Один из спортсменов похлопал его по плечу:
– А вы классно играете, прямо как по правде.
С этим они вышли из «Испано-сюизы», захлопнув за собой дверь.
Спарк вывез Ригельта, лежавшего под ковром на полу (Криста укрыла его, как только спортсмены вышли из машины), за город. Он знал проселочную дорогу, где никогда не было ни единой живой души; вела она к заброшенному дому дяди Алвареша; тот собирался сделать ремонт и открыть пансионат для визитов пожилых мужчин: лучшего места не сыщешь, полная гарантия от посторонних взглядов. Воды в доме не было, но электричество не отключили, слава богу, потому что каждое слово, произнесенное Ригельтом, должно быть зафиксировано на пленку. И его самого надо сфотографировать: сначала с кляпом во рту, потом без кляпа с развязанными ногами; руки по-прежнему скручены за спиной; спортсмены лихо его запеленали, в Пенинсуле умеют вязать , наловчились на бычках, черти, да и потом в каждой семье есть моряк, страсть к узлам , знают их великое множество.
– Если станете орать, – сказала Криста, отбросив ковер с лица Ригельта (здорово он изменился за эти тридцать пять минут! Лицо потекло, лишилось своих рубленных форм, просто какой-то фарш), – у нас не будет возможности сохранить вашу жизнь. Намерены разговаривать с нами?
Он кивнул; Криста вытащила кляп изо рта.
– Вы немка? – жалобно спросил он.
– Да. Я – ваша немка, Ригельт.
– Вы знаете меня, да?
– Знаю.
– Кто это? – он показал глазами на Спарка.
– Мой человек, – она достала из сумки «смит-вессон», пояснив, – тут не надо взводить курок, бьет сразу, выстрела не услышат, в округе нет ни одного человека...
– Меня будут искать, – еще жалобнее сказал он. – Все знают, что я ушел на торговые переговоры.
– Найдут, когда мы уедем из этой страны, – ответила Криста.
Спарк стоял рядом, прислушиваясь к интонации разговора; немецкий он знал не очень-то хорошо, однако все языки ощущал прекрасно; каждый язык можно просчитать по интонациям. Пока все шло так, как было задумано: голос Ригельта был дрожащим, испуганным, ищущим .
– Развяжите его, – обратилась Криста к Спарку по-английски.
– Он обещал вести себя разумно? – спросил Спарк.
– Вы обещаете вести себя разумно, Ригельт? Вы не поставите меня в положение человека, которому не остается ничего другого, кроме как стрелять?
– Обещаю, конечно, обещаю, я понял ситуацию, я обещаю...
– Развяжите его, – повторила Криста, – он обещает.
(Они не имели ни времени, ни возможности запрашивать Роумэна о том, говорит ли Ригельт по-английски, поэтому Спарк предложил игру: он – подчиненный, партию ведет Криста.)
Спарк развязал ноги Ригельта, Криста толкнула его дулом пистолета в шею:
– Идите. Медленно идите в дом. Следом за этим господином.
Они спустились в подвал. Спарк жестом попросил подождать; включил магнитофон, привезенный прошлой ночью, вполне надежно укрыт, но писать будет каждое слово Ригельта; ввернул лампочку в торшер и крикнул Ригельту и Кристе, стоявшим на лестнице:
– Входите.
Криста пропустила Ригельта, заперла за собой дверь, села в кресло и только сейчас почувствовала, как у нее мелко трясутся колени.
– Ригельт, послушайте меня, – сказала она устало, – часа через два мы вернем вас в город... Мы заинтересованы в том, чтобы вы жили. Более того, в наши планы входит помочь вашему бизнесу. Но все это будет только в том случае, если вы сейчас же, без колебаний и уловок, ответите мне: кто вам дал поручение сесть в самолет и взять у Штирлица паспорт? Не торопитесь говорить. Если скажете неправду, я пристрелю вас. Даю вам слово.
– Почему я должен верить, что вы не убьете меня, если я отвечу правду? – спросил Ригельт, подрагивая всем телом, словно пришел в тепло с мороза.
– Потому что, ответив правду, вы дадите косвенное согласие работать на ту секретную службу, которую он, – Криста кивнула на Спарка, – и я имеем честь представлять в Европе. Секретной службе нужны живые агенты. Итак...
– Я ничего не буду отвечать, – голос его был испуганно дрожащим.
– Вы уже ответили, – сказал Спарк, и Криста быстро перевела. – Вы уже ответили, откликнувшись на фамилию Ригельт. Но доказывать вам что-либо я не собираюсь, нет нужды. Пока не ответите правды, во всяком случае.
– Я прошел денацификацию!
– А зачем тогда менять фамилию? – Спарк подивился, как точно Криста вела свою линию; они успели прорепетировать несколько версий разговора; вообще-то, на подготовку такого рода операции кладут месяцы; у них не было и недели.
– Я ни в чем не виноват!
– Да? – удивился Спарк. – А кто расстреливал генералов вместе со Скорцени двадцатого июля?
– Меня там не было, у вас нет доказательств, меня тогда не было со Скорцени!
– Вы же сами говорили, что с ним незачем няньчиться, – вздохнув, Спарк обернулся к Кристе. – Он нас будет интересовать только как звено в цепи. Если он сейчас же не откроет то, что мы должны перепроверить, – кончайте, надо успеть на пароход.
– Вы поняли? – спросила Криста Ригельта.
– Да. Я понял, – ответил тот; глаза его метались с лица Кристы на лицо Спарка; он мучительно думал, как ему вести себя. «Он оклемается, – понял Спарк, – а этого нельзя допустить». И со всего маха, без подготовки Спарк врезал ему по шее. Ригельт, не ожидавший удара, покатился со стула и пронзительно, по-заячьи закричал; сначала нельзя было понять, что он кричит, потом стало ясно:
– Скккккаааааааажжжжуууу...
Спарк подошел к нему и с силой ударил его ногой в живот:
– Так говори, Ригельт! Имя! Кто тебя снабдил документами и сказал, что Штирлиц отправлен американцем из Мадрида? Ну!
– Гуарази! Гуарази и Лангер!
– Где они сейчас?
– Лангер в своей конторе... Гуарази... Я не знаю, где он сейчас, но он жил в «Плазе».
– Под какой фамилией?
– Не знаю.
– Когда он должен вернуться? Как вы его можете вызвать?
– Это знает Лангер.
– Адрес и телефон.
– Его оффис над моим. Телефон – семьдесят три, четырнадцать, сорок.
– Имя?
– Фред.
– Что ему нужно сказать, чтобы он немедленно приехал на встречу? Только не вздумайте врать. Если я не вернусь с ним сюда к условленному часу, она, – Спарк кивнул на Кристу, – пристрелит вас. Ясно?
– Да. Вы должны позвонить ему и сказать, что привезли лекарство для Греты против кашля в осеннее ненастье. Он придет через полчаса в отель «Полана», будет ждать в холле за третьим от двери столиком, перед ним будет пачка сигарет «Данхил» и чашка кофе с минеральной водой, отпитой наполовину... Вы из ФБР?
– А если да? – сразу же спросила Криста. – Вы имеете что-то предложить?
– Нет, ничего, я просто решил, что вас должен интересовать Гуарази, а не мы... Я прошел денацификацию...
– Гуарази говорил вам, что его ищет ФБР?
– Нет, прямо так он никогда не говорил...
– На каком языке вы объяснялись?
– Он владеет испанским, и Лангер прекрасно говорит по-испански. Я только выполнял просьбы Лангера... И Гуарази... Я же думал, что он американец, что все это не противозаконно...
– Если Лангера нет на месте, где его найти?
– Дома.
– Адрес?
– Авенида Республики, двенадцать, второй этаж.
– Сейчас мы свяжем вам ноги и развяжем руки. Вы напишете Лангеру записку... Ту, которая заставит его сесть в мою машину и приехать сюда. Если вы решите пошутить, подумав, что меня схватят и я отдам вас, – вы ошибаетесь. До вашего оффиса, – Спарк внезапно перешел на португальский, это словно бы ударило Ригельта, – я проскочу за сорок минут, учитывая возможные приключения на дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– А вы классно играете, прямо как по правде.
С этим они вышли из «Испано-сюизы», захлопнув за собой дверь.
Спарк вывез Ригельта, лежавшего под ковром на полу (Криста укрыла его, как только спортсмены вышли из машины), за город. Он знал проселочную дорогу, где никогда не было ни единой живой души; вела она к заброшенному дому дяди Алвареша; тот собирался сделать ремонт и открыть пансионат для визитов пожилых мужчин: лучшего места не сыщешь, полная гарантия от посторонних взглядов. Воды в доме не было, но электричество не отключили, слава богу, потому что каждое слово, произнесенное Ригельтом, должно быть зафиксировано на пленку. И его самого надо сфотографировать: сначала с кляпом во рту, потом без кляпа с развязанными ногами; руки по-прежнему скручены за спиной; спортсмены лихо его запеленали, в Пенинсуле умеют вязать , наловчились на бычках, черти, да и потом в каждой семье есть моряк, страсть к узлам , знают их великое множество.
– Если станете орать, – сказала Криста, отбросив ковер с лица Ригельта (здорово он изменился за эти тридцать пять минут! Лицо потекло, лишилось своих рубленных форм, просто какой-то фарш), – у нас не будет возможности сохранить вашу жизнь. Намерены разговаривать с нами?
Он кивнул; Криста вытащила кляп изо рта.
– Вы немка? – жалобно спросил он.
– Да. Я – ваша немка, Ригельт.
– Вы знаете меня, да?
– Знаю.
– Кто это? – он показал глазами на Спарка.
– Мой человек, – она достала из сумки «смит-вессон», пояснив, – тут не надо взводить курок, бьет сразу, выстрела не услышат, в округе нет ни одного человека...
– Меня будут искать, – еще жалобнее сказал он. – Все знают, что я ушел на торговые переговоры.
– Найдут, когда мы уедем из этой страны, – ответила Криста.
Спарк стоял рядом, прислушиваясь к интонации разговора; немецкий он знал не очень-то хорошо, однако все языки ощущал прекрасно; каждый язык можно просчитать по интонациям. Пока все шло так, как было задумано: голос Ригельта был дрожащим, испуганным, ищущим .
– Развяжите его, – обратилась Криста к Спарку по-английски.
– Он обещал вести себя разумно? – спросил Спарк.
– Вы обещаете вести себя разумно, Ригельт? Вы не поставите меня в положение человека, которому не остается ничего другого, кроме как стрелять?
– Обещаю, конечно, обещаю, я понял ситуацию, я обещаю...
– Развяжите его, – повторила Криста, – он обещает.
(Они не имели ни времени, ни возможности запрашивать Роумэна о том, говорит ли Ригельт по-английски, поэтому Спарк предложил игру: он – подчиненный, партию ведет Криста.)
Спарк развязал ноги Ригельта, Криста толкнула его дулом пистолета в шею:
– Идите. Медленно идите в дом. Следом за этим господином.
Они спустились в подвал. Спарк жестом попросил подождать; включил магнитофон, привезенный прошлой ночью, вполне надежно укрыт, но писать будет каждое слово Ригельта; ввернул лампочку в торшер и крикнул Ригельту и Кристе, стоявшим на лестнице:
– Входите.
Криста пропустила Ригельта, заперла за собой дверь, села в кресло и только сейчас почувствовала, как у нее мелко трясутся колени.
– Ригельт, послушайте меня, – сказала она устало, – часа через два мы вернем вас в город... Мы заинтересованы в том, чтобы вы жили. Более того, в наши планы входит помочь вашему бизнесу. Но все это будет только в том случае, если вы сейчас же, без колебаний и уловок, ответите мне: кто вам дал поручение сесть в самолет и взять у Штирлица паспорт? Не торопитесь говорить. Если скажете неправду, я пристрелю вас. Даю вам слово.
– Почему я должен верить, что вы не убьете меня, если я отвечу правду? – спросил Ригельт, подрагивая всем телом, словно пришел в тепло с мороза.
– Потому что, ответив правду, вы дадите косвенное согласие работать на ту секретную службу, которую он, – Криста кивнула на Спарка, – и я имеем честь представлять в Европе. Секретной службе нужны живые агенты. Итак...
– Я ничего не буду отвечать, – голос его был испуганно дрожащим.
– Вы уже ответили, – сказал Спарк, и Криста быстро перевела. – Вы уже ответили, откликнувшись на фамилию Ригельт. Но доказывать вам что-либо я не собираюсь, нет нужды. Пока не ответите правды, во всяком случае.
– Я прошел денацификацию!
– А зачем тогда менять фамилию? – Спарк подивился, как точно Криста вела свою линию; они успели прорепетировать несколько версий разговора; вообще-то, на подготовку такого рода операции кладут месяцы; у них не было и недели.
– Я ни в чем не виноват!
– Да? – удивился Спарк. – А кто расстреливал генералов вместе со Скорцени двадцатого июля?
– Меня там не было, у вас нет доказательств, меня тогда не было со Скорцени!
– Вы же сами говорили, что с ним незачем няньчиться, – вздохнув, Спарк обернулся к Кристе. – Он нас будет интересовать только как звено в цепи. Если он сейчас же не откроет то, что мы должны перепроверить, – кончайте, надо успеть на пароход.
– Вы поняли? – спросила Криста Ригельта.
– Да. Я понял, – ответил тот; глаза его метались с лица Кристы на лицо Спарка; он мучительно думал, как ему вести себя. «Он оклемается, – понял Спарк, – а этого нельзя допустить». И со всего маха, без подготовки Спарк врезал ему по шее. Ригельт, не ожидавший удара, покатился со стула и пронзительно, по-заячьи закричал; сначала нельзя было понять, что он кричит, потом стало ясно:
– Скккккаааааааажжжжуууу...
Спарк подошел к нему и с силой ударил его ногой в живот:
– Так говори, Ригельт! Имя! Кто тебя снабдил документами и сказал, что Штирлиц отправлен американцем из Мадрида? Ну!
– Гуарази! Гуарази и Лангер!
– Где они сейчас?
– Лангер в своей конторе... Гуарази... Я не знаю, где он сейчас, но он жил в «Плазе».
– Под какой фамилией?
– Не знаю.
– Когда он должен вернуться? Как вы его можете вызвать?
– Это знает Лангер.
– Адрес и телефон.
– Его оффис над моим. Телефон – семьдесят три, четырнадцать, сорок.
– Имя?
– Фред.
– Что ему нужно сказать, чтобы он немедленно приехал на встречу? Только не вздумайте врать. Если я не вернусь с ним сюда к условленному часу, она, – Спарк кивнул на Кристу, – пристрелит вас. Ясно?
– Да. Вы должны позвонить ему и сказать, что привезли лекарство для Греты против кашля в осеннее ненастье. Он придет через полчаса в отель «Полана», будет ждать в холле за третьим от двери столиком, перед ним будет пачка сигарет «Данхил» и чашка кофе с минеральной водой, отпитой наполовину... Вы из ФБР?
– А если да? – сразу же спросила Криста. – Вы имеете что-то предложить?
– Нет, ничего, я просто решил, что вас должен интересовать Гуарази, а не мы... Я прошел денацификацию...
– Гуарази говорил вам, что его ищет ФБР?
– Нет, прямо так он никогда не говорил...
– На каком языке вы объяснялись?
– Он владеет испанским, и Лангер прекрасно говорит по-испански. Я только выполнял просьбы Лангера... И Гуарази... Я же думал, что он американец, что все это не противозаконно...
– Если Лангера нет на месте, где его найти?
– Дома.
– Адрес?
– Авенида Республики, двенадцать, второй этаж.
– Сейчас мы свяжем вам ноги и развяжем руки. Вы напишете Лангеру записку... Ту, которая заставит его сесть в мою машину и приехать сюда. Если вы решите пошутить, подумав, что меня схватят и я отдам вас, – вы ошибаетесь. До вашего оффиса, – Спарк внезапно перешел на португальский, это словно бы ударило Ригельта, – я проскочу за сорок минут, учитывая возможные приключения на дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156