В конце праздника, выслушав от вождя деревни благодарность и пожелание успехов, Андрей обратился к народу с просьбой. Попросту говоря, он попросил народ не воровать золотоносные пески, которые, он знал, скоро будут лежать открытыми и доступными для хищений. Он получил торжественное заверение старейшин, которые тут же обратились к народу с запретом на расхищение. Народ ответил одобрительным гулом.
Через несколько дней здоровый кусок полигона весь зазеленел, вскрыша была сделана чисто, даже без скидок на неопытность бульдозеристов. Пока Андрей возился с накоплением воды, а Николай монтировал прибор, на участок повалили посетители. Если в прошлый раз зрители выражали скорее сочувствие, глядя на результаты работ: «Как жаль, что столько усилий потрачено зря», то в этом году выражение лиц было скорее восторженно-завистливым. Для них, прекрасно знающих стоимость каждой корзины грунта, который надо вырубать из стены в грязном подземелье, лежа в глинистой жиже, потом тащить не четвереньках к выходу, поднимать на веревке, открывались просторы вскрытых песков, открыто лежавших вправо, влево, вперед и назад на сотни метров. Это было все равно,как видеть поле, равномерно покрытое пачками денег. Вот когда Андрей порадовался, что вовремя взял с народа обещание. Что бы он сейчас делал, если бы население хлынуло на полигон с калебасами? Пулеметов и колючей проволоки у него не было, а полиция здесь бы не помогла. К счастью, крестьяне и старатели были народом честным, привыкшим зарабатывать деньги только трудом. Андрей на всякийслучай принял доступные ему меры. Еще давно они с Николаем перетащили свое жилье вместе с мастерскими прямо на край полигона, оставив в старом поселке только запертые контейнеры и домики. Теперь они с Николаем по очереди не спали по ночам, прогуливаясь иногда по полигону (все равно промывка велась круглосуточно, и кто-то должен был всегда быть на месте), который был подсвечен парой прожекторов.
Среди посетителей был и Муса Бубакар, прибывший опять на своем джипе со слугами и напитками. Он осторожно ходил по развороченной земле, с непроницаемо-хмурым лицом, внимательно все рассматривая и с усилием улыбаясь. «У меня там внизу тоже так?» – спросил он. Андрей, прекрасно помнивший результаты разведки, сказал, не покривив душой: «В общем, да. Даже лучше. Когда закончим здесь, можно передвинуть машины к вам и работать вместе. Как-нибудь можем обсудить условия». Вместо того, чтобы обрадоваться, магнат еще больше нахмурился, принужденно-вежливо попрощался и отбыл.
Промывка на этот раз не обманула ожиданий. Первый день Андрей лично простоял за штурвалом монитора, обучая промывальщиков тонкостям работы. На первую съемку они с Николаем пошли вместе, и было ради чего. Одних мелких самородков они руками собрали с ковриков больше, чем любая полная съемка год назад, а потом был еще золотой песок и пыль. Расчеты, на которые так много было поставлено, наконец, оправдались.
Деньги для предприятия – это как влага для полей. Когда их не хватает, все начинает желтеть и сохнуть. Где-то не сменили фильтр и начался износ мотора, где-то оставили старый трос, который может лопнуть, кому-то не выплатили премию, и человек затаил обиду. Когда дождь проливается на иссохшую землю, она сначала жадно пьет, потом зеленеет и расцветает. У Николая обнаружился огромный список необходимых потребностей – разных смазок, прокладок, жидкостей, мелких деталей. Каждый день всплывали всякие дополнительные расходы, старые долги, отложенные обещания. Но теперь денег было столько, что все эти расходы можно было не замечать. Основная часть ежедневной добычи теперь накапливалась в сейфе. Полигон работал день и ночь, Андрей с Николаем спали часов по шесть, но усталости не чувствовали, а рабочие ходили с гордым и довольным видом. Как водится, прибыли с неотложными просьбами представители всех местных властей, всем пришлось что-то подкинуть. Повысили зарплату тем из рабочих, кто это заслуживал, поощрили номинального хозяина предприятия, тот был счастлив, как ребенок.
Пришлось принять некоторые меры по сохранности привалившего богатства. В комнате Андрея они соорудили сейф из самого толстого металла, который был на участке, внутрь еще положили свинца от старых аккумуляторов, так что вынести его было невозможно, а вскрыть можно было только газом. Газовый резак, на всякий случай, хранился теперь в том же сейфе. Когда в нем набиралась литровая банка золотого песка – примерно двадцать килограммов, что происходило теперь почти каждую неделю, Андрей брал в городке в наем пару полицейских и отправлялся с ними в Кайен. Теперь процедура продажи еще упростилась. После осмотра и взвешивания золота они с покупателем шли в банк, узнавали текущие мировые цены, и покупатель выписывал чек. Получив сколько надо на нужды участка, Андрей переводил остальное на счет, который был ему указан, и дальше была не его забота. Первый раз для налаживания процедуры приезжал человек из России, а дальше все происходило автоматически. В Москве были вполне довольны, что и его самого очень радовало.
СООТЕЧЕСТВЕННИКИ И МАРАБУ
В один прекрасный день в их маленький лагерь на краю полигона въехал, приветственно гудя, новенький пикап «Тойота», из которого вылез улыбающийся Леонтий. За ним шофер нес на голове ящик пива. Леонтий был весь как ковбой с рекламы «Мальборо»: джинсовый костюм с широким поясом, ковбойские сапоги с узорами, шляпа и платок на шее. «Стив подарил, мой канадский друг, – пояснил он с удовольствием. – Ну что, пошли кутить?»
За пивом обменивались новостями. Выяснилось, что англичане, на которых теперь Леонтий работал, получили-таки концессию, причем совсем недалеко отсюда. Под началом Леонтия было несколько сонгайских техников и рабочих, занимавшихся как бы разведкой. К серьезным работам англичане и не стремились, они хотели собрать в кучу архивные данные, слегка приукрасить их своими якобы результатами и выпустить, наконец, вожделенные акции. Самого Леонтия, как поэта и романтика, такая перспектива вполне устраивала.
Среди прочего, Леонтий рассказал о судьбе геологов – борцов за свою зарплату. Адвокаты противоборствующих сторон, наконец, решили закончить дело. Очевидно, что проигравшей признали платежеспособную сторону. К несчастью для истцов, за время процесса прошла разовая девальвация местного франка ровно вдвое, и в законе о девальвации было специально указано, что все внутренние долги, зарплаты, цены и прочее остается на том же уровне, меняется только валютный курс. Поэтому геологи получили ровно столько, сколько Теймураз предлагал им с самого начала. Впрочем, не получили. Деньги, после еще долгой процедуры, получили судебные исполнители и первым делом оплатили счета служителей закона. Истцам, из соображенй человеколюбия, отдали деньги, достаточные на самый дешевый билет в один конец, через Египет и Турцию. Совершенно павшие духом, постаревшие на много лет, бывшие борцы за свои права, наконец, улетели.
Потом Андрей проводил Леонтия до машины, и они посмотрели на выбитое по дороге заднее стекло новенького пикапа. Рабочие в Сонгвиле загрузили кузов как попало, и в долгом перегоне проселочными тропами груз повело вперед и выдавило стекло.
– Могли и без голов остаться, часто – заметил Андрей без сочувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Через несколько дней здоровый кусок полигона весь зазеленел, вскрыша была сделана чисто, даже без скидок на неопытность бульдозеристов. Пока Андрей возился с накоплением воды, а Николай монтировал прибор, на участок повалили посетители. Если в прошлый раз зрители выражали скорее сочувствие, глядя на результаты работ: «Как жаль, что столько усилий потрачено зря», то в этом году выражение лиц было скорее восторженно-завистливым. Для них, прекрасно знающих стоимость каждой корзины грунта, который надо вырубать из стены в грязном подземелье, лежа в глинистой жиже, потом тащить не четвереньках к выходу, поднимать на веревке, открывались просторы вскрытых песков, открыто лежавших вправо, влево, вперед и назад на сотни метров. Это было все равно,как видеть поле, равномерно покрытое пачками денег. Вот когда Андрей порадовался, что вовремя взял с народа обещание. Что бы он сейчас делал, если бы население хлынуло на полигон с калебасами? Пулеметов и колючей проволоки у него не было, а полиция здесь бы не помогла. К счастью, крестьяне и старатели были народом честным, привыкшим зарабатывать деньги только трудом. Андрей на всякийслучай принял доступные ему меры. Еще давно они с Николаем перетащили свое жилье вместе с мастерскими прямо на край полигона, оставив в старом поселке только запертые контейнеры и домики. Теперь они с Николаем по очереди не спали по ночам, прогуливаясь иногда по полигону (все равно промывка велась круглосуточно, и кто-то должен был всегда быть на месте), который был подсвечен парой прожекторов.
Среди посетителей был и Муса Бубакар, прибывший опять на своем джипе со слугами и напитками. Он осторожно ходил по развороченной земле, с непроницаемо-хмурым лицом, внимательно все рассматривая и с усилием улыбаясь. «У меня там внизу тоже так?» – спросил он. Андрей, прекрасно помнивший результаты разведки, сказал, не покривив душой: «В общем, да. Даже лучше. Когда закончим здесь, можно передвинуть машины к вам и работать вместе. Как-нибудь можем обсудить условия». Вместо того, чтобы обрадоваться, магнат еще больше нахмурился, принужденно-вежливо попрощался и отбыл.
Промывка на этот раз не обманула ожиданий. Первый день Андрей лично простоял за штурвалом монитора, обучая промывальщиков тонкостям работы. На первую съемку они с Николаем пошли вместе, и было ради чего. Одних мелких самородков они руками собрали с ковриков больше, чем любая полная съемка год назад, а потом был еще золотой песок и пыль. Расчеты, на которые так много было поставлено, наконец, оправдались.
Деньги для предприятия – это как влага для полей. Когда их не хватает, все начинает желтеть и сохнуть. Где-то не сменили фильтр и начался износ мотора, где-то оставили старый трос, который может лопнуть, кому-то не выплатили премию, и человек затаил обиду. Когда дождь проливается на иссохшую землю, она сначала жадно пьет, потом зеленеет и расцветает. У Николая обнаружился огромный список необходимых потребностей – разных смазок, прокладок, жидкостей, мелких деталей. Каждый день всплывали всякие дополнительные расходы, старые долги, отложенные обещания. Но теперь денег было столько, что все эти расходы можно было не замечать. Основная часть ежедневной добычи теперь накапливалась в сейфе. Полигон работал день и ночь, Андрей с Николаем спали часов по шесть, но усталости не чувствовали, а рабочие ходили с гордым и довольным видом. Как водится, прибыли с неотложными просьбами представители всех местных властей, всем пришлось что-то подкинуть. Повысили зарплату тем из рабочих, кто это заслуживал, поощрили номинального хозяина предприятия, тот был счастлив, как ребенок.
Пришлось принять некоторые меры по сохранности привалившего богатства. В комнате Андрея они соорудили сейф из самого толстого металла, который был на участке, внутрь еще положили свинца от старых аккумуляторов, так что вынести его было невозможно, а вскрыть можно было только газом. Газовый резак, на всякий случай, хранился теперь в том же сейфе. Когда в нем набиралась литровая банка золотого песка – примерно двадцать килограммов, что происходило теперь почти каждую неделю, Андрей брал в городке в наем пару полицейских и отправлялся с ними в Кайен. Теперь процедура продажи еще упростилась. После осмотра и взвешивания золота они с покупателем шли в банк, узнавали текущие мировые цены, и покупатель выписывал чек. Получив сколько надо на нужды участка, Андрей переводил остальное на счет, который был ему указан, и дальше была не его забота. Первый раз для налаживания процедуры приезжал человек из России, а дальше все происходило автоматически. В Москве были вполне довольны, что и его самого очень радовало.
СООТЕЧЕСТВЕННИКИ И МАРАБУ
В один прекрасный день в их маленький лагерь на краю полигона въехал, приветственно гудя, новенький пикап «Тойота», из которого вылез улыбающийся Леонтий. За ним шофер нес на голове ящик пива. Леонтий был весь как ковбой с рекламы «Мальборо»: джинсовый костюм с широким поясом, ковбойские сапоги с узорами, шляпа и платок на шее. «Стив подарил, мой канадский друг, – пояснил он с удовольствием. – Ну что, пошли кутить?»
За пивом обменивались новостями. Выяснилось, что англичане, на которых теперь Леонтий работал, получили-таки концессию, причем совсем недалеко отсюда. Под началом Леонтия было несколько сонгайских техников и рабочих, занимавшихся как бы разведкой. К серьезным работам англичане и не стремились, они хотели собрать в кучу архивные данные, слегка приукрасить их своими якобы результатами и выпустить, наконец, вожделенные акции. Самого Леонтия, как поэта и романтика, такая перспектива вполне устраивала.
Среди прочего, Леонтий рассказал о судьбе геологов – борцов за свою зарплату. Адвокаты противоборствующих сторон, наконец, решили закончить дело. Очевидно, что проигравшей признали платежеспособную сторону. К несчастью для истцов, за время процесса прошла разовая девальвация местного франка ровно вдвое, и в законе о девальвации было специально указано, что все внутренние долги, зарплаты, цены и прочее остается на том же уровне, меняется только валютный курс. Поэтому геологи получили ровно столько, сколько Теймураз предлагал им с самого начала. Впрочем, не получили. Деньги, после еще долгой процедуры, получили судебные исполнители и первым делом оплатили счета служителей закона. Истцам, из соображенй человеколюбия, отдали деньги, достаточные на самый дешевый билет в один конец, через Египет и Турцию. Совершенно павшие духом, постаревшие на много лет, бывшие борцы за свои права, наконец, улетели.
Потом Андрей проводил Леонтия до машины, и они посмотрели на выбитое по дороге заднее стекло новенького пикапа. Рабочие в Сонгвиле загрузили кузов как попало, и в долгом перегоне проселочными тропами груз повело вперед и выдавило стекло.
– Могли и без голов остаться, часто – заметил Андрей без сочувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51