В тот день, когда написаны эти строки, он писал ей во время поездки по Америке:
«Я наполнен чем-то захватывающим. Не могу сказать словами что это — бурлящая радость, живая тишина, интенсивное осознание как живое пламя... Я пытался лечить, два или три раза, прося никому не говорить об этом, и лечение помогало. Женщина, которая могла ослепнуть, выздоравливает».
Безусловно, К. обладал определенным даром врачевателя, но он умалчивал об этом, не желая, чтобы люди приходили к нему как к целителю. Отвечая на одной из встреч на заданный вопрос, он сказал:
«Кого вы предпочтете — Учителя, который покажет путь как постоянно сохранять целостность или того, кто сиюминутно врачует ваши раны? Чудо — забавная детская игра. Чудо случается ежедневно. Врачи совершают чудо. Многие мои друзья излечивают духовно, но хотя они могут лечить тело, они не в состоянии сделать целым рассудок и сердце, поэтому болезнь возвращается. Я занимаюсь врачеванием рассудка и сердца, а не тела. Ни один великий Учитель не способен на чудо, что означает поступиться Правдой».
В молодости К. явно имел силу ясновидения, которую мог бы развить; вместо этого, он сознательно подавлял ее. Когда люди обращались к нему за помощью, он не стремился узнать о них больше, чем они сами открывали ему. Он говорил, что многие приходили к нему, надев маску; он надеялся, что они снимут ее; если нет, то он стремился заглянуть за нее так же, как хотел бы прочесть частное письмо.
В полоть до войны жизнь К. состояла из многочисленных, нескончаемых поездок — везде, где бы он ни был, его ждали беседы и частные встречи, прерываемые отдыхом в Охай. Он обратился с просьбой к леди Эмили выслать ему названия книг по современным проблемам. Она выполнила просьбу, но у него не хватало времени на чтение, разве что на детективы, поскольку все время уходило на огромную переписку и редактирование бесед для печати. Везде, куда бы он не отправлялся, он устанавливал новые контакты, заводил новых друзей, разговаривал со многими людьми и получал более ценную информацию о том, что происходит в мире, чем из любой книги.
В ноябре 1932 года он поехал с Раджагопалом в Индию. Миссис Безант болела, быстро теряя рассудок, но она оказалась в состоянии присутствовать на Теософском конгрессе в Адьяре, где присутствовали также К. и Ледбитер. У К. состоялся долгий разговор с Раджей, о чем он сообщил леди Эмили: «Они только и повторяют: иди своим путем, а мы своим, но мы наверняка встретимся... Мне кажется, они не хотели моего приезда. Ясно различим антагонизм... Адьяр прелестен, но люди мертвы».
После Конгресса он совершил путешествие по Индии, вернувшись в мае 1933 года в Адьяр, где, на обратном пути в Европу, в последний раз увиделся с миссис Безант. Она узнала его и была с ним очень ласкова (ее смерть наступила 20 сентября) .
К. не суждено было вернуться в Теософскую штаб-квартиру в течение 47 лет. Побывав в следующий раз в Адьяре через три месяца после смерти миссис Безант, К. и Раджагопал впервые остановились в Висанта Вихар, Гринуэйз Роуд, 64, — в доме, построенном в качестве центра для К., с шестью акрами прилегающей земли. Местечко располагалось на северном берегу реки Адьяр, в то время как постройки Теософского Общества (260 акров) занимали южный берег, простирающийся к морю. Висанта Вихар был домом значительно более крупных размеров, чем хотел К., а леди Эмили корила К. за то, что дом этот находился в непосредственной близости от владений теософов. Он отвечал, что они с Раджагопалом считают Мадрас лучшим местом для издательства и работы и т.д., а эта земля оказалась единственной, которую смогли найти. «Мы ничего не имеем против Теософского Общества и его обитателей, — добавил он, — я не воюю с ними, разве что по вопросу мировых идей, идеалов». В том же письме он умолял леди Эмили критиковать его как можно больше: «чем более критично мы настроены, тем лучше понимаем друг друга». Она воспользовалась этим и никогда не прекращала критиковать его, хотя ее письма оставались по-прежнему полны любви к нему.
Во время этого визита в Индию К. съездил в долину Риши, в 170 милях на запад от Мадраса, где, как уже упоминалось, была приобретена в 1928 году земля для его работы. Дж. В. Субба Рао был первым директором открывшейся там школы совместного обучения, оставаясь 30 лет на своем посту, способствуя ее росту и процветанию. Приехав в школу, К. проводил пятичасовые ежедневные беседы с учителями.
Проблема образования всегда стояла в центре внимания К. Он любил детей и осознавал, что если их станут растить, отбросив предрассудки, религии, принятую в обществе идеологию, национализм, соперничество, то воцарится мир во всем мире. Но где взять учителей? Для взрослого быть неподготовленным намного тяжелее, чем ребенку. Необходимо полное самопреобразование. Снять с себя груз предрассудков равносильно отказу от собственной индивидуальности, принимая во внимание, что такие идеалы, как патриотизм, героизм, религиозная вера К. относил к предрассудкам. Именно в отношении образования проявлялась парадоксальность К. Он ожидал, что в основанных им школах будет достигнуто «академическое совершенство» безо всякого соперничества. Такое возможно, когда родители не настаивают на получении детьми университетских дипломов; в Индии диплом особенно желателен для получения хорошей работы.
В начале 1934 года последовали беседы в Австралии и Новой Зеландии. Австралийская пресса была настроена дружелюбно, в отличие от членов Теософского Общества. Ледбитер скончался в Перте, на обратном пути из Адьяра, где он присутствовал на похоронах миссис Безант. К. находился в Сиднее, где должны были кремировать тело, и он сообщал леди Эмили о том, что ходил на похоронную службу, хотя в церковь не вошел. «Люди из Поместья сбиты с толку его смертью, они спрашивали меня, кто будет говорить им какие шаги предпринимать (на Пути), когда он ушел из жизни». Еще более доброжелательно была настроена печать Новой Зеландии.
Ему, однако отказали в выступлении по радио из-за «антирелигиозной направленности». «...Бернард Шоу, находившийся там, говорил, что это скандал, поскольку К. является крупным религиозным учителем. Он написал мне об этом. К сожалению, мне не удалось с ним встретиться. У меня были захватывающие встречи, очень для меня интересные. Я думаю, мои тамошние друзья не изменят своего отношения». Вернувшись в Охай, К. начал изучать испанский язык по лингафонному курсу, готовясь к организованной для него поездке по Южной Америке, Он не растерял присущего ему вдохновения, он писал леди Эмили в ноябре: «Я переполнен любовью, как бы ее не называли. Я опьянен знаниями, мудростью. Как удивительно бессильны слова, упрощающие вещи. Представьте себе состояние души человека, написавшего „Песнь Песней“, состояние души Будды и Иисуса, и вы поймете, что происходит со мной. Звучит вроде бы высокопарно, но это совсем не так — настолько просто и поглощающе».
В этих строках он, очевидно, не делал исключения и для письма леди Эмили, отправленному ему в августе:
«Откуда ты знаешь, что не нашел просто бегство? Ты не видишь реальной жизни во всей ее неприглядности — ты всегда был обернут, образно говоря в вату, ты уходил от неприглядности, сбегая в наиболее красивые места. Ты всегда „в отступлении“.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65