Я - ДВЕРНОЙ ПРОЕМ


Ричард и я сидели на веранде моего небольшого домика на берегу моря и
молчаливо наблюдали за прибоем. Дым от наших сигар был густым и душистым,
что в некоторой степени спасало нас от роящихся кругом комаров, не
подпуская их ближе определенного расстояния. Вода была прохладного
голубовато-зеленоватого цвета, а небо - бездонным и сочно-синим. Очень
красивое сочетание.
- Так значит, "дверной проем"... - задумчиво повторил Ричард. -
Откуда у тебя такая уверенность в том, что мальчика убил именно ты? Может,
тебе это, все-таки, просто приснилось?
- Да не приснилось мне это! Но и убил его не я - я же говорил тебе
уже! Убили его они! Я был только дверным проемом...
Ричард вздохнул.
- Ты похоронил его?
- Да.
- Помнишь, где?
- Конечно, - мрачно ответил я, доставая из нагрудного кармана
сигарету. Кисти рук, из-за наложенных на них повязок, были очень
неуклюжими и, к тому же, отвратительно зудели. - Если хочешь посмотреть на
это место, то лучше поехать туда на твоем багги. На этом, - я кивнул на
кресло-каталку, - ты не дотолкаешь меня туда по песку.
Для езды по глубокому зыбкому песку у Ричарда была специально
приспособленная для этого машина выпуска, кажется, 1959 года и совершенно
непонятного происхождения - Ричард своими усовершенствованиями и
нововведениями изменил ее внешний вид до неузнаваемости: он поснимал с нее
крылья, крышу и чуть-ли не все, что только можно было снять, а вместо
обычных колес приспособил огромные дутые шины - специально предназначенные
для езды по любому песку. На этом чуде техники он разъезжал вдоль
береговой черты и собирал принесенные прибоем доски, ветви и прочий
деревянный хлам, из которого делал потом очень красивые и совершенно
фантастические скульптуры. Скульптуры эти он продавал потом по дешевке, за
чисто-символическую плату, зимним туристам. Вообще, Ричард был моим другом
и появился здесь, в Ки-Кэрэлайн, лет пять назад, выйдя в отставку и
переехав сюда из Мэрилэнда.
Задумчиво глядя на прибой, он выпустил густой клуб сигарного дыма.
- Мне не все понятно. Расскажи-ка мне еще раз обо всем с самого
начала.
Я вздохнул и попытался прикурить свою сигарету. Ричард взял коробок
из моих неуклюжих рук и зажег спичку сам. Прикурив, я сделал две глубоких
затяжки и попытался сосредоточиться. Зуд в пальцах стал уже совсем
невыносимым.
- Ну хорошо, - начал я. - Прошлым вечером, часов в семь, я сидел,
точно так же, как сейчас, здесь на веранде, любовался прибоем и курил...
- Не с этого места, раньше, - мягко перебил меня Ричард.
- Раньше?
- Расскажи мне о полете.
- Ричард, я же рассказывал тебе о нем уже много-много раз! - устало
затряс я головой.
Напряженно вслушиваясь в каждое мое слово, Ричард морщил лоб и был
похож на какую-нибудь из своих необычных скульптур.
- Да, рассказывал. Но, может быть, ты не все вспомнил тогда, что-то
упустил. А сейчас, может быть, вспомнишь - попытайся. Мне кажется, сейчас
у тебя может что-нибудь получиться.
- Ты так думаешь?
- Ну а почему бы нет? А потом, когда ты закончишь, мы можем поехать
поискать могилу.
- Могилу... - машинально повторил я. В моем воображении возникло
огромное, пустотелое и ужасно-черное кольцо. Ничто не могло сравниться с
ним в черноте... Такой непередаваемо-ужасной тьмы не видел я даже тогда,
когда мы с Кори, пять лет назад, плыли по бесконечному космическому океану
далеко-далеко от нашей планеты. Это была тьма... Настоящая тьма, тьма,
тьма...
Пальцы под бинтами - мои новые глаза - слепо таращились в эту тьму и
зудели, зудели, зудели...

Кори и я были выведены на орбиту Земли на ракете-носителе Сатурн 16.
Ракета была настолько огромной, что все журналисты и
теле-радио-комментаторы называли ее не иначе, как Эмпайр Стейт Билдинг.
Она действительно была просто фантастически-огромна. Старый носитель,
Сатурн 1Б, выглядел бы по сравнению с ней просто игрушкой. Огромная
пусковая площадка, выстроенная специально для Сатурна 16 на мысе Кеннеди,
имела фундамент, уходящий на шестьдесят с лишним метров в землю!
Мы сделали несколько витков вокруг Земли, чтобы еще раз проверить все
бортовые системы, сошли с земной орбиты и легли на рассчитанный курс - на
Венеру. В сенате не утихали бурные споры по поводу дальнейших программ
исследования космического пространства, люди из НАСА молились о том, чтобы
наш полет не прошел даром, чтобы мы нашли хоть что-нибудь, а мы тем
временем уплывали в открытый космос.
"Не важно, что! - любил повторять Дон Ловинджер, руководитель
программы "Зеус", по которой мы тогда работали. - Ваш корабль просто
напичкан различными новейшими техническими приспособлениями наблюдения и
поиска, включая пять телевизионных камер повышенной мощности и разрешающей
способности, а также принципиально новый телескоп с уникальной системой
линз и радио-электронных фильтров. Найдите с их помощью золото и платину!
Еще лучше будет, если вы найдете каких-нибудь разумных существ, этаких
маленьких синеньких человечков. Найдите хоть что-нибудь! Хоть дух Хауди
Дуди для начала..." Такой вот был веселый человек.
Эти напутствия были, однако, излишни - мы с Кори и сами были готовы и
очень сильно хотели сделать все, что от нас зависело и что мы могли
сделать. Тем более, что за последние несколько лет в программах
космических исследований практически не было достигнуто сколько-нибудь
существенных, кардинальных результатов. Начиная с Бормана, Андерса и
Ловелла, которые высадились на поверхность луны в 68-м и нашли там только
холодный, безжизненный и грязный песок. Перечень этот можно продолжить
упоминанием об экспедиции на Марс Макхэна и Джекса одиннадцать лет спустя
- там они тоже нашли только бескрайние пустыни холодного безжизненного
песка и единственными организмами на них были лишь очень редкие и
немногочисленные лишайники, не представляющие практически никакого
интереса. Стоимость же исследований более глубокого космического
пространства была, да и остается очень-очень высокой. Были и полеты,
заканчивавшиеся просто трагически. На борту второго и последнего корабля
Аполлон, например, с астронавтами Педерсеном и Лендерером, маршрут
которого пролегал уже через несколько планет солнечной системы, при
загадочных обстоятельствах вышли вдруг из строя все системы
жизнедеятельности и управления полетом и корабль никогда уже больше не
вернулся на Землю. А орбитальная обсерватория Джона Дэвиса была задета
метеоритом... Одним словом, космические программы продвигались очень
медленно и не очень успешно. Возможно, наш выход на орбиту Венеры был
одной из последних попыток человечества изменить это положение вещей, по
крайней мере в ближайшем обозримом будущем.
В полете мы находились уже шестнадцать суток и занимались почти
только тем, что практически постоянно лопали какие-нибудь консервы, спали,
играли в разнообразные игры, которые были специально предусмотрены на
борту для того, чтобы мы не скучали, читали или шатались взад-вперед по
кораблю (если так можно выразиться применительно к условиям невесомости) и
глазели все время от времени в иллюминаторы, любуясь Млечным Путем.
1 2 3 4 5 6 7