На последнем курсе ей сделал предложение ее теперешний муж. Она рассказала ему о своей жизни. Он был очень удивлен и несколько ошарашен, ибо воспитывался в строгих правилах, согласно которым половая жизнь до свадьбы не допускается. Тем не менее они поженились. Но любви и сексуального влечения к нему она не испытывала. У нее были увлечения. Выяснилось, что бросила она нашу совместную работу из-за очередного увлечения. В семье напряженные отношения со свекровью. Муж ее все время воспитывает и т. п.
Как потом оказалось, все было совсем не так. Она уже во время учебы стала Сладкозвучной Сиреной, вела интенсивную половую жизнь, часто меняя сексуальных партнеров, которые, как правило, были материально хорошо обеспечены. Но я ни на секунду не усомнился в истинности ее рассказов, пока жизнь не свела меня с одной ее жертвой, кстати, на ваших семинарах, дорогой Михаил Ефимович. В искренности этого человека можно не сомневаться. Он просто рассказал мне случай из своей многострадальной жизни, ничего не зная обо мне.
Он собирался на ней жениться. Шла подготовка к свадьбе. Он договорился встретиться с ней возле одного дома. На свидание пришел несколько раньше. Моросил дождь. Он вошел в подъезд соседнего дома и закурил. Вдруг слышит заливистый смех своей Сладкозвучной Сирены, которая обсуждала с мужчиной кавказцем подробности только что проведенного сексуального мероприятия. Свадьба расстроилась. Но позже он женился примерно на такой же Сладкозвучной Сирене, только более низкого образовательного уровня.
Но тогда я этого не знал. Мне стало ее жаль. В духовном плане она от меня получила очень много. Я рассказал ей и о занятиях психологией. Теперь надо было как-то организовать сексуальную встречу. Я хотел ей дать хороший секс, а может быть, себя продемонстрировать. От нее я в этом плане ничего хорошего не ждал. Думал, что и здесь я ей буду учителем. Я же не знал, что она опытней меня.
Уже на досексуальном периоде начались мои мучения. Двадцать лет супружеской верности сделали свое дело. Выяснилось, что я потерял все навыки тайных ухаживаний. У меня не было организационного опыта, и я боялся «засветиться». В общем, тянулось все это довольно долго. Когда же мне удалось все устроить, она отказалась от встречи, ссылаясь на морально-этические нормы. Я был несколько раздосадован, но не более. Сказал, что будем заниматься делом, а о сексе забудем. Все вошло в обычное русло. Она мне пела дифирамбы, я их слушал. Она раскаивалась, что сорвала нашу встречу, обещала, что больше так вести себя не будет. Но я отказался снова что-либо организовывать.
Тут я был приглашен на одну научную конференцию. Она добилась, чтобы ее производство тоже туда ее направило. И вот тут мои сексуальные фантазии разыгрались. (Хочу напомнить, что все это происходило на фоне моих конфликтов с женой.) Секс был, но я перегорел. Продемонстрировать свои лучшие качества мне не удалось. Но она, как я думал, все поняла. Наши отношения углубились. Мы стали подумывать о том, чтобы начать жить вместе.
Но тут у меня начались служебные осложнения. Надо было писать диссертацию. Идей было много, но я как-то не мог их оформить. В общем, я был занят собой и не заметил, что она потеряла ко мне интерес. Правда, я выглядел не лучшим образом. Мне грозило скорое увольнение из армии, если я не защищусь. Когда я просил ее совета по поводу диссертации, она мне говорила, что необходимо провести еще ряд исследований. Я и сам понимал, что желательно это сделать, но время подпирало и силы были на исходе. Потом мне помогли, но не она, а другие. Она же сказала, что нам стоит прекратить встречи. Это был для меня удар. Как мне было тяжело!
Я понял, какие внутренние муки испытывал Одиссей. Весь свет померк.
К несчастью, она еще и крутилась передо мной и демонстрировала свои новые увлечения. Может быть, не демонстрировала, а просто не скрывала. Я пытался не встречаться с ней, но все было заполнено ею. Обидой на нее, сожалением, что все разладилось. Это было как наваждение, как тяжелая болезнь. Жил я только теми минутами, когда она была со мной ласковой. Я уже не просил у нее любви, я просил только помощи. Мир перестал для меня существовать, точнее, я потерял с ним связь. Свои обязанности я выполнял неплохо, ведь я был профессионалом высокого класса. Кстати, во время чтения лекций я как-то успокаивался. Но заниматься самым важным — диссертацией — я не мог. Когда я был один, то все время думал о ней. Это был какой-то калейдоскоп противоречивых мыслей, которые не передать на бумаге.
Но особенно убил меня (я-то думаю, что выручил. — М. Л.) один эпизод. Не помню, что я ей сказал, может быть, просил вернуться. А она с раздражением ответила: «Я тебя никогда не любила!». У меня в душе все перевернулось».
Вот краткий его рассказ. Он говорил гораздо больше. Но какой смысл все это пересказывать? Начали мы с ним работать. Прежде всего я посоветовал ему не строить из себя бодрячка, а вести себя естественно. Коллектив к нему хорошо относился. Конечно, никому он ничего не рассказывал, но кто понимал, тот понимал.
В периоды, когда он ее не видел, он приходил в себя, но как только встречался с ней, сразу же возвращался к прежнему депрессивному состоянию. Кстати, из армии его уволили, но расставаться с ним и не собирались, а оставили работать по вольному найму и даже создали благоприятные условия для научной работы.
Вот как описывал он тогдашнее свое состояние. «Когда я с другими — это один человек, когда с ней — это совсем другой человек. Вот если бы я с ней мог вести себя так, как веду себя с другими, то я думаю, что она была бы со мной!». Интересная диссоциация, но это не шизофреническое расщепление.
С большим трудом он заставлял себя работать над диссертацией и осваивать новые методики. То ли нарочно, то ли руководствуясь каким-то особым чутьем, она приходила к нему, когда у него все шло хорошо. Он с энтузиазмом ей все это рассказывал. Она внимательно слушала, а затем иронизировала и восторженно рассказывала ему о своих наработках. Я посоветовал ему овладеть тем, чем овладела она, и перестать ей рассказывать о своих успехах. Пусть об этом она узнает от других. Кроме того, я посоветовал ему начать хвалить все ее наработки (самому превратиться в Сладкозвучную Сирену), а если будет совместная работа, то занять в ней подчиненное положение: «Ты меня уже переросла, ты молодая».
Наконец в науке он круто пошел вверх. Но мысли его она продолжала занимать. А если они случайно встречались, то у него тревожно билось сердце. И стал он захаживать к своей Сладкозвучной Сирене в гости, чтобы проследить механизмы конфликта и нейтрализовать ее.
И вот что он мне рассказал.
«После нескольких посещений я выявил такую закономерность. Я прихожу. Встречает меня Сладкозвучная Сирена ласково. Начинаю рассказывать ей о своих успехах (конечно, не обо всех). Какое-то время она слушает меня внимательно, с участием и восхищением. Я вхожу в раж. Доволен собой до невозможности. Но вдруг замечаю, что она начинает мне возражать. Продолжаю отстаивать свою точку зрения. Затем наступает момент, когда в ее тоне появляется снисходительность, как будто меня оценивают как существо более низкого порядка. Затем она становится ироничной и насмешливой. Инициатива от меня уходит, а настроение окончательно падает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75