Рот приоткрылся, язык делал странные движения, словно, действительно, Василь лизал женщину между ног...
Он закатил глаза и начал делать конвульсивные движения бедрами, словно трахал кого-то...
Иван посмотрел на Козырева в полном недоумении. Впервые он видел человека, который забыл о своей смерти, хотя она стояла совсем рядом с ним...
Козырев, судорожно сжимая в руке чек, выписанный Василем, пожал плечами и красноречиво покрутил пальцем у виска...
Василь издал протяжный стон и сполз на своем кресле так, что видна была только его голова и руки, лежащие сверху на крышке.
Глаза его открылись и он посмотрел на Ивана так, словно видео его впервые...
– Чего ты хочешь? – спросил он вяло и безразлично. – Скажи мне, чего ты хочешь, швед?
– Я ищу человека по имени Крестный, – сказал Иван. – Если ты когда-нибудь жил в Москве, ты должен был слышать это имя...
– Я слышал о Крестном, – неожиданно для Ивана сказал Василь.
Иван напрягся, но следующая фраза Василя заставила его расслабиться.
– Я слышал, что это он убил Белоглазова... Там, в России... Об этом сообщали в газетах и рассказывал мне начальник кантональной полиции, майор Эпиналь... Почему ты ищешь Крестного здесь?
– Потому что мне сказали, что он прячется у тебя, – ответил Иван.
– Крестный? – переспросил Василь. – Прячется? От кого?
– От меня, – сказал Иван и вздохнул.
Все происходящее казалось ему уже ненужной суетой, лишенной главной цели... Крестного здесь нет и никогда не было.
Никитин обманул его. Специально отправил подальше от Москвы, чтобы самому разобраться с Крестным... Еще, наверное и хвостом Ивана наградил! Когда Иван спрыгнул с поезда, от хвоста он наверняка оторвался, но если человеку известен адрес, по которому Ивана отправили за мнимым Крестным, шпик неизбежно появится в Лозанне и даже здесь – окало резиденции Василя, чтобы вновь сесть ему на хвост и сообщать в Москву обо всех действиях Ивана...
Ну, что ж! Посмотрим еще, кто в конце концов останется в дураках!
Василь впервые посмотрел на Ивана с уважением. Человек, от которого прячется московская легенда, сам всесильный Крестный, не мог не вызывать у Василя самого искреннего уважения...
Когда Василь заговорил, тон его заметно поменялся. Теперь он уже не угрожал, не пытался купить Ивана, он просил, он объяснял, он оправдывался...
– Я, действительно, ничего не знаю о Крестном, – сказал Василь. – Я слишком мелкая мошка, чтобы он имел со мной дело... Я хотел всю жизнь только одного, уехать из России и забиться куда-нибудь в тихий уголок, где никто не помешает мне... делать все, что я хочу! Я хочу не так уж много... Я просто больной человек, который знает о своей болезни... Но у меня нет сил этому сопротивляться... Стоит мне подумать о моих девочках, об их мохнатых зверьках, прячущихся между ног от мужских взглядов, я не могу сопротивляться тому, что поднимается во мне сладкой волной...
Дальше Иван не слушал.
– Я тебя вылечу... – сказал он и выстрелил Василю в переносицу.
Тот дернулся и застыл за столом, так и не убрав руки со столешницы из грубого дерева. Мечтательная сладострастная улыбка навечно застыла на его лице...
Его болезнь прекратилась одновременно с его жизнью.
Козырев заскребся в углу и подал голос.
– Хорошо бы оказаться где-нибудь поблизости от Лозаннского муниципального банка раньше, чем его управляющему станет известно о смерти его клиента, – сказал бывший капитан дальнего плавания и кивнул на развалившегося за столом Василя.
Иван вспомнил, как их вел охранник по замку к кабинету Василя.
Они прошли по каменной лестнице на второй этаж, затем миновали небольшое помещение, где пятеро охранников резались в карты и еще через небольшой коридорчик – каморку, в которой сидел какой-то худой и долговязый охранник, скорее всего – что-то вроде секретаря Василя.
Потом еще один очень длинный коридор и они уперлись в дверь перед которой теперь стояли с другой стороны в кабинете хозяина замка...
Теперь уже – бывшего хозяина.
«Один, пять и еще один у двери в замок, – прикинул Иван. – При благоприятном стечении обстоятельcтв мне нужно будет убить всего семь человек... При неблагоприятном – двадцать девять... Я уже сделал...
Он на мгновение напряг память.
...Уже семь выстрелов... Двух пистолетов мне явно не хватит.»
Он поверил магазины своих «макаров» и один из них спрятал в карман, а другой зарядил полностью. Затем взял автомат охранника, труп которого загораживал дверь, а в кармане у него нашел запасной магазин. Это сильно улучшило его настроение.
– Пошли! – скомандовал он Козыреву, который хоть и был сейчас лишней обузой, в дальнейшем мог сильно пригодиться – когда пойдет игра с Никитиным и Ивану понадобится свой человек в Лозанне...
Но прежде всего нужно было выбраться из замка. Иван приоткрыл дверь и осторожно выглянул в каменный коридор. Там никого не было, не слышно было никаких признаков поднявшейся в замке тревоги. Толстые каменные стены надежно скрадывали и выстрелы и крики...
От мрачных, истертых временем камней, из которой были сложены стены, веяло каким-то очень близким Ивану настроением...
«Наверное, эти стены видели на своем веку много смертей и боли, – подумал Иван. – От них словно исходит запах, который кружит мне голову, словно стакан водки!.. Хотел бы я жить лет четыреста-пятьсот назад, чтобы мне каждую секунду угрожала опасность и я каждое мгновение готов был убить своего противника! Впрочем, я так и живу сейчас... Я готов! Смерть – моя Женщина! Боль – моя Сестра!.. Вот место для меня – этот замок впитавший в себя запах крови и страдания... Я бы поселился здесь и дышал этим воздухом смерти, который наполняет его... Боль и Смерть! Вот моя жизнь... Я должен убить Крестного! Я должен убить Крестного... Я должен это сделать, иначе я превращусь в вечного убийцу, который рыщет по свету в поисках тени человека, уже убитого другим! Вот что приготовил мне Никитин, отослав сюда, подальше от Москвы, а сам в это время охотится на Крестного! Если я его не убью, я никогда не сумею обрести покой и смерть! Я не смогу умереть, даже если захочу этого... Хочу ли я умереть сейчас? Нет! Только не с сейчас! Пока жив Крестный, я не могу умереть! Я должен его убить! Я возвращаюсь в Москву!..»
Едва Иван вывернул из-за угла с автоматом на шее и пистолетом в руке, очкастый секретарь судорожно дернул головой, взглянув на него, и успел сделать два движения, причем первое из них было ошибочным...
Его правая рука дернулась сначала к пистолету, который лежал справа от него на крышке стола, а потом, изменив направление своего движения, попыталась нажать на красную кнопку тревоги, расположенную еще правее на столе, но бессильно упала на половине пути, перебитая пулей из пистолета Ивана...
Третьего движения секретарь сделать не сумел, даже если и собирался его сделать. За доли секунды Иван оказался рядом с ним, и его средний палец правой руки воткнулся очкарику в горло. Он захрипел и повалился со стула на каменный пол.
Иван тщательно вытер кровь с пальца о полу его пиджака, сложил пальцы правой руки в кулак, выставив вперед и вверх средний палец, и показал получившуюся комбинацию капитану Козыреву...
– Теперь ты понял, капитан, что означают эти слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Он закатил глаза и начал делать конвульсивные движения бедрами, словно трахал кого-то...
Иван посмотрел на Козырева в полном недоумении. Впервые он видел человека, который забыл о своей смерти, хотя она стояла совсем рядом с ним...
Козырев, судорожно сжимая в руке чек, выписанный Василем, пожал плечами и красноречиво покрутил пальцем у виска...
Василь издал протяжный стон и сполз на своем кресле так, что видна была только его голова и руки, лежащие сверху на крышке.
Глаза его открылись и он посмотрел на Ивана так, словно видео его впервые...
– Чего ты хочешь? – спросил он вяло и безразлично. – Скажи мне, чего ты хочешь, швед?
– Я ищу человека по имени Крестный, – сказал Иван. – Если ты когда-нибудь жил в Москве, ты должен был слышать это имя...
– Я слышал о Крестном, – неожиданно для Ивана сказал Василь.
Иван напрягся, но следующая фраза Василя заставила его расслабиться.
– Я слышал, что это он убил Белоглазова... Там, в России... Об этом сообщали в газетах и рассказывал мне начальник кантональной полиции, майор Эпиналь... Почему ты ищешь Крестного здесь?
– Потому что мне сказали, что он прячется у тебя, – ответил Иван.
– Крестный? – переспросил Василь. – Прячется? От кого?
– От меня, – сказал Иван и вздохнул.
Все происходящее казалось ему уже ненужной суетой, лишенной главной цели... Крестного здесь нет и никогда не было.
Никитин обманул его. Специально отправил подальше от Москвы, чтобы самому разобраться с Крестным... Еще, наверное и хвостом Ивана наградил! Когда Иван спрыгнул с поезда, от хвоста он наверняка оторвался, но если человеку известен адрес, по которому Ивана отправили за мнимым Крестным, шпик неизбежно появится в Лозанне и даже здесь – окало резиденции Василя, чтобы вновь сесть ему на хвост и сообщать в Москву обо всех действиях Ивана...
Ну, что ж! Посмотрим еще, кто в конце концов останется в дураках!
Василь впервые посмотрел на Ивана с уважением. Человек, от которого прячется московская легенда, сам всесильный Крестный, не мог не вызывать у Василя самого искреннего уважения...
Когда Василь заговорил, тон его заметно поменялся. Теперь он уже не угрожал, не пытался купить Ивана, он просил, он объяснял, он оправдывался...
– Я, действительно, ничего не знаю о Крестном, – сказал Василь. – Я слишком мелкая мошка, чтобы он имел со мной дело... Я хотел всю жизнь только одного, уехать из России и забиться куда-нибудь в тихий уголок, где никто не помешает мне... делать все, что я хочу! Я хочу не так уж много... Я просто больной человек, который знает о своей болезни... Но у меня нет сил этому сопротивляться... Стоит мне подумать о моих девочках, об их мохнатых зверьках, прячущихся между ног от мужских взглядов, я не могу сопротивляться тому, что поднимается во мне сладкой волной...
Дальше Иван не слушал.
– Я тебя вылечу... – сказал он и выстрелил Василю в переносицу.
Тот дернулся и застыл за столом, так и не убрав руки со столешницы из грубого дерева. Мечтательная сладострастная улыбка навечно застыла на его лице...
Его болезнь прекратилась одновременно с его жизнью.
Козырев заскребся в углу и подал голос.
– Хорошо бы оказаться где-нибудь поблизости от Лозаннского муниципального банка раньше, чем его управляющему станет известно о смерти его клиента, – сказал бывший капитан дальнего плавания и кивнул на развалившегося за столом Василя.
Иван вспомнил, как их вел охранник по замку к кабинету Василя.
Они прошли по каменной лестнице на второй этаж, затем миновали небольшое помещение, где пятеро охранников резались в карты и еще через небольшой коридорчик – каморку, в которой сидел какой-то худой и долговязый охранник, скорее всего – что-то вроде секретаря Василя.
Потом еще один очень длинный коридор и они уперлись в дверь перед которой теперь стояли с другой стороны в кабинете хозяина замка...
Теперь уже – бывшего хозяина.
«Один, пять и еще один у двери в замок, – прикинул Иван. – При благоприятном стечении обстоятельcтв мне нужно будет убить всего семь человек... При неблагоприятном – двадцать девять... Я уже сделал...
Он на мгновение напряг память.
...Уже семь выстрелов... Двух пистолетов мне явно не хватит.»
Он поверил магазины своих «макаров» и один из них спрятал в карман, а другой зарядил полностью. Затем взял автомат охранника, труп которого загораживал дверь, а в кармане у него нашел запасной магазин. Это сильно улучшило его настроение.
– Пошли! – скомандовал он Козыреву, который хоть и был сейчас лишней обузой, в дальнейшем мог сильно пригодиться – когда пойдет игра с Никитиным и Ивану понадобится свой человек в Лозанне...
Но прежде всего нужно было выбраться из замка. Иван приоткрыл дверь и осторожно выглянул в каменный коридор. Там никого не было, не слышно было никаких признаков поднявшейся в замке тревоги. Толстые каменные стены надежно скрадывали и выстрелы и крики...
От мрачных, истертых временем камней, из которой были сложены стены, веяло каким-то очень близким Ивану настроением...
«Наверное, эти стены видели на своем веку много смертей и боли, – подумал Иван. – От них словно исходит запах, который кружит мне голову, словно стакан водки!.. Хотел бы я жить лет четыреста-пятьсот назад, чтобы мне каждую секунду угрожала опасность и я каждое мгновение готов был убить своего противника! Впрочем, я так и живу сейчас... Я готов! Смерть – моя Женщина! Боль – моя Сестра!.. Вот место для меня – этот замок впитавший в себя запах крови и страдания... Я бы поселился здесь и дышал этим воздухом смерти, который наполняет его... Боль и Смерть! Вот моя жизнь... Я должен убить Крестного! Я должен убить Крестного... Я должен это сделать, иначе я превращусь в вечного убийцу, который рыщет по свету в поисках тени человека, уже убитого другим! Вот что приготовил мне Никитин, отослав сюда, подальше от Москвы, а сам в это время охотится на Крестного! Если я его не убью, я никогда не сумею обрести покой и смерть! Я не смогу умереть, даже если захочу этого... Хочу ли я умереть сейчас? Нет! Только не с сейчас! Пока жив Крестный, я не могу умереть! Я должен его убить! Я возвращаюсь в Москву!..»
Едва Иван вывернул из-за угла с автоматом на шее и пистолетом в руке, очкастый секретарь судорожно дернул головой, взглянув на него, и успел сделать два движения, причем первое из них было ошибочным...
Его правая рука дернулась сначала к пистолету, который лежал справа от него на крышке стола, а потом, изменив направление своего движения, попыталась нажать на красную кнопку тревоги, расположенную еще правее на столе, но бессильно упала на половине пути, перебитая пулей из пистолета Ивана...
Третьего движения секретарь сделать не сумел, даже если и собирался его сделать. За доли секунды Иван оказался рядом с ним, и его средний палец правой руки воткнулся очкарику в горло. Он захрипел и повалился со стула на каменный пол.
Иван тщательно вытер кровь с пальца о полу его пиджака, сложил пальцы правой руки в кулак, выставив вперед и вверх средний палец, и показал получившуюся комбинацию капитану Козыреву...
– Теперь ты понял, капитан, что означают эти слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44