, был неофициальным клубом сонгайских белых, причастных к горнорудному бизнесу. Американцы, канадцы, австралийцы в джинсах, ковбойских шляпах и сапогах, только что без «кольтов» на поясах, шумные, дружелюбные, хорошо пьющие, многие с черными подругами, заполняли это место по вечерам, и Андрею казалось, что именно так выглядели когда-то салуны Дикого Запада.
– А заведомо золотоносные площади ограничены, – продолжал Леонтий. – Наша концессия в их числе. И чиновники Министерства рудников чувствуют себя как советский завмаг на дефиците. Сейчас их звездный час. Предложения взяток резко повысились, причем без всяких околичностей. «Найди повод, отбери концессию у этих русских, раздели между нами, а мы в долгу не останемся. Вот ручка, вот чековая книжка!» Что может сделать бедный чиновник при таком искушении? Если он человек честный и порядочный, он предложит нам самим заплатить и остаться хозяевами. Не заплатим, так что же он может сделать? Над ним еще начальники, и все денег требуют. И, в общем, положение безнадежно.
– Но ведь проект был принят, и отчет строго ему соответствует. Как можно было так безосновательно менять решения?
– Здесь Африка. Здесь можно все. В существо вопроса никто никогда не вникал и не вникает. Единственная реальность – конкурс взяток. Оспорить решение чиновника негде, вообще нет такой инстанции. Ты знаешь, как здесь проходили выборы президента? Народ честно явился на выборы, но бюллетени никто не считал. Комиссии писали те цифры, которые нравились председателям комиссий. Здесь вообще нет представления об объективной реальности. Магическое сознание. А наши западные друзья только рады будут, если этих русских, которые все как один бывшие коммунисты и кагебисты, пнут отсюда ногой под зад. Конкуренты никому не нужны.
– А наше посольство?
– Ну ты совсем ребенок. Российская дипломатия, в основном, осталась советской. Ей на какие-то частные компании и их мелкие делишки плевать, она занята государственными делами. Но дело даже не в этом. Допустим, посол тебя полюбил всей душой и хочет помочь. Он обратится в сонгайский МИД. Тот – в сонгайский Совмин. Тот – в Министерство Рудников. Те ответят: «Российская компания нарушила закон, что в нашей глубоко правовой стране недопустимо». Потому что ни у посла, ни у России в целом никаких рычагов влияния в этой стране нет. Вообще нет. Ты пойми, вот, скажем, Америка. У нее здесь куча всяких программ помощи, один Агрономический институт чего стоит (Агрономический институт был крупным научным учреждением невдалеке от столицы, где американские биологи готовили для Сонгая Зеленую революцию, естественно, на американские деньги). И все программы с продолжением. Захотят – остановят или задержат. Посол всегда на страже интересов американских компаний и граждан. А задержка программ помощи для чиновников прямой убыток, они же эти деньги воруют, и с них живут. Поэтому они очень подумают,прежде чем американцев обижать. А с Россией вообще никаких реальных отношений нет. И у посольства никаких реальных обязанностей. Раз в год поздравить с Днем независимости. Раз в год принять поздравления с Днем независимости. Ты в посольстве не бывал, а я бываю. Посол командует, шофер возит, бухгалтер считает, остальные подсиживают друг друга. Чистый закон Паркинсона, никаких внешних функций. Ну, перешлют письмо: не желаете ли вернуть миллиард кредита, полученного от Советского Союза? Ответ: очень желаем, но денег нет. И кстати, не можете ли бесплатно отремонтировать истребители нашей армии? Ответ: бесплатно не можем. Раньше, в СССР, посольства действительно работали. Прикрывали деятельность КГБ и военных, контролировали массу советских специалистов. И чисто дипломатическая борьба с Западом тоже велась. И все это подкреплялось потоком ресурсов. А сейчас? Ноль отношений и, соответственно, ноль влияния.
Потом Андрей рассказывал о делах на участке, подробно рассказал про нижний полигон. Леонтий слушал очень внимательно, не перебивая. Потом сказал:
– Я многое знал, конечно, но важно все знать из первых рук. Пожалуй, я бы смог придумать, как выбраться из ситуации.
– И как же?
– Нас тянет ко дну концессия. Необходимость постоянных больших вложений. Огромная отчетность. Офис, машины, бесконечные взятки, и все это невозможно остановить. Надо избавиться от статуса иностранного инвестора. Организуйте на вашем нижнем полигоне народное предприятие. Передайте ему нужную технику и работайте без офиса и взяток в Сонгвиле. На эту площадь, к нашему счстью, никто не претендует. Она слишком близка к большой реке и границе.
С идеей народного предприятия еще на участке Кулибали прожужжал Андрею все уши. Так назывался небольшой рудник с простой отчетностью и весьма щадящей системой налогов. Такую форму сонгайское правительство ввело, пытаясь как-то упорядочить старательскую добычу, от которой в казну вообще ничего не поступало. Именно так, кстати, была оформлена россыпь Мусы Бубакара.
– Но ведь владельцем такой концессии может быть только сонгаец?
– Ну и пусть будет. Я подберу вам подходящего сонгайца.
– Ну уж нет – отрезал Андрей – это абсолютно исключено.
Даже с его небольшим опытом, Андрей был наслышан об историях с русскими компаниями в разных африканских странах. Когда они сталкивались с неразрешимыми налоговыми или таможенными трудностями, им дружески советовали перейти в статус национальной компании, для чего принять на должность первого лица местного уроженца, номинально, разумеется: «Он ни во что вмешиваться не будет!» Трудности, действительно, разрешались, но вскоре местные уроженцы показывали зубки. Один заложил имущество компании, чтобы получить свой личный кредит. Другой продал технику, опять же в свой карман. Третий попросту явился в офис в сопровождении крепких парней и сообщил, что он тут хозяин, и теперь будет командовать.
– Вот и Алиевич думает так же, – подтвердил Леонтий. – А путь между тем есть. Оформляешь народное предприятие с местным президентом-директором, и одновременно он внутри компании отказывается от своих прав в пользу, скажем, тебя. Это выглядит смешно, но мне лично здешний нотариус говорил, что это возможно, законно и надежно. Получить малую концессию, передать оборудование. «Ауру» вместе с большой концессией и офисом закрыть. И все.
– Так чего ты не ставишь вопрос серьезно перед руководством?
– Если поставлю, надо взять это дело на себя, а мне сейчас не хочется. Я вообще смотрю немного в сторону. Мне англичане предложили должность в одной финансовой группе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51