Протоевангелие начинается с описания того, как
будущие родители Марии Иоаким и Анна скорбят о
своей бездетности. Начало это перекликается с исто-
рией Самуила в Ветхом завете (1 Царств., в еврей-
ском тексте - 1 Самуила), согласно которой у жены
Елкана Анны (даже имя обеих женщин совпадает)
не было детей, и она скорбела об этом и молилась
(молитва Анны появляется и в Протоевангелии).
Анна, жена Елкана, дает обет - как и мать Марии -
посвятить своего ребенка богу. Итак, общее развитие
сюжета заимствовано автором истории о рождении
Марии из Ветхого завета. Однако автор не был,
по-видимому, иудеем и не знал как следует религи-
озной жизни Иудеи или, может быть, сознательно
игнорировал ее: он писал в то время, когда Иеруса-
лимского храма уже не существовало, основная масса
иудеев находилась в рассеянии, писал он для христиан
неиудеев, говоривших по-гречески. Несоответствия с
бывшей когда-то исторической действительностью его
не смущали, он писал историю по законам распро-
батывались в христианстве II в. применительно к
образу Христа. Уже в Евангелии от Иоанна Иисус
говорит своим ученикам, отказываясь от еды: <...у
меня есть пища, которой вы не знаете... Мол пища есть
творить волю Пославшего Меня и совершить дело
Его> (4.32 - 34). Правда, здесь отказ от земной пищи
носит иносказательный характер, но у гностиков су-
ществовало учение об особом способе питания Иисуса,
связанном с иной, нечеловеческой, телесностью. Так,
один из наиболее крупных теологов-гностиков, Ва-
лентин, по данным Климента Александрийского, утвер-
ждал, что Иисус ел и пил особенным образом, не
отдавая пищи (т. е. не перерабатывая ee); сила
воздержания была в нем такова, что пища в нем не
разлагалась, так как он сам не подлежал разложению.
Отголоски этого учения переплелись в истории о рож-
дении Марии с древними языческими верованиями:
боги греков пили особый напиток - нектар и пита-
лись амброзией. Такое переплетение традиционных
мифологических мотивов, мистики, вульгаризованных
философских доктрин было характерно для <низовой
словесности> и отражало определенные тенденции
в развитии христианства.
Когда Марии исполняется двенадцать лет, рас-
сказывается в Протоевангелии, жрецы по повелению
ангела созывают старцев, чтобы вручить одному из
них Марию для своего рода опеки. Так в истории
Марии появляется плотник Иосиф - старец, вдовец.
Образ Иосифа-старца - создание апокрифической
литературы, стремившейся заполнить лакуны перво-
начальных евангельских повествований, в которых
Иосиф после рождения Иисуса и возвращения из
Египта (по Евангелию от Матфея) не фигурирует
вовсе (<родители> Иисуса упомянуты только еще один
раз у Луки в рассказе о посещении ими вместе с маль-
чиком Иисусом Иерусалимского храма.- 2.42 - 43).
Старость Иосифа позволяла объяснить отсутствие
упоминаний о нем в период деятельности Иисуса;
в Евангелии от Марка жители Назарета называют
Иисуса только <сыном Марии>, не упоминая имя
отца (6.3). По-видимому, предполагалось, что Иосиф
умер к началу проповеди Иисуса. Старость Иосифа
также давала возможность ввести взрослых сыновей
от первого брака ' и тем самым утвердить девствен-
ность Марии.
Иосиф был избран супругом-хранителем Марии,
так как из его посоха вылетела голубка - образ, ко-
торый должен был ассоциироваться в умах верующих
со святым духом, сошедшим на Иисуса в виде голубя.
Даже в деталях дальнейшей жизни Марии,
по концепции автора Протоевангелия, обнаружива-
ется ее исключительность. Так, по жребию ей доста-
ется ткать самую дорогую ткань, настоящую багря-
ницу, пурпур. Как отличен этот символ от символики
первых христиан, для которых в пурпур и багряницу
одевались блудницы - и главная блудница - Рим,
как он изображен в Апокалипсисе Иоанна '. Но пур-
пур имел и скрытый, мистический смысл (во всяком
случае так он толковался византийскими богосло-
вами): прядение пурпура как бы возвещает <пряде-
ние> тела младенца из крови матери.
Эпизод благовещения и прихода Марии к Ели-
завете представляет собой детализированный и дра-
матизированный (в соответствии с жанром) пересказ
Евангелия от Луки с дословным повторением отдель-
ных фраз. Благовещение происходит в отсутствие
Иосифа, который уходит на плотницкие работы. Это
должно было объяснить, почему Мария отправилась
к Елизавете. У Луки в соответствующем рассказе
отразилось стремление объединить легенды об Иоанне
Крестителе и Иисусе, существовавшие раздельно,
подчеркнуть связь между обоими проповедниками с
самого их рождения; бытовая достоверность не ин-
тересовала автора третьего евангелия. В Протоеван-
гелии подробно описана реакция вернувшегося мужа
и обнаружившего беременность своей подопечной
(намек на реакцию Иосифа есть в Евангелии от
Матфея, но там Мария выходит за него замуж, уже
будучи беременной, и Иосиф хочет тайно отпустить
ее. - 1. 18 - 19) .
По доносу книжника Анны (автор опять вводит
мотив иудея-недруга, как и в начале повествования)
Иосифа и Марию вызывают в храм и заставляют
пройти испытание <водою ревности>. Это был древний
обычай, согласно которому женщине, подозревавшейся
в прелюбодеянии, давали выпить воду, смешанную
с грязью'. Если она без последствий выпивала эту
смесь, то объявлялась непорочной. В рассказе <горь-
кую воду> пьют оба; естественно, что Иосиф и Мария
безболезненно проходят через испытание <божиим
судом>.
Во всех эпизодах после замужества Марии
неясно место действия. Подразумевается, что все про-
исходит в Иерусалиме: вряд ли доноситель Анна
бегал из Назарета к первосвященнику и обратно.
лазарет здесь не фигурирует, не потому, конечно,
что автор не знал о Назарете, о котором было напи-
сано в новозаветных евангелиях, а потому, что для
него эта деталь шла вразрез с сюжетом, в который
был введен эпизод с доносом, испытанием водою,
создающий драматическое напряжение, показыва-
ющий книжника, стремившегося навредить еще матери
Иисуса... Кроме того, автор не знал реального Наза-
рета, плохо представлял себе, где именно он находит-
ся. Неопределенность места действия позволяла ему
ввести псевдореалистические детали, которыми он
расцвечивал повествование по собственному усмо-
трению.
Как и в Евангелии от Луки, Иосиф с Марией
отправляются на перепись в Вифлеем (добавлена
деталь - вместе с сыновьями) . В повествование
вставлен эпизод, выпадающий из общего бытописа-
тельного тона этого отрывка: Мария во время пути
то плачет, то смеется. Когда Иосиф спрашивает ее,
в чем дело, она отвечает, что видит перед глазами
два народа: один рыдает, другой радуется и весе-
лится. Здесь открыто противопоставлены иудеи (на-
род, который рыдает:
1 2 3 4 5 6 7 8 9