в ледяной грот подавали пар из котельной… С развитием Пирамидского рудника ледниковой воды хватало не всегда. Поэтому позже пришлось проложить дополнительный водовод из озера Голубого, расположенного в пяти километрах от посёлка.
В последние годы в связи с интенсивным таянием ледника Бертиль толща льда над гротом резко уменьшилась, что привело однажды к замерзанию узкой части естественного грота и прекращению стока воды из него. Чтобы перехватить воду, горнякам пришлось пробить тоннель в толще ледника длиной 150 метров.
…Мне довелось приезжать на Шпицберген не один раз, и я с полным основанием могу засвидетельствовать, что на самых северных советских рудниках живут и трудятся особенные люди. Они по-южному необычайно щедры и по-северному очень душевны. С таким прекрасным народом, как говорится, можно и горы сдвинуть!
ОДИН ИЗ САМЫХ СЕВЕРНЫХ
Итак, в 1965 году я нашёл приют в Баренцбурге у приехавшего вместе с нами заместителя начальника геологической экспедиции Виктора Антоновича Шершнева. Его база находилась за консульством, в одной из самых верхних точек посёлка, откуда как на ладони видны Грён-фьорд и широкое горло Ис-фьорда. Небольшой уютный дом ленинградских геологов на первых порах стал и базой московских гляциологов. Шершнев, или, как здесь все его называли, Антоныч, любезно потеснился, выделив нам из своего скудного жилищного фонда полторы комнаты. Кроме того, наш «хозяин» отдал во временное пользование специальную полярную палатку, радиостанцию, оленьи шкуры и другое имущество и оборудование, в которых мы испытывали крайнюю нужду.
Шершнева можно было считать старожилом-шпицбергенцем: он приезжал сюда из Ленинграда вместе с товарищами по геологической экспедиции уже несколько раз. Поэтому, когда Антоныч предложил мне показать Баренцбург, я с радостью согласился.
Сначала мы отправились в столовую рудника, которая располагалась на полпути между портом и нашей базой. По дороге я начал считать ступеньки, но вскоре запутался: ведь вся баренцбургская лестница насчитывала примерно 350 ступенек. По длине (но не по красоте!) она во много раз превосходила знаменитую Потемкинскую лестницу в Одессе.
Вот и длинный каменный дом темно-зелёного цвета. Он был выстроен ещё в 1935 году. Фасад этого большого дома мы хорошо видели, когда приближались к Баренцбургу на «Сестрорецке». Весь первый этаж здания занимала огромная столовая, а над ней размещались служебные помещения треста «Арктикуголь», библиотеки, радиобюро.
— Пошли пообедаем, а то сейчас шахтёры со смены придут, — подтолкнул меня Антоныч и добавил: — Между прочим, здесь ест весь рудник — более тысячи человек. Как видишь, на острове царит культ общественного питания — кухни в квартирах и общежитиях не нужны вовсе.
Сытно и вкусно кормить почти круглосуточно такую массу горняков, строителей, служащих — дело, безусловно, очень трудоёмкое даже на материке, ну а в условиях Заполярья ещё более сложное, ответственное и, конечно, почётное.
— Сходи-ка пока на базар и возьми там чего-нибудь, — последовало указание моего «гида».
Обшарив глазами все вокруг, я не увидел ничего такого, что бы напоминало привычный шумный рынок. В это время показался Антоныч с тарелками украинского борща.
Увидев моё растерянное лицо, Шершнев рассмеялся: «Неосведомлённый ты человек, оказывается!» И мы вместе направились в противоположный угол зала. Только теперь я заметил, что недалеко от больших раздаточных окон столовой, где горняки получали горячие блюда, на длинных столах лежали различные холодные закуски. Это и был так называемый на Шпицбергене базар. Придя в свою столовую, труженик рудника берет отсюда все, что ему нравится, без ограничения. «Хорошая добавка к основной еде! — подумал я. — Вряд ли здесь можно похудеть». Питание здесь — очень важный фактор.
В углу столовой буфет. Обычный буфет, какие мы привыкли встречать везде в нашей стране. Только продажа в нём идёт не на привычные всем нам рубли и копейки, а на специальные талоны для внутренних расчётов на предприятиях «Арктикугля».
Покидая столовую, я сказал Антонычу, что это настоящая диковинка для человека, впервые попавшего сюда с материка.
— Разве это диковинка? — удивился Шершнев. — Такие здесь на каждом шагу увидишь! По-моему, диковинка тогда, когда впереди прибавляются слова «самый» или хотя бы «один из самых».
— А разве баренцбургская столовая не одна из самых северных в мире? — перебиваю я геолога.
Мой собеседник согласно кивает головой, а затем поясняет свою прерванную мысль примерами:
— Средняя школа работающей молодёжи! Больница с новейшим оборудованием! Ясли и детсад! А самый северный на Земле краеведческий музей!…
Я попытался остановить своего товарища, но он продолжал:
— Комбинат бытового обслуживания! Гостиница, кинотеатр, теплица! Плавательный бассейн! Ну и наконец рудник Баренцбург — один из самых северных!
Мне ничего не оставалось сделать, как сдаться.
Через несколько дней после этого я стал свидетелем одного обычного события на острове. На рудник из Мурманска специально приехал автоинспектор ГАИ, чтобы проэкзаменовать большую группу «учеников» местной автошколы и выдать водительские права будущим шофёрам-любителям и профессионалам.
Афиша предлагала посмотреть новый фильм, и мы отправились Антонычем перед ужином в кино.
Рудничный клуб стоит в самом центре посёлка, на перекрёстке двух главных улиц Баренцбурга. В его вместительном зале ежедневно, кроме понедельника, демонстрируются кинокартины. Здесь часто устраиваются концерты художественной самодеятельности, торжественные и тематические вечера, конференции, лекции, диспуты, собрания. При клубе работают хоровой, вокальный, танцевальный и драматический кружки, занимаются струнный, духовой и эстрадный оркестры. В клубной пристройке расположены комнаты для игр и спортивный зал, в котором соревнуются баскетболисты и волейболисты. Под полом спортзала находится… плавательный бассейн с подогреваемой морской водой. В фойе выставлены фотостенды, посвящённые традиционным встречам и концертам художественной самодеятельности советских и норвежских горняков на Шпицбергене.
Зимой на руднике раздолье для любителей-лыжников. Одни из них облюбовывают себе склоны окрестных гор, холмов и ледников, другие предпочитают покрытую снегом замёрзшую гладь Грён-фьорда, побережье или межгорные долины. В короткое не очень ласковое лето выбираются на воздух футболисты, легкоатлеты, волейболисты и городошники. На руднике проводятся ежегодные островные фестивали. На них определяются лучшие коллективы художественной самодеятельности и победители спортивных состязаний. Программа у физкультурников очень разнообразная: футбол и лыжи, волейбол и стрельба, баскетбол и шахматы, городки и шашки, тяжёлая атлетика и настольный теннис, борьба и другие виды спорта.
В очередное воскресенье Антоныч пригласил меня посетить краеведческий музей, который работал только по выходным дням. В то время он был единственным на архипелаге.
Музей этот удивительный, и о нём стоит рассказать. Идея его создания принадлежала очень уважаемому на Шпицбергене человеку — Валентину Аникеевичу Гурееву, ветерану Великой Отечественной войны и ветерану послевоенной полярной «кочегарки».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
В последние годы в связи с интенсивным таянием ледника Бертиль толща льда над гротом резко уменьшилась, что привело однажды к замерзанию узкой части естественного грота и прекращению стока воды из него. Чтобы перехватить воду, горнякам пришлось пробить тоннель в толще ледника длиной 150 метров.
…Мне довелось приезжать на Шпицберген не один раз, и я с полным основанием могу засвидетельствовать, что на самых северных советских рудниках живут и трудятся особенные люди. Они по-южному необычайно щедры и по-северному очень душевны. С таким прекрасным народом, как говорится, можно и горы сдвинуть!
ОДИН ИЗ САМЫХ СЕВЕРНЫХ
Итак, в 1965 году я нашёл приют в Баренцбурге у приехавшего вместе с нами заместителя начальника геологической экспедиции Виктора Антоновича Шершнева. Его база находилась за консульством, в одной из самых верхних точек посёлка, откуда как на ладони видны Грён-фьорд и широкое горло Ис-фьорда. Небольшой уютный дом ленинградских геологов на первых порах стал и базой московских гляциологов. Шершнев, или, как здесь все его называли, Антоныч, любезно потеснился, выделив нам из своего скудного жилищного фонда полторы комнаты. Кроме того, наш «хозяин» отдал во временное пользование специальную полярную палатку, радиостанцию, оленьи шкуры и другое имущество и оборудование, в которых мы испытывали крайнюю нужду.
Шершнева можно было считать старожилом-шпицбергенцем: он приезжал сюда из Ленинграда вместе с товарищами по геологической экспедиции уже несколько раз. Поэтому, когда Антоныч предложил мне показать Баренцбург, я с радостью согласился.
Сначала мы отправились в столовую рудника, которая располагалась на полпути между портом и нашей базой. По дороге я начал считать ступеньки, но вскоре запутался: ведь вся баренцбургская лестница насчитывала примерно 350 ступенек. По длине (но не по красоте!) она во много раз превосходила знаменитую Потемкинскую лестницу в Одессе.
Вот и длинный каменный дом темно-зелёного цвета. Он был выстроен ещё в 1935 году. Фасад этого большого дома мы хорошо видели, когда приближались к Баренцбургу на «Сестрорецке». Весь первый этаж здания занимала огромная столовая, а над ней размещались служебные помещения треста «Арктикуголь», библиотеки, радиобюро.
— Пошли пообедаем, а то сейчас шахтёры со смены придут, — подтолкнул меня Антоныч и добавил: — Между прочим, здесь ест весь рудник — более тысячи человек. Как видишь, на острове царит культ общественного питания — кухни в квартирах и общежитиях не нужны вовсе.
Сытно и вкусно кормить почти круглосуточно такую массу горняков, строителей, служащих — дело, безусловно, очень трудоёмкое даже на материке, ну а в условиях Заполярья ещё более сложное, ответственное и, конечно, почётное.
— Сходи-ка пока на базар и возьми там чего-нибудь, — последовало указание моего «гида».
Обшарив глазами все вокруг, я не увидел ничего такого, что бы напоминало привычный шумный рынок. В это время показался Антоныч с тарелками украинского борща.
Увидев моё растерянное лицо, Шершнев рассмеялся: «Неосведомлённый ты человек, оказывается!» И мы вместе направились в противоположный угол зала. Только теперь я заметил, что недалеко от больших раздаточных окон столовой, где горняки получали горячие блюда, на длинных столах лежали различные холодные закуски. Это и был так называемый на Шпицбергене базар. Придя в свою столовую, труженик рудника берет отсюда все, что ему нравится, без ограничения. «Хорошая добавка к основной еде! — подумал я. — Вряд ли здесь можно похудеть». Питание здесь — очень важный фактор.
В углу столовой буфет. Обычный буфет, какие мы привыкли встречать везде в нашей стране. Только продажа в нём идёт не на привычные всем нам рубли и копейки, а на специальные талоны для внутренних расчётов на предприятиях «Арктикугля».
Покидая столовую, я сказал Антонычу, что это настоящая диковинка для человека, впервые попавшего сюда с материка.
— Разве это диковинка? — удивился Шершнев. — Такие здесь на каждом шагу увидишь! По-моему, диковинка тогда, когда впереди прибавляются слова «самый» или хотя бы «один из самых».
— А разве баренцбургская столовая не одна из самых северных в мире? — перебиваю я геолога.
Мой собеседник согласно кивает головой, а затем поясняет свою прерванную мысль примерами:
— Средняя школа работающей молодёжи! Больница с новейшим оборудованием! Ясли и детсад! А самый северный на Земле краеведческий музей!…
Я попытался остановить своего товарища, но он продолжал:
— Комбинат бытового обслуживания! Гостиница, кинотеатр, теплица! Плавательный бассейн! Ну и наконец рудник Баренцбург — один из самых северных!
Мне ничего не оставалось сделать, как сдаться.
Через несколько дней после этого я стал свидетелем одного обычного события на острове. На рудник из Мурманска специально приехал автоинспектор ГАИ, чтобы проэкзаменовать большую группу «учеников» местной автошколы и выдать водительские права будущим шофёрам-любителям и профессионалам.
Афиша предлагала посмотреть новый фильм, и мы отправились Антонычем перед ужином в кино.
Рудничный клуб стоит в самом центре посёлка, на перекрёстке двух главных улиц Баренцбурга. В его вместительном зале ежедневно, кроме понедельника, демонстрируются кинокартины. Здесь часто устраиваются концерты художественной самодеятельности, торжественные и тематические вечера, конференции, лекции, диспуты, собрания. При клубе работают хоровой, вокальный, танцевальный и драматический кружки, занимаются струнный, духовой и эстрадный оркестры. В клубной пристройке расположены комнаты для игр и спортивный зал, в котором соревнуются баскетболисты и волейболисты. Под полом спортзала находится… плавательный бассейн с подогреваемой морской водой. В фойе выставлены фотостенды, посвящённые традиционным встречам и концертам художественной самодеятельности советских и норвежских горняков на Шпицбергене.
Зимой на руднике раздолье для любителей-лыжников. Одни из них облюбовывают себе склоны окрестных гор, холмов и ледников, другие предпочитают покрытую снегом замёрзшую гладь Грён-фьорда, побережье или межгорные долины. В короткое не очень ласковое лето выбираются на воздух футболисты, легкоатлеты, волейболисты и городошники. На руднике проводятся ежегодные островные фестивали. На них определяются лучшие коллективы художественной самодеятельности и победители спортивных состязаний. Программа у физкультурников очень разнообразная: футбол и лыжи, волейбол и стрельба, баскетбол и шахматы, городки и шашки, тяжёлая атлетика и настольный теннис, борьба и другие виды спорта.
В очередное воскресенье Антоныч пригласил меня посетить краеведческий музей, который работал только по выходным дням. В то время он был единственным на архипелаге.
Музей этот удивительный, и о нём стоит рассказать. Идея его создания принадлежала очень уважаемому на Шпицбергене человеку — Валентину Аникеевичу Гурееву, ветерану Великой Отечественной войны и ветерану послевоенной полярной «кочегарки».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65