Я стремил к ученью ум,
К познанью, чтобы мудрость обратить
Во благо ближним; и Себя почел
Рожденным правду утверждать вокруг
И праведность. Во младости прочтя
Завет Господень, понял, сколь он прав,
И услаждался им, и превзошел
Его тольми, что не было Мне лет
И дважды шесть, когда на праздник Пасхи
Проник во Храм, дабы учителей
Закона услыхать, и Самому
Глаголать им на пользу и Себе -
И всех преизумил. Но в оны дни
Мой дух и сердце жаждали побед
Геройских. Для начала Я известь
Израиль чаял из-под ига римлян;
Посем пресечь, искоренить везде
Свирепство лютых, и надменных власть;
Добро восставить, истину вернуть;
Но, правды Божьей ради, и людской,
Глаголом чудным чуткие сердца
Сперва завоевал бы: да не страх,
Но совесть правит! Я пытался бы
Учить заблудших, тех, кого ввели
Во грех — и лишь строптивцев подчинял.
И Матерь, мыслей сих восчуяв рост
В речах случайных, и возликовав,
Рекла Мне втайне: "Думами высок
Мой Сын! Питай же их, стреми превыспрь,
Насколь святая благость досягнет
И превосходство: горний образец
Велик! В деяньях приснославных стань
Достоин Присносущего Отца!
Уведай: Ты не смертного дитя,
Хотя инако мнят; Родитель Твой -
Владыка всех Небес, и всей Земли,
Всех ангелов, и всех сынов людских.
Твое Господень вестник Рождество
Предрек от Девы; и к тому предрек,
Тебе величье, и престол Давидов,
И царство нескончаемо; и хор
Небесный на равнинах Вифлеемских,
Где пастыри блюли стада в ночи,
Вещал им, что Мессия днесь рожден,
И звал их поклониться; и пришли
Они ко яслям, в коих Ты лежал,
Зане отверг нас постоялый двор.
Звезда, незрима в небесах дотоль,
С Востока привела к Тебе волхвов,
Принесших злато, смирну и ливан.
Сия новорожденная звезда,
Рекли они, явила свыше знак,
Что новый Царь Израильский рожден.
Тебя сретали в Храме Симеон
Святой и прорицательница Анна,
Им же виденье было; и рекли
Священнику они при алтаре
И люду, в Храм притекшему, все то ж."
В Писания Пророков углубясь
Касательно Мессии, не вполне
Постигнутые книжниками, Я
Уведал: обо Мне рекут. Прочел:
Точию муки смертные прияв
Обещанного царства досягну
И род людской избавлю, чьи грехи
Сполна отяготят Мою главу.
Но сим не устрашен, и не смятен,
Я срока ждал сужденного. И се,
Креститель (Я не раз о нем слыхал,
Воочию не зрев) явился пред
Мессией, путь Ему уготовать.
Я с прочими крещаться шел, посколь
Крещенье свыше мнил; но Иоанн
Тотчас Меня презычно объявил -
Меня (по наущению Небес),
Меня — Мессией! И сперва отрекся
Крещать Господня Сына; и с трудом
Сие упорство Я преоборол.
Когда ж восстал Я из священных вод,
Разверзло Небо вечные врата,
И на Меня, как голубь, Дух нисшел;
И се, венец всего, глагол Отца
Раздался внятно, и нарек Своим -
Меня! — Своим любимым Сыном, в Ком
Его благоволение; приспел
Урочный час, Я ведал, чтоб отречь
Себя от безызвестности, начать
Достойно власти, данной Мне с Небес,
Деянья и свершенья. Но теперь
Влекут Меня в пустыню, а почто -
Не ведаю; быть может, и нельзя.
Что должно ведать — Бог откроет в срок."
Так при Своем восходе мыслил вслух
Денница наша. Он взирал окрест
На жуткую пустыню, темный дол:
Средь бездорожья, путеводных вех
Не ставив — как вернуться было вспять?
Но бысть ведом. И толь предивных дум
О прошлом и грядущем нес в груди,
Что обществу отборнейших вельмож
Пустыню лучше было предпочесть.
И сорок дней пребыл там. На холмах,
В удольях ли тенистых? Древний дуб,
Иль кедр Его хранили, что ни ночь,
От ниспадавших рос? Иль обитал
В пещере? То невемо, не открыто.
И сорок дней людских не видев яств,
Не чуял глада — но посем взалкал
Меж диких тварей; были те и днем,
И ночью кротки с Ним; Его шагов
И злобный змий бежал, и мерзкий червь;
И зыркали бессильно лев и пард.
Но вот, в убогом вретище старик,
Заблудшую овцу искавший, иль
Сбирать исшедший хворост про запас,
Про зимний день, когда взлютует ветр,
И от трудов потянет к очагу,
Приблизился; и любопытный взор
Сперва уставив, тако после рек:
"Каким же лихом Ты влеком сюда,
Где — ни путей, ни троп, и токмо рать,
Иль караван пройдет? Ведь ни един
Забредший семо, не вернулся цел -
Но трупом без воды и снеди лег!
Затем я вопрошаю, и дивлюсь
Тем паче, — что не Ты ли Тот, Кого
Пророк новокрещавший столь почтил
При броде Иорданском, рекши: се
Господень Сын? Я зрил, и я внимал,
Зане пустынножители порой
В ближайшую нуждой гонимы весь -
Увы не близкую. До новостей
Мы алчны; тож и к нам грядет молва."
Спаситель рек: "Меня Возведший семо
И вспять вернет — быстрей, чем поводырь."
"Лишь чудом, — старец рек: — Посколь иных
Путей не зрю. Мы семо искони
Кореньями да плевелом живем,
И жажду сносим лучше, чем верблюд,
Рожденные для горя и невзгод.
Но коль Ты Божий Сын, Отцу вели,
Чтоб эти камни претворил во хлеб:
Себя спасешь, и нам доставишь ядь,
Какой мы не вкушали уж давно."
И рек Спаситель: "Уж толику мнишь
Во хлебе мощь? Писанье ль не велит
(Зане постичь не трудно, кто ты есть)
Не о едином хлебе жить, но каждом
Глаголе Божьем? Семо Бог питал
Израиль древле манной; Моисей
Без пития и снеди сорок дней
Бысть на горе; и столь же Илия
Здесь поствовал. Черед и Мой настал.
Неверие ли хощешь Мне внушить,
Прознав, Кто есмь, как знаю, кто еси?"
И рек разоблаченный Архивраг:
"Ей, я тот самый злополучный Дух,
Что с тьмою присных дерзостный мятеж
Затеял, и с блаженнейших высот
Низвержен купно с ними в бездну был.
Но преисподних врат не столь затвор
Надежен, чтобы я не покидал
Узилища прискорбного, не смел
Скитаться невозбранно по Земле,
И в воздухе витать — и в Небеса
Небес не проникал по временам.
Я был меж Божьих Чад, когда Господь
Иова участь мне препоручил:
Да блещет паче, много претерпев!
Когда же ангелам Господь велел
Надменного Ахава ввесть в обман,
Дабы в Рамафе пал — они смутились,
А я усерден был, и языки
Пророков льстивых ложью умастил
Царю на гибель — ибо всяк урок
Господень выполню. Хоть я лишен
Природного мне блеска, и лишен
Любови Божьей — все же не лишен
Умения любить — нет, созерцать
С восторгом совершенство красоты
Иль благости: я не лишен ума.
Ужель бы я преминул навестить
Того, Кто был настоль превознесен
Как Божий Сын — и мудрость почерпать
В реченьях и деяньях Божества?
Все люди мнят, я велий супостат
Всеобщий — но с чего б? От них обид
И зла не ведал; и не ими ведь
Лишен чего лишен; скорей, они
Стяжали мне стяжанье: наравне
С людьми землей владычу — иль всецело.
Дарую им то помощь, то совет
Во знаменьях и знаках — а еще
В гаданьях, прорицаниях и снах
Являю ток дальнейший их судеб.
Твердят: ревную, алчу раздобыть
Собратий по злосчастью и скорбям.
Сперва — пожалуй... Но испив скорбей
Сполна, постиг доподлинно: деля
С иными кару, не разделишь боль,
И свой нимало не убавишь гнет;
Каков же прок людей во Ад манить?
Но горько, право: падший человек -
Да, человек! — спасется; я же — нет."
Сурово наш Спаситель возразил:
"Заслуженно скорбишь еси, кто лгал
Исконно, и во лжи найдет конец.
Спесиво мнишь, из Ада в Небеса
Небес ты вхож? О да: как связень-раб
В чертоги, в коих прежде восседал
Вельможно, днесь — влеком и наг, и сир,
Гоним, убог, низложен, отлучен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
К познанью, чтобы мудрость обратить
Во благо ближним; и Себя почел
Рожденным правду утверждать вокруг
И праведность. Во младости прочтя
Завет Господень, понял, сколь он прав,
И услаждался им, и превзошел
Его тольми, что не было Мне лет
И дважды шесть, когда на праздник Пасхи
Проник во Храм, дабы учителей
Закона услыхать, и Самому
Глаголать им на пользу и Себе -
И всех преизумил. Но в оны дни
Мой дух и сердце жаждали побед
Геройских. Для начала Я известь
Израиль чаял из-под ига римлян;
Посем пресечь, искоренить везде
Свирепство лютых, и надменных власть;
Добро восставить, истину вернуть;
Но, правды Божьей ради, и людской,
Глаголом чудным чуткие сердца
Сперва завоевал бы: да не страх,
Но совесть правит! Я пытался бы
Учить заблудших, тех, кого ввели
Во грех — и лишь строптивцев подчинял.
И Матерь, мыслей сих восчуяв рост
В речах случайных, и возликовав,
Рекла Мне втайне: "Думами высок
Мой Сын! Питай же их, стреми превыспрь,
Насколь святая благость досягнет
И превосходство: горний образец
Велик! В деяньях приснославных стань
Достоин Присносущего Отца!
Уведай: Ты не смертного дитя,
Хотя инако мнят; Родитель Твой -
Владыка всех Небес, и всей Земли,
Всех ангелов, и всех сынов людских.
Твое Господень вестник Рождество
Предрек от Девы; и к тому предрек,
Тебе величье, и престол Давидов,
И царство нескончаемо; и хор
Небесный на равнинах Вифлеемских,
Где пастыри блюли стада в ночи,
Вещал им, что Мессия днесь рожден,
И звал их поклониться; и пришли
Они ко яслям, в коих Ты лежал,
Зане отверг нас постоялый двор.
Звезда, незрима в небесах дотоль,
С Востока привела к Тебе волхвов,
Принесших злато, смирну и ливан.
Сия новорожденная звезда,
Рекли они, явила свыше знак,
Что новый Царь Израильский рожден.
Тебя сретали в Храме Симеон
Святой и прорицательница Анна,
Им же виденье было; и рекли
Священнику они при алтаре
И люду, в Храм притекшему, все то ж."
В Писания Пророков углубясь
Касательно Мессии, не вполне
Постигнутые книжниками, Я
Уведал: обо Мне рекут. Прочел:
Точию муки смертные прияв
Обещанного царства досягну
И род людской избавлю, чьи грехи
Сполна отяготят Мою главу.
Но сим не устрашен, и не смятен,
Я срока ждал сужденного. И се,
Креститель (Я не раз о нем слыхал,
Воочию не зрев) явился пред
Мессией, путь Ему уготовать.
Я с прочими крещаться шел, посколь
Крещенье свыше мнил; но Иоанн
Тотчас Меня презычно объявил -
Меня (по наущению Небес),
Меня — Мессией! И сперва отрекся
Крещать Господня Сына; и с трудом
Сие упорство Я преоборол.
Когда ж восстал Я из священных вод,
Разверзло Небо вечные врата,
И на Меня, как голубь, Дух нисшел;
И се, венец всего, глагол Отца
Раздался внятно, и нарек Своим -
Меня! — Своим любимым Сыном, в Ком
Его благоволение; приспел
Урочный час, Я ведал, чтоб отречь
Себя от безызвестности, начать
Достойно власти, данной Мне с Небес,
Деянья и свершенья. Но теперь
Влекут Меня в пустыню, а почто -
Не ведаю; быть может, и нельзя.
Что должно ведать — Бог откроет в срок."
Так при Своем восходе мыслил вслух
Денница наша. Он взирал окрест
На жуткую пустыню, темный дол:
Средь бездорожья, путеводных вех
Не ставив — как вернуться было вспять?
Но бысть ведом. И толь предивных дум
О прошлом и грядущем нес в груди,
Что обществу отборнейших вельмож
Пустыню лучше было предпочесть.
И сорок дней пребыл там. На холмах,
В удольях ли тенистых? Древний дуб,
Иль кедр Его хранили, что ни ночь,
От ниспадавших рос? Иль обитал
В пещере? То невемо, не открыто.
И сорок дней людских не видев яств,
Не чуял глада — но посем взалкал
Меж диких тварей; были те и днем,
И ночью кротки с Ним; Его шагов
И злобный змий бежал, и мерзкий червь;
И зыркали бессильно лев и пард.
Но вот, в убогом вретище старик,
Заблудшую овцу искавший, иль
Сбирать исшедший хворост про запас,
Про зимний день, когда взлютует ветр,
И от трудов потянет к очагу,
Приблизился; и любопытный взор
Сперва уставив, тако после рек:
"Каким же лихом Ты влеком сюда,
Где — ни путей, ни троп, и токмо рать,
Иль караван пройдет? Ведь ни един
Забредший семо, не вернулся цел -
Но трупом без воды и снеди лег!
Затем я вопрошаю, и дивлюсь
Тем паче, — что не Ты ли Тот, Кого
Пророк новокрещавший столь почтил
При броде Иорданском, рекши: се
Господень Сын? Я зрил, и я внимал,
Зане пустынножители порой
В ближайшую нуждой гонимы весь -
Увы не близкую. До новостей
Мы алчны; тож и к нам грядет молва."
Спаситель рек: "Меня Возведший семо
И вспять вернет — быстрей, чем поводырь."
"Лишь чудом, — старец рек: — Посколь иных
Путей не зрю. Мы семо искони
Кореньями да плевелом живем,
И жажду сносим лучше, чем верблюд,
Рожденные для горя и невзгод.
Но коль Ты Божий Сын, Отцу вели,
Чтоб эти камни претворил во хлеб:
Себя спасешь, и нам доставишь ядь,
Какой мы не вкушали уж давно."
И рек Спаситель: "Уж толику мнишь
Во хлебе мощь? Писанье ль не велит
(Зане постичь не трудно, кто ты есть)
Не о едином хлебе жить, но каждом
Глаголе Божьем? Семо Бог питал
Израиль древле манной; Моисей
Без пития и снеди сорок дней
Бысть на горе; и столь же Илия
Здесь поствовал. Черед и Мой настал.
Неверие ли хощешь Мне внушить,
Прознав, Кто есмь, как знаю, кто еси?"
И рек разоблаченный Архивраг:
"Ей, я тот самый злополучный Дух,
Что с тьмою присных дерзостный мятеж
Затеял, и с блаженнейших высот
Низвержен купно с ними в бездну был.
Но преисподних врат не столь затвор
Надежен, чтобы я не покидал
Узилища прискорбного, не смел
Скитаться невозбранно по Земле,
И в воздухе витать — и в Небеса
Небес не проникал по временам.
Я был меж Божьих Чад, когда Господь
Иова участь мне препоручил:
Да блещет паче, много претерпев!
Когда же ангелам Господь велел
Надменного Ахава ввесть в обман,
Дабы в Рамафе пал — они смутились,
А я усерден был, и языки
Пророков льстивых ложью умастил
Царю на гибель — ибо всяк урок
Господень выполню. Хоть я лишен
Природного мне блеска, и лишен
Любови Божьей — все же не лишен
Умения любить — нет, созерцать
С восторгом совершенство красоты
Иль благости: я не лишен ума.
Ужель бы я преминул навестить
Того, Кто был настоль превознесен
Как Божий Сын — и мудрость почерпать
В реченьях и деяньях Божества?
Все люди мнят, я велий супостат
Всеобщий — но с чего б? От них обид
И зла не ведал; и не ими ведь
Лишен чего лишен; скорей, они
Стяжали мне стяжанье: наравне
С людьми землей владычу — иль всецело.
Дарую им то помощь, то совет
Во знаменьях и знаках — а еще
В гаданьях, прорицаниях и снах
Являю ток дальнейший их судеб.
Твердят: ревную, алчу раздобыть
Собратий по злосчастью и скорбям.
Сперва — пожалуй... Но испив скорбей
Сполна, постиг доподлинно: деля
С иными кару, не разделишь боль,
И свой нимало не убавишь гнет;
Каков же прок людей во Ад манить?
Но горько, право: падший человек -
Да, человек! — спасется; я же — нет."
Сурово наш Спаситель возразил:
"Заслуженно скорбишь еси, кто лгал
Исконно, и во лжи найдет конец.
Спесиво мнишь, из Ада в Небеса
Небес ты вхож? О да: как связень-раб
В чертоги, в коих прежде восседал
Вельможно, днесь — влеком и наг, и сир,
Гоним, убог, низложен, отлучен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10