- Меня там вообще не было! Надеюсь, вы не забыли?
Демин и Славка переглянулись: не забыли, успокойся.
- Чего тогда вяжетесь? Меня в Москве ждут!
Она скорее хотела уехать, исчезнуть, слинять... А лето, Скалба, дача - все это давно прошедшее, плюсквамперфект.
- Ладно, мальчики, давайте я вас в щечку чмокну.
- Просто дело в том. - сказал Демин неуверенно. - Мы же ей можем понадобиться!
- Кому?! Этой? Со свисточком?
- Что ж, она не человек?
- Человек, человек, успокойся. И хочет как лучше! - Тут Алена усмехнулась презрительно. - Все, солнышки, привет!
И продолжали стоять посреди своей родной улицы Ломоносовской. Каждый был волен повернуться и мотать. Но почему-то никто не уходил - ни Алена, ни ребята.
Про Славку и Демина все было понятно они ее любили. Да вчера злились, презирали, что Алена ее Свинцовым, что Алена нагло воспользовалась их благородством!
Но вот увидели ее и опять полюбили. И поняли в душе благородство с которым они выручали ее из этого дела, не должно требовать оплаты - на то оно и благородство.
А еще стыла в них какая-то обида а может, недоумение, что, неужели она вот так просто возьмет их и бросит здесь? Однако этого ни Славка ни Демин ей не могли произнести. Они и себе этого не могли произнести. Потому, что это лишь у по- настоящему взрослых людей есть такое чувство и такие слова.
"Ты меня хочешь бросить"? - Они говорят друг другу. Хочешь бросить? Стыдись!"
У юных совсем иное пришел человек, ушел человек - имеет право! Они понимают свободу куда просторнее, чем взрослые.
Любовь, обида, недоумение. А, что же Алена? Почему не уходила она? Почему "тупо торчала рядом с этими чехлами"?
Невозможно догадаться. Невозможно! Ее, оказывается удерживало явившееся вдруг удивление вот кто объяснит почему эти двое так ко мне относятся? За, что? Ведь за просто так!
Номер первый Славка. Ходила за его денежку на дискуху, попивала соки-воды, вертела им, как вздумается. Так за, что? За просто так! Когда увидела, что он уже всерьез залипает, да ну тебя мальчишка в баню!
Номер второй Демин. Это уж вообще нигде, никогда ничего. И не светило ему и даже ничем не пахло. Ну влюбился там, ладно, влюбился. Но видит же все... броски мимо денег. Значит успокойся отойди. А он не отходит!
Нет, что-то в ней есть! И это "что-то". Алене важно было понять. Она потому, что при помощи ну в общем того чем приманила Славку и Демина она при помощи этого же собиралась подсобрать в классе, а может и в школе свою собственную группу У Селезневой команда, и у Леоновой команда - ну как теперь? А потом можно и слиться в один дружный коллектив где Алена получается уже на равных как минимум!
Надо только понять, чего в ней такое. И спокойно пользоваться как оружием. Как пистолем!
Может, все-таки красота?
Она не понимала или забыла, что существует на свете так называемое бескорыстное служение - не за славу, не за аванс и получку, вообще ни за, что, а лишь за доказательство того - может быть глупейшего для многих - постулата, что все-таки есть они верность и преданность. То, что обозначается редко употребляемым теперь "устарелым" словом благородство.
Алена еще раз посмотрела на Славку на Демина. Может по блеску их брильянтовых от напряжения глаз и носов удастся определить? Ладно додумаюсь. Главное, оно существует а стало быть. Мысли ее уже тянулись к Москве.
- Все! Прощайте, дети.
И ушла Славка и Демин спустились к речке по мосту перебрались на тот берег. Здесь у сосняка стоял некий странный предмет на двух толстых плахах лежало бревно немного обтесанное поверху. Трудно поверить но это была лавочка!
А соорудил ее Любин отец который, как мы помним, мастер был не очень знаменитый, но делал все прочно. Лет пятнадцать назад прилегающие к Скалбе леса и поля были объявлены лесопарковой зоной. Стало быть для отдыха трудящихся необходимо возвести лавочки. Петр Васильевич и возвел!
Теперь Демин и Славка сели на эту лавку верхом, как на коня, только лицом друг к другу. Каждый хотел сказать важное. Славка уже сделал вдох, чтобы начать свою историю про... Но Демин первым начал, словно ни с того ни с сего стал говорить - о матери, о завоевании сарая. Славке вроде бы и страшно было слушать его и жалко, а в то же время думалось прибавляет! Потому, что он просто не мог в это поверить "благополучный мальчик"!
Демин замолчал и теперь бы Славке начать, что вот и у меня старик тоже. Но ведь никакого "тоже" у - него не было. Имелись некие случаи из школьной практики "как мы один раз Марьяшу довели" и прочие мелочи которые сейчас никак не подходили. Мелькнуло в башке мол, надо и ему, что-то придумать на манер деминского рассказа. И почувствовал это не придумаешь. Это или было с тобой или нет!
Тогда очнулось самое важное, что было в Славке - его душа его умение сострадать. И Славка стал просить Демина, что давай переезжай ко мне к нам. Квартирища трехкомнатная на три рыла жильцов. А родители мои хотя и вроде твоей матушки только...
И тут испугался, вдруг когда-нибудь его мать с отцом сделают с ним то же, что деминская мать с Деминым. И он сказал, что родители такие же только. Посчастливей поудачливей - вот как надо было докончить, но Славка не нашел этого точного слова.
В Скалбе Градус оказался на следующее утро в половине одиннадцатого. Волнение вовсю раскручивало свою динамо-машину... Ну? Сказал Свинца или нет? Словно ктото подтолкнул его в спину "Что ж ты сынок?" Так Усач сказал бы! Свинца? Не должен! На тебя настучать - на себя настучать.
Но страшно было - ноги не шли. "А риск сынок? Взял чемодан и беги. И год живешь без звука. Кто не рискует, тот не пьет шампанское!"
Тебе-то хорошо, сказал он невидимому Усачу... Хотел подняться на платформу - оттуда была видна сосна с мопедом и касса "Стоп! Они тебя разыскивать могут. Девка тебя видала, Крыса раскололся. Но где ты? Может вообще отсюда урыл куда подальше! Надо сесть у сосны и ждать бабу - не мельтешить. Баба приходит от одиннадцати до двенадцати!.."
У сосны Градус оглянулся - никого невольно присел за кусты вынул ключ, стал открывать замок. Спокойно же ты спокойно! Кому я тут на фиг нужен? Если, что увижу - уйду!
Он открыл замок бросил его на землю, чтобы никогда больше не поднять нисколько не думая, что мать этим замочком пользовалась лет двадцать наверное.
И вдруг у него за спиной произнесли:
- Извините, это ваш мопед?
Градус глотнул воздуха "А!" Повернулся резко. Подумал: надо на "вы". И не смог, сказал с диким каким-то хрипом, потому, что за сутки почти не сказал никому ни единого слова.
- Ну мой. А твое какое дело?
Он мог вообще не участвовать в этой истории. Ведь он свидетель был просто свидетель. И показания свои выложил. Но, что-то мешало Александру Степановичу Глебову жить спокойно. И он отправился в милицию... Зачем? Ну просто... Может они его снова порасспросят - что-то всплывет.
Однако милиция была холодна озабоченна никто с ним говорить не хотел. Та симпатичная следовательша куда-то уехала. В ее кабинете сидел капитан Камушкин. А у них как известно, отношения не сложились.
Глебов тихо прикрыл дверь. Опустился на стул напротив Любиной: комнаты буду ждать!
Любы он не дождался, но так вышло, что из-за неплотно прикрытой двери к Глебову приполз разговор. Капитан Камушкин давал кому-то данные для ориентировки.
- Да, Гарусов Геннадии Максимович!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38