Бет едва цедила слова, отвечая только на прямо поставленные вопросы, реакции ее были заторможены, она прислушивалась к чему-то внутри себя, и Кин, конечно, не мог догадаться, что Бет ведет нескончаемый диалог с Диком. После странной лекции, которую, судя по всему, слышали многие на базе, Бет не могла определить, где кончаются ее собственные мысли и где начинаются мысли Дика. Не разумом, а интуитивно — и скорее всего Дик здесь был ни при чем — Бет понимала, что опыт не удался. Не потому, что Дику не удалось стать иным, напротив, это ему удалось блестяще. Он хотел, чтобы они с Бет были счастливы вдвоем, и для этого ему нужны были власть и деньги. Бет его вполне понимала. Но, став другим физически, Дик изменился и характером. Он говорил с ней, учил ее, как нужно поступать, и Бет поняла: это не Дик.
— Скажите, Бет, — голос доктора Кина едва достигал ее сознания, — неужели Ричард помнил наизусть всю систему кодирования? Как вы полагаете?
Бет кивнула головой, слабо улыбнулась.
— Я ведь ничего не понимаю в этом, — сказала она. — Скажите, доктор Кин…
— Да, Бет?
— Вы сами… Верите во все это?
— Все мы, девочка, натерпелись за эти часы, поэтому сомневаться не приходится. Господи, да большего ужаса я в своей жизни не испытывал! Эта мышь… Я все думаю, что если бы она спряталась где-нибудь здесь, в лаборатории… Мы дрожали бы от страха до сих пор? Или генерал Йорк приказал бы разнести весь лабораторный корпус?
— Не знаю, — тихо сказала Бет, — я не о том. Не всегда ведь то, что получается на мышах, можно сделать с людьми, верно?
Кин помолчал.
— У нас есть доказательство, — сказал он наконец. — Лекцию Дика вы слышали, как и я. Даже если он чудовищно все преувеличил, факт телепатического внушения не вызывает сомнений. И еще одно, Бет. Его до сих пор не могут найти.
— Я знаю, — кивнула Бет.
— Знаете? Кто вас сказал?
— Никто… То есть, Дик.
— Что вы, Бет…
— Я все время слышу его, понимаете? Иногда очень ясно, иногда почти неощутимо, но его голос никогда не исчезает совсем.
— Это трудно понять, — хмуро сказал Кин. — Бет, в этом шкафу биопсии с номера пять тысяч семьсот до девятисотой. Это не из тех, что шли по «Зениту»?
— Нет, — ответила Бет. — Это по проблеме семь.
— Пропустим, — сказал Кин. Проблема семь заключалась в выделении онковируса рака легких.
Они перешли к другому столу. Кин молча просматривал препараты, размышляя над тем, что услышал от Бет. У Бет подкашивались ноги, в голове стоял гул, будто после бессонной ночи, впрочем, ночь была действительно почти бессонной, но причина слабости заключалась в другом — она не могла больше выдерживать нервное напряжение. Бет продолжала слышать Дика, и вместо радости, которую это доставляло вчера — Дик жив, он думает о ней! — она все больше раздражалась. Новый Дик ее ужасал. Мысль еще не была продумана до конца, но женская интуиция не могла обмануть — Бет любила прежнего Дика, а не нового. И если прежнего нет, то зачем все?.. Стремление Дика к всеобщей справедливости, желание одарить счастьем все человечество были Бет чужды. Господи, кому это нужно и зачем? Зачем? — кричала она в пустоту и знала, что Дик слышит ее немой вопль. И знала, что он не хочет понять ее. Как легко они понимали друг друга прежде!
— Доктор Кин, — сказала Бет, — извините, я больше не могу…
— Да, да, — сказал Кин. — У вас очень усталый вид, Бет. Но понимаете, я не могу отпустить вас сейчас. Командую ведь не я… В общем, вы посидите тихонько, я попробую разобраться сам.
Бет опустила голову на руки, лицо в ладонях, глаза закрыты. Но она все равно видела. Стало еще хуже. Когда разговариваешь, что-то делаешь — отвлекаешься. А сейчас она и с закрытыми глазами — с закрытыми даже лучше — видела уходившую во все стороны пустыню, столб дыма за холмом, фигурки солдат, и она знала: дым — потому что погибли люди, и убил их Дик.
Он не хотел этого, видит Бог! Бет, ты должна понять, что я не хотел. Почему все происходит так нелепо? Я знаю, что должен предвидеть все следствия своих поступков — и не могу. Может быть, пока не могу. Ясновидением я не обладаю и по-прежнему должен полагаться на собственные оценки, собственное понимание ситуации, свой жизненный опыт. А если этого опыта еще попросту нет? Бет, я чувствую — тебе не нужно то, чего хочу я. И я не в силах внушить тебе то, что понимаю сам. Нет, могу. Но не стану. Это все равно что убить. Убить тебя прежнюю и создать другую — для себя. Но это будешь не ты, и ты не простишь мне, верно?
Кто-то тронул ее за плечо. Бет очнулась. Рядом стоял майор Рихтер и еще двое мужчин. Бет с трудом поднялась на ноги, мысли Дика смешались, она отогнала их и вместе с ними — самого Дика, закрыла перед ним свое сознание, крикнула: «Не люблю!»
— Мисс Тинсли, — сказал майор, — это профессора Сточерз и Корнуэлл, биохимики. Они будут вести экспертизу по программе «Зенит». Введите их в курс дела, прошу вас.
Он повернулся и вышел. Бет показалось, что майор боится ее, будто в ней осталась какая-то частичка от Дика, будто и она может… Или ей только показалось?
Эксперты отошли в сторону и о чем-то тихо переговаривались с Кином. Почти неслышная речь вдруг привела Бет в состояние исступления. Она уже не понимала, что делает, как не понимает своих поступков наркоман, отлученный от наркотика. Что-то попалось ей под руку, но бросить она не успела.
Все представлялось ей в замедленном темпе. Вот трое мужчин медленно оборачиваются, лица их начинают искажаться гримасами удивления, растерянности, Кин идет к ней, будто преодолевая плотную преграду, раздвигает грудью воздух, а она поднимает руку и все же не успевает, хватка Кина оказывается неожиданно крепкой, ей кажется, что он не просто хватает ее за руку, но выворачивает из плеча, и вся она распадается на части, на атомы, и гулко падает куда-то — не на пол, а глубже, в землю, где чернота и тишина.
x x x
Из-за горизонта медленно вырастали серые и нереально четкие контуры хребта Уоссек, изменился рельеф, начали появляться глыбы в рост человека, яркая белая точка блеснула в солнечных лучах далеко слева — это была покрытая снегом вершина горы Гранта. Кирман взял южнее, по его мнению база должна была вот-вот появиться.
Мысли текли в трех измерениях, и окружающее он воспринимал смутно. Глаза внимательно следили за окрестностями, уши слушали, ноги передвигались, и мозг при любом изменении обстановки принимал мгновенные и правильные решения. Но мысль в этом не участвовала. За несколько часов Кирман решил проблему репликации мутантных генов — он знал теперь, как проводить эксперимент, чтобы создать человека будущего без мучительного процесса умирания от рака.
Идея была не новой — «чтец» должен читать информацию ДНК, не пропуская ни слова, уже с самого момента зачатия. Это очевидно, об этом Кирман думал еще год назад. Но возникала проблема несовместимости плода с организмом матери. Раньше Кирман полагал, что проблему удастся решить, лишь отказавшись от развития зародыша в женском организме, перенести оплодотворенную яйцеклетку в термостат. Сейчас он решил проблему иначе: вычислил в уме генетическую формулу онковируса, который должен паразитировать на развивающемся зародыше и служить своеобразным демпфером для несовместимых с организмом матери раковых клеток будущего ребенка. В любом случае для каждой женщины это ведь будет разовый процесс — родить одного ребенка с новой геноформулой, о дальнейшем позаботится эволюция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31