Приблизительно 75% от его 4,5-миллионного населения являются туркменами, причем узбеки и русские составляют по 10% с лишним от всего населения. Туркменистан защищен в географическом плане: он находится на относительно отдаленном расстоянии от России. Узбекистан и Иран играют гораздо более важную геополитическую роль для будущего этой страны. Как только по территории этого района будет проложен нефтепровод, поистине огромные запасы природного газа Туркменистана обеспечат процветание его народу.
Население Кыргызстана (его численность — 5 млн. человек) отличается гораздо большим этническим разнообразием. Сами кыргызы составляют около 55% от всего населения страны, узбеки — около 13%, а численность русских в последнее время снизилась с 20% до немногим более 15%. До получения страной независимости русские в основном составляли инженерно-техническую интеллигенцию, и их исход из страны больно отразился на ее экономике. Хотя Кыргызстан богат природными ископаемыми и имеет красивую природу, позволяющую называть страну Швейцарией Средней Азии (в связи с чем здесь можно создать новый туристический центр), из-за своего геополитического положения, будучи зажатым между Китаем и Казахстаном, он весьма зависит от успехов Казахстана в сохранении независимости.
Таджикистан лишь несколько более однороден в этническом отношении. Из 6,5-миллионного населения Таджикистана менее двух третей являются таджиками и более 25% — узбеками (к которым таджики относятся с некоторой враждебностью), в то время как русские составляют лишь около 3%. Однако, как и в других странах, даже доминирующая этническая община резко разобщена в зависимости от племенной принадлежности, имеют место даже насильственные действия, причем современный национализм исповедуется главным образом политической элитой в городах. В результате независимость не только породила напряженность в городах, но и послужила для России удобным предлогом для сохранения присутствия своей армии в стране. Этническая ситуация еще больше осложняется из-за многочисленного присутствия таджиков в районах за границей страны, в северо-восточном Афганистане. Фактически в Афганистане проживает столько же этнических таджиков, сколько и в Таджикистане, — это еще один фактор, способствующий ослаблению региональной стабильности.
Нынешнее состояние дезорганизации в Афганистане аналогично советскому наследству, хотя страна не является бывшей советской республикой. Разбитый на отдельные фрагменты в результате советской оккупации и длительной партизанской войны против нее Афганистан лишь на бумаге существует как национальное государство, а его 22-миллионное население резко разобщено по этническому принципу, причем разногласия между проживающими на территории страны пуштунами, таджиками и хазарами усиливаются. В то же время джихад против русских оккупантов превратил религию в доминирующий фактор политической жизни страны, привносящий догматическую страсть в уже и без того резкие политические разногласия. Таким образом, Афганистан следует рассматривать не только как часть этнической головоломки в Средней Азии, но также с политической точки зрения во многом скорее как часть «Евразийских Балкан».
Хотя все из бывших советских государств Средней Азии, а также Азербайджан населены преимущественно мусульманами, почти вся их политическая элита, по-прежнему являющаяся в основном продуктом советской эры, не придерживается религиозных взглядов и официально это светские государства. Однако, поскольку их население переходит от первоначально кланового и племенного самосознания к более широкому современному национальному осознанию, оно, вероятно, вдохновится усиливающимся осознанием ислама. Фактически возрождение ислама — распространению которого извне уже содействует не только Иран, но также и Саудовская Аравия — вероятно, станет мобилизующим импульсом для активно распространяющихся новых устремлений к национальной независимости, сторонники которых полны решимости выступить против любой реинтеграции под российским контролем, а значит, контролем неверных.
Действительно, процесс исламизации, вероятно, окажется заразительным также для мусульман, оставшихся в самой России. Их насчитывается около 20 млн., то есть в 2 раза больше по сравнению с численностью недовольных русских (около 9,5 млн.), продолжающих жить в независимых государствах Средней Азии, где правят иностранцы. Таким образом, российские мусульмане составляют примерно 13% от населения России, и почти неизбежны случаи предъявления ими более настойчивых требований в отношении их прав на свою религиозную и политическую самобытность.
Даже если такие требования не примут форму поиска путей получения полной независимости, как это имеет место в Чечне, они переплетутся с дилеммами, которые будут по-прежнему стоять перед Россией в Средней Азии, учитывая ее недавнее имперское прошлое, а также наличие русских меньшинств в новых государствах.
Причиной значительного усиления нестабильности на «Евразийских Балканах» и того, что ситуация становится потенциально гораздо более взрывоопасной, является тот факт, что два крупных соседних государства, каждое из которых имеет с исторической точки зрения имперский, культурный, религиозный и экономический интерес к региону, — а именно Турция и Иран — сами проявляют непостоянство в своей геополитической ориентации и потенциально уязвимы во внутреннем плане. Если обстановка в этих двух государствах дестабилизируется, вполне вероятно, что весь регион будет охвачен массовыми беспорядками, причем имеющие место этнические и территориальные конфликты выйдут из-под контроля и с трудом достигнутый баланс сил в регионе будет нарушен. Следовательно, Турция и Иран являются не только важными геостратегическими действующими лицами, но также и геополитическими центрами: их внутренняя ситуация крайне важна для судьбы региона. Обе страны являются средними по своим масштабам державами с сильными региональными устремлениями и чувством своей исторической значимости. Тем не менее по-прежнему неясно, какой будет их геополитическая ориентация и как будут обстоять дела даже с национальной сплоченностью обеих стран.
Турцию — постимперское государство, которое все еще находится в процессе определения своего выбора, — тянут в трех направлениях: модернисты хотели бы видеть в ней европейское государство и, следовательно, смотрят на Запад; исламисты склоняются в сторону Ближнего Востока и мусульманского сообщества и, таким образом, смотрят на Юг; обращенные к истории националисты видят новое предназначение тюркских народов бассейна Каспийского моря и Средней Азии в регионе, где доминирует Турция, и, таким образом, смотрят на Восток. Каждая из этих перспектив вращается вокруг разных стратегических осей, и впервые со времен революции кемалистов столкновение между сторонниками этих позиций привносит некоторую неуверенность в вопрос о региональной роли Турции.
Более того, сама Турция могла бы стать, по крайней мере отчасти, жертвой региональных этнических конфликтов. Хотя 65-миллионное население Турции составляют в основном турки, причем 80% приходится на тюркские народы (хотя сюда включены черкесы, албанцы, боснийцы, болгары и арабы), около 20% или более составляют курды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Население Кыргызстана (его численность — 5 млн. человек) отличается гораздо большим этническим разнообразием. Сами кыргызы составляют около 55% от всего населения страны, узбеки — около 13%, а численность русских в последнее время снизилась с 20% до немногим более 15%. До получения страной независимости русские в основном составляли инженерно-техническую интеллигенцию, и их исход из страны больно отразился на ее экономике. Хотя Кыргызстан богат природными ископаемыми и имеет красивую природу, позволяющую называть страну Швейцарией Средней Азии (в связи с чем здесь можно создать новый туристический центр), из-за своего геополитического положения, будучи зажатым между Китаем и Казахстаном, он весьма зависит от успехов Казахстана в сохранении независимости.
Таджикистан лишь несколько более однороден в этническом отношении. Из 6,5-миллионного населения Таджикистана менее двух третей являются таджиками и более 25% — узбеками (к которым таджики относятся с некоторой враждебностью), в то время как русские составляют лишь около 3%. Однако, как и в других странах, даже доминирующая этническая община резко разобщена в зависимости от племенной принадлежности, имеют место даже насильственные действия, причем современный национализм исповедуется главным образом политической элитой в городах. В результате независимость не только породила напряженность в городах, но и послужила для России удобным предлогом для сохранения присутствия своей армии в стране. Этническая ситуация еще больше осложняется из-за многочисленного присутствия таджиков в районах за границей страны, в северо-восточном Афганистане. Фактически в Афганистане проживает столько же этнических таджиков, сколько и в Таджикистане, — это еще один фактор, способствующий ослаблению региональной стабильности.
Нынешнее состояние дезорганизации в Афганистане аналогично советскому наследству, хотя страна не является бывшей советской республикой. Разбитый на отдельные фрагменты в результате советской оккупации и длительной партизанской войны против нее Афганистан лишь на бумаге существует как национальное государство, а его 22-миллионное население резко разобщено по этническому принципу, причем разногласия между проживающими на территории страны пуштунами, таджиками и хазарами усиливаются. В то же время джихад против русских оккупантов превратил религию в доминирующий фактор политической жизни страны, привносящий догматическую страсть в уже и без того резкие политические разногласия. Таким образом, Афганистан следует рассматривать не только как часть этнической головоломки в Средней Азии, но также с политической точки зрения во многом скорее как часть «Евразийских Балкан».
Хотя все из бывших советских государств Средней Азии, а также Азербайджан населены преимущественно мусульманами, почти вся их политическая элита, по-прежнему являющаяся в основном продуктом советской эры, не придерживается религиозных взглядов и официально это светские государства. Однако, поскольку их население переходит от первоначально кланового и племенного самосознания к более широкому современному национальному осознанию, оно, вероятно, вдохновится усиливающимся осознанием ислама. Фактически возрождение ислама — распространению которого извне уже содействует не только Иран, но также и Саудовская Аравия — вероятно, станет мобилизующим импульсом для активно распространяющихся новых устремлений к национальной независимости, сторонники которых полны решимости выступить против любой реинтеграции под российским контролем, а значит, контролем неверных.
Действительно, процесс исламизации, вероятно, окажется заразительным также для мусульман, оставшихся в самой России. Их насчитывается около 20 млн., то есть в 2 раза больше по сравнению с численностью недовольных русских (около 9,5 млн.), продолжающих жить в независимых государствах Средней Азии, где правят иностранцы. Таким образом, российские мусульмане составляют примерно 13% от населения России, и почти неизбежны случаи предъявления ими более настойчивых требований в отношении их прав на свою религиозную и политическую самобытность.
Даже если такие требования не примут форму поиска путей получения полной независимости, как это имеет место в Чечне, они переплетутся с дилеммами, которые будут по-прежнему стоять перед Россией в Средней Азии, учитывая ее недавнее имперское прошлое, а также наличие русских меньшинств в новых государствах.
Причиной значительного усиления нестабильности на «Евразийских Балканах» и того, что ситуация становится потенциально гораздо более взрывоопасной, является тот факт, что два крупных соседних государства, каждое из которых имеет с исторической точки зрения имперский, культурный, религиозный и экономический интерес к региону, — а именно Турция и Иран — сами проявляют непостоянство в своей геополитической ориентации и потенциально уязвимы во внутреннем плане. Если обстановка в этих двух государствах дестабилизируется, вполне вероятно, что весь регион будет охвачен массовыми беспорядками, причем имеющие место этнические и территориальные конфликты выйдут из-под контроля и с трудом достигнутый баланс сил в регионе будет нарушен. Следовательно, Турция и Иран являются не только важными геостратегическими действующими лицами, но также и геополитическими центрами: их внутренняя ситуация крайне важна для судьбы региона. Обе страны являются средними по своим масштабам державами с сильными региональными устремлениями и чувством своей исторической значимости. Тем не менее по-прежнему неясно, какой будет их геополитическая ориентация и как будут обстоять дела даже с национальной сплоченностью обеих стран.
Турцию — постимперское государство, которое все еще находится в процессе определения своего выбора, — тянут в трех направлениях: модернисты хотели бы видеть в ней европейское государство и, следовательно, смотрят на Запад; исламисты склоняются в сторону Ближнего Востока и мусульманского сообщества и, таким образом, смотрят на Юг; обращенные к истории националисты видят новое предназначение тюркских народов бассейна Каспийского моря и Средней Азии в регионе, где доминирует Турция, и, таким образом, смотрят на Восток. Каждая из этих перспектив вращается вокруг разных стратегических осей, и впервые со времен революции кемалистов столкновение между сторонниками этих позиций привносит некоторую неуверенность в вопрос о региональной роли Турции.
Более того, сама Турция могла бы стать, по крайней мере отчасти, жертвой региональных этнических конфликтов. Хотя 65-миллионное население Турции составляют в основном турки, причем 80% приходится на тюркские народы (хотя сюда включены черкесы, албанцы, боснийцы, болгары и арабы), около 20% или более составляют курды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67