Потом кто-то из участников хватает «шею» и со всех ног пускается к усадьбе, где у порога его ожидает доярка или кто-нибудь из женской прислуги с ведром воды наготове. Если человеку с «шеей» удается проникнуть в дом незамеченным, он получает право поцеловать девушку, но в случае неудачи девушка опрокидывает ему на голову все содержимое ведра.
Тихим осенним вечером оплакивание «шеи» на расстоянии производит чарующее впечатление, куда более приятное, чем крик турецкого муэдзина, приведший в такое восхищение лорда Байрона, который отдал ему предпочтение перед колокольным звоном в христианских храмах. Мне один или два раза довелось услышать это причитание в исполнении двух десятков мужских голосов, иногда к ним присоединялось равное число женских. Около трех лет тому назад, когда шла уборка хлебов на возвышенных местах, ночью моего слуха достигли шесть или семь «плачей по шее», хотя, насколько мне известно, некоторые из них раздавались на расстоянии более четырех миль. Тихим вечером их иногда можно слышать на значительном расстоянии".
Миссис Брей также вспоминает, как, путешествуя по Девонширу, "она видела группу жнецов, образовавших кружок на возвышенности, с поднятыми над головами серпами. Жнец, сидевший в центре, держал в руках пучок хлебных колосьев, перевязанных цветами. Жнецы трижды прокричали хором что-то вроде: «Arnack, arnack, arnack, we haven, we haven, we haven». Домой они возвращались в сопровождении женщин и детей, с криками и пением. По замечанию слуги, сопровождавшего госпожу Брей, «это было старинное народное гулянье в честь духа жатвы». Arnack, we haven, замечает госпожа Брей, на девонширском наречии, очевидно, означает: «Шея у нас в руках».
А вот еще одно сообщение, записанное в 1839 году в городе Труро: «Так вот, когда в Хелигане скошены хлеба, местные крестьяне и служанки собираются перед домом: последний сноп, который они приносят с собой, украшен лентами и цветами, а в одном месте перевязан так туго, что походит на шею. Пришедшие изо всей мочи кричат: „Наша (или моя) сторона, наша сторона“, после чего доярка передает „шею“ старосте. Взяв „шею“, он троекратно выкрикивает громким голосом: „Она у меня, она у меня, она у меня“. Другой крестьянин не менее громко выкрикивает: „Что это у тебя? Что это у тебя? Что это у тебя?“ Первый отвечает: „Шея, шея, шея“. После этого все присутствующие принимаются истошно кричать. Эта церемония повторяется трижды. Прокричав с поразительной силой в последний раз, все отправлялись ужинать, плясать и распевать песни». Согласно другому сообщению, по окончании жатвы «все выходили в поле, сплетали и перевязывали лентами „шею“, танцевали вокруг нее и тащили ее на общую кухню, где был накрыт стол к ужину». Слова были такие же, как в предыдущем сообщении, да еще: «Эй, эй, держи-лови. Поймал, поймал, поймал!» «Шею» подвешивали в сенях. Другой источник сообщает, что один из крестьян пулей летел с поля с последним снопом, а остальные преследовали его с сосудами с водой и старались окатить сноп водой, прежде чем он достигнет амбара.
«Шеей» духа хлеба в этих обычаях считается отдельный пучок колосьев, обычно это последний сноп, которому отсекают «голову» во время жатвы. «Шеей» или «гусиной шеей» жители графства Шропшир также называли последний клочок хлебных колосьев, оставшихся стоять посреди сжатого поля. Такие колосья сплетали между собой, и жнецы с расстояния десяти-двадцати шагов бросали в них серпами. О том, кому удавалось срезать этот пучок, говорили, что он «свернул шею гусю». «Шею» приносили жене фермера, которая сохраняла ее до следующего сбора урожая на счастье. Жители окрестностей города Трев говорили о человеке, сжавшем остаток хлеба, что «он свернул шею козлу». В Фаслене (на реке Гэрлох, в графстве Думбартон) остаток хлебных колосьев называли «головой». В Аурихе (Восточная Фрисландия) о человеке, сжинающем последний сноп, говорят, что он «отрезает заячий хвост». Жнецы во Франции, скашивая последний кусок поля, иногда выкрикивают такие слова: «Мы поймали кошку за хвост». В Бресе (Бургуня) последний сноп символизирует лисицу. По соседству с ним оставляют несжатыми десяток-другой колосьев в виде хвоста, и каждый жнец, отступая на несколько шагов назад, запускал в них серпом. Тот, кому удавалось подрезать колосья, «отрезал лисий хвост», и в его честь все остальные выкрикивали слова: «You cou cou» («Шея, шея»).
Эти примеры не оставляют никакого места сомнениям относительно смысла девонширского и корнуэльского термина применительно к последнему снопу. В хлебном видят человека или животное, поэтому последний сноп составляет часть его тела: шею, голову или хвост. В некоторых случаях остаток хлеба рассматривают как пуповину. Что же касается обыкновения девонширцев обдавать водой лицо, которое приносит «шею», то перед нами один из многих видов дождевых чар. Параллельным этому обычаю в таинствах Осириса было окатывание водой изображения бога или его представителя.
Глава XLVIII
ЖИВОТНЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ ДУХА ХЛЕБА
Воплощения хлебного духа в образах животных. В некоторых из обычаев, которые я привел с целью выяснить смысл термина «шея» применительно к последнему снопу, дух хлеба выступает в виде животного: гуся, козла, кошки, лисицы. Хлебный дух предстает здесь перед нами с новой стороны, анализом которой нам предстоит заняться. В нашем распоряжении окажутся не просто новые примеры умерщвления бога, а проясняются некоторые темные стороны мифов и культов Аттиса, Осириса, Диониса, Деметры и Вирбия.
В число животных, облик которых якобы принимает дух хлеба, входят волк, собака, заяц, лиса, петух, гусь, перепел, кошка, козел, корова (вол), свинья и лошадь. В этих случаях дух хлеба пребывает в двух ипостасях — в виде животных и в зерне — и гибнет, когда срезают последний сноп. Во время жатвы это животное убегает от жнецов, и, если во время уборочных работ кто-то из них заболевает, предполагают, что он нечаянно наткнулся на хлебного духа и тот наказал его за это бесцеремонное вторжение. В таких случаях говорят: «Его зацапал Ржаной волк». Или: «Его забодал Жатвенный козел». За человеком, сжавшим или связавшим последний сноп, закрепляется — иногда на ценный год-прозвище животного: Ржаной волк, Ржаная свинья, Овсяный козел и т.п. Изображением животного также часто служит кукла, которую изготавливают из последнего снопа, дерева, цветов и пр. и при всеобщем ликовании ввозят в селение на последнем возу. Даже в тех случаях, когда снопу не придают облик животного, его нередко зовут Ржаным волком, зайцем, козлом и т.д. За каждой посевной культурой, как правило, закрепляется особое животное, находящее прибежище в последнем снопе. Так, существует Ржаной волк, Ячменный волк, Овсяный волк, Гороховый волк и Картофельный волк. В других случаях, впрочем, для остатков всех этих культур раз и навсегда устанавливается чучело одного животного. Иногда считается, что это существо умирает от последнего удара серпа или косы. Но чаще верят, что оно остается в живых до тех пор, пока имеется в наличии необмолоченное зерно. Поэтому о человеке, который нанес последний удар цепом, говорят, что ему досталась Зерновая свинья, Молотильная собака или что-то в этом роде. По окончании жатвы изготовляют чучело этого животного, и человек, обмолотивший последний сноп, несет его на соседнюю усадьбу, где еще продолжается обмолот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299
Тихим осенним вечером оплакивание «шеи» на расстоянии производит чарующее впечатление, куда более приятное, чем крик турецкого муэдзина, приведший в такое восхищение лорда Байрона, который отдал ему предпочтение перед колокольным звоном в христианских храмах. Мне один или два раза довелось услышать это причитание в исполнении двух десятков мужских голосов, иногда к ним присоединялось равное число женских. Около трех лет тому назад, когда шла уборка хлебов на возвышенных местах, ночью моего слуха достигли шесть или семь «плачей по шее», хотя, насколько мне известно, некоторые из них раздавались на расстоянии более четырех миль. Тихим вечером их иногда можно слышать на значительном расстоянии".
Миссис Брей также вспоминает, как, путешествуя по Девонширу, "она видела группу жнецов, образовавших кружок на возвышенности, с поднятыми над головами серпами. Жнец, сидевший в центре, держал в руках пучок хлебных колосьев, перевязанных цветами. Жнецы трижды прокричали хором что-то вроде: «Arnack, arnack, arnack, we haven, we haven, we haven». Домой они возвращались в сопровождении женщин и детей, с криками и пением. По замечанию слуги, сопровождавшего госпожу Брей, «это было старинное народное гулянье в честь духа жатвы». Arnack, we haven, замечает госпожа Брей, на девонширском наречии, очевидно, означает: «Шея у нас в руках».
А вот еще одно сообщение, записанное в 1839 году в городе Труро: «Так вот, когда в Хелигане скошены хлеба, местные крестьяне и служанки собираются перед домом: последний сноп, который они приносят с собой, украшен лентами и цветами, а в одном месте перевязан так туго, что походит на шею. Пришедшие изо всей мочи кричат: „Наша (или моя) сторона, наша сторона“, после чего доярка передает „шею“ старосте. Взяв „шею“, он троекратно выкрикивает громким голосом: „Она у меня, она у меня, она у меня“. Другой крестьянин не менее громко выкрикивает: „Что это у тебя? Что это у тебя? Что это у тебя?“ Первый отвечает: „Шея, шея, шея“. После этого все присутствующие принимаются истошно кричать. Эта церемония повторяется трижды. Прокричав с поразительной силой в последний раз, все отправлялись ужинать, плясать и распевать песни». Согласно другому сообщению, по окончании жатвы «все выходили в поле, сплетали и перевязывали лентами „шею“, танцевали вокруг нее и тащили ее на общую кухню, где был накрыт стол к ужину». Слова были такие же, как в предыдущем сообщении, да еще: «Эй, эй, держи-лови. Поймал, поймал, поймал!» «Шею» подвешивали в сенях. Другой источник сообщает, что один из крестьян пулей летел с поля с последним снопом, а остальные преследовали его с сосудами с водой и старались окатить сноп водой, прежде чем он достигнет амбара.
«Шеей» духа хлеба в этих обычаях считается отдельный пучок колосьев, обычно это последний сноп, которому отсекают «голову» во время жатвы. «Шеей» или «гусиной шеей» жители графства Шропшир также называли последний клочок хлебных колосьев, оставшихся стоять посреди сжатого поля. Такие колосья сплетали между собой, и жнецы с расстояния десяти-двадцати шагов бросали в них серпами. О том, кому удавалось срезать этот пучок, говорили, что он «свернул шею гусю». «Шею» приносили жене фермера, которая сохраняла ее до следующего сбора урожая на счастье. Жители окрестностей города Трев говорили о человеке, сжавшем остаток хлеба, что «он свернул шею козлу». В Фаслене (на реке Гэрлох, в графстве Думбартон) остаток хлебных колосьев называли «головой». В Аурихе (Восточная Фрисландия) о человеке, сжинающем последний сноп, говорят, что он «отрезает заячий хвост». Жнецы во Франции, скашивая последний кусок поля, иногда выкрикивают такие слова: «Мы поймали кошку за хвост». В Бресе (Бургуня) последний сноп символизирует лисицу. По соседству с ним оставляют несжатыми десяток-другой колосьев в виде хвоста, и каждый жнец, отступая на несколько шагов назад, запускал в них серпом. Тот, кому удавалось подрезать колосья, «отрезал лисий хвост», и в его честь все остальные выкрикивали слова: «You cou cou» («Шея, шея»).
Эти примеры не оставляют никакого места сомнениям относительно смысла девонширского и корнуэльского термина применительно к последнему снопу. В хлебном видят человека или животное, поэтому последний сноп составляет часть его тела: шею, голову или хвост. В некоторых случаях остаток хлеба рассматривают как пуповину. Что же касается обыкновения девонширцев обдавать водой лицо, которое приносит «шею», то перед нами один из многих видов дождевых чар. Параллельным этому обычаю в таинствах Осириса было окатывание водой изображения бога или его представителя.
Глава XLVIII
ЖИВОТНЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ ДУХА ХЛЕБА
Воплощения хлебного духа в образах животных. В некоторых из обычаев, которые я привел с целью выяснить смысл термина «шея» применительно к последнему снопу, дух хлеба выступает в виде животного: гуся, козла, кошки, лисицы. Хлебный дух предстает здесь перед нами с новой стороны, анализом которой нам предстоит заняться. В нашем распоряжении окажутся не просто новые примеры умерщвления бога, а проясняются некоторые темные стороны мифов и культов Аттиса, Осириса, Диониса, Деметры и Вирбия.
В число животных, облик которых якобы принимает дух хлеба, входят волк, собака, заяц, лиса, петух, гусь, перепел, кошка, козел, корова (вол), свинья и лошадь. В этих случаях дух хлеба пребывает в двух ипостасях — в виде животных и в зерне — и гибнет, когда срезают последний сноп. Во время жатвы это животное убегает от жнецов, и, если во время уборочных работ кто-то из них заболевает, предполагают, что он нечаянно наткнулся на хлебного духа и тот наказал его за это бесцеремонное вторжение. В таких случаях говорят: «Его зацапал Ржаной волк». Или: «Его забодал Жатвенный козел». За человеком, сжавшим или связавшим последний сноп, закрепляется — иногда на ценный год-прозвище животного: Ржаной волк, Ржаная свинья, Овсяный козел и т.п. Изображением животного также часто служит кукла, которую изготавливают из последнего снопа, дерева, цветов и пр. и при всеобщем ликовании ввозят в селение на последнем возу. Даже в тех случаях, когда снопу не придают облик животного, его нередко зовут Ржаным волком, зайцем, козлом и т.д. За каждой посевной культурой, как правило, закрепляется особое животное, находящее прибежище в последнем снопе. Так, существует Ржаной волк, Ячменный волк, Овсяный волк, Гороховый волк и Картофельный волк. В других случаях, впрочем, для остатков всех этих культур раз и навсегда устанавливается чучело одного животного. Иногда считается, что это существо умирает от последнего удара серпа или косы. Но чаще верят, что оно остается в живых до тех пор, пока имеется в наличии необмолоченное зерно. Поэтому о человеке, который нанес последний удар цепом, говорят, что ему досталась Зерновая свинья, Молотильная собака или что-то в этом роде. По окончании жатвы изготовляют чучело этого животного, и человек, обмолотивший последний сноп, несет его на соседнюю усадьбу, где еще продолжается обмолот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299