Однако будучи достаточно сведущим в этой области, он, не говоря уж о Кэндлмене, не обладал познаниями, позволявшими представить себе, какие последствия может повлечь за собой предоставление Харкнессу доступа к корабельной компьютерной игротеке.
Впрочем, Харкнесс не давал ни малейшего повода для подозрений, а напротив, всячески демонстрировал стремление угодить гражданке Рэнсом. Он принял участие в дюжине пропагандистских передач, где с готовностью сознавался перед камерами во множестве «военных преступлений» и с искренним видом призывал соотечественников последовать его примеру и перейти на сторону народа в борьбе против эксплуататоров. Более того, честно предупредив гражданку коммандера Джуэл, что был простым техником, не слишком сведущим в теории, на которой основывается работа гравитационных импульсных генераторов, он провел не один час, рассказывая ей об этих устройствах все, что позволяла квалификация простого техника. К настоящему времени, согласно его собственным подсчетам, он заслужил обвинение в измене как минимум по тридцати пунктам, что автоматически делало для него возвращение домой невозможным – или, по крайней мере, нежелательным.
Начальство сочло это достаточным доказательством его надежности, а поскольку доверие к нему крепло и он получал все большую свободу передвижения, Джонсон и Кэндлмен рассматривали свои обязанности надзирателей как пустую формальность. Ну а когда Харкнесс поделился с Джонсоном воспоминаниями о кое-каких «подвигах», совершенных им до Василиска, капрал мигом сообразил, что находится в обществе или истинного маэстро, или величайшего лжеца галактики.
По мере того как рассказы множились, он убеждался во мнении, что встретил в лице Харкнесса родственную душу и человека необычайных дарований. Рискнув, на первых порах очень осторожно, посоветоваться с ним по поводу некоторых своих операций и убедившись, что советы Харкнесса увеличили его прибыль сразу на двадцать процентов, он, естественно, захотел продолжить столь плодотворное сотрудничество. Так Харкнесс познакомился с процветавшим на борту «Цепеша» незаконным бизнесом, заправлял которым штабной сержант Бойс. Джонсон подвизался у него первым помощником. Тот факт, что азартные игры и денежные ставки находились на борту «Цепеша» под строгим запретом, делал этот бизнес особенно доходным: ни один проигравшийся нижний чин, даже если подозревал жульничество, не рисковал обратиться с жалобой к офицеру. Сержант отличался не только алчностью, но и осмотрительностью: как только доходы Джонсона поползли вверх, он, не пытаясь дознаться, в чем корень успеха, передал в ведение капрала все операции с электронными играми. Бойс исповедывал мудрый принцип «меньше знаешь – крепче спишь». В результате во главе дела оказался Горацио Харкнесс, быстро сообразивший, что подборка игр на борту «Цепеша» по сравнению с игротекой любого мантикорского корабля безнадежно устарела, и подобрать к ним ключи для него – плевое дело. С некоторыми из этих игрушек он впервые познакомился лет этак пятьдесят назад, в самом начале своей флотской службы. Попав к хевенитам, Харкнесс на практике убедился в том, что, как он и подозревал, аппаратное (и соответственно программное) обеспечение Народного Флота было, по крайней мере, сопоставимо с тем, чем располагал Королевский Флот. Отставание, разумеется, имело место, однако оно было не слишком разительным: в противном случае эта война закончилась бы давным-давно.
Логично было предположить, что и все прочие компьютерные программы соответствуют сегодняшнему уровню, однако все та же нехватка квалифицированного персонала породила ситуацию, при которой руки у специалистов доходили только до тактических и навигационных пакетов. Игры считались делом второстепенным, и об их усовершенствовании, равно как и серьезной защите от взлома, никто не беспокоился.
В Королевском Флоте частенько находились ловкачи, норовившие перепрограммировать ту или иную игру в свою пользу, поэтому состояние бортовых компьютерных игротек регулярно проверялось компетентными комиссиями. В Народном Флоте дело обстояло совсем иначе: знающих хакеров там было очень мало… а среди персонала БГБ и того меньше. В результате, сунув нос в игротеку, Харкнесс мигом смекнул, что для такого виртуоза, как он, набившего руку на мантикорском программном обеспечении, здешняя система защиты попросту смехотворна.
Поначалу он подправил кое-что в простейших электронных имитациях игр в карты и кости. Результат привел Джонсона в восторг, и Харкнесс получил практически неограниченный доступ к сети.
Разумеется, риск был немалый: узнай начальство, что вчерашний враг копается в корабельных компьютерах, ужасные последствия не заставили бы себя ждать. Однако у Джонсона имелись веские, хотя и не имевшие никакого отношения к сохранению военной тайны резоны скрывать от командования маленькие шалости Харкнесса. А вот причин, по которым помянутому командованию следовало бы серьезно обеспокоиться на сей счет, он решительно не видел.
Для Джонсона и Кэндлмена библиотека игр представляла собой именно библиотеку игр – и ничего другого. Игры хранились в памяти компьютеров, о возможностях которых оба громилы имели весьма туманное представление. Доступа из игротеки к другим элементам системы у них не было, да он их и не интересовал. А Харкнесс был своего рода художником. На Королевском Флоте все дивились его поразительному везению: при любых кадровых перестановках он всегда попадал на те же корабли, что и Скотти Тремэйн. Никому и в голову не приходило, что Горацио просто-напросто исхитрился добраться до базы данных комитета по кадрам. Со времени службы на станции «Василиск» с Тремэйном и леди Харрингтон он изменил многим старым привычкам и больше не занимался незаконными махинациями, однако прежние навыки не утратил. И, само собой, для профессионала, сумевшего добраться до сверхсекретных файлов комитета по кадрам Королевского Флота Мантикоры, защитные программы «Цепеша» вообще не представляли собой преграды. На протяжении последних двух недель Харкнесс беспрепятственно разгуливал по корабельной информационной сети и, хотя, чтобы не наследить, вносил изменения только в игровые программы, успел получить массу сведений относительно «Цепеша», его оснащения, курса, пункта назначения, команде и операционных процедурах. Тот факт, что в глазах Джонсона и Кэндлмена его связанные с играми действия являлись некой разновидностью черной магии, играл ему на руку, ибо на протяжении всей человеческой истории волшебству неизменно сопутствовала тайна. Иными словами, сидя за дисплеем подключенного к сети портативного компьютера, Харкнессу не приходилось улучать минутку, когда кто-нибудь из сопровождающих не заглядывает через плечо. Зная, что суть манипуляций поднадзорного им все равно недоступна, Джонсон и Кэндлмен, предоставив ему полную свободу, самозабвенно дулись у другой консоли в старомодный покер. Правда, на тот случай, если кому-то из них все же приспичит поинтересоваться, чем он занят, Горацио задействовал «горячую клавишу», мгновенно выводившую на экран безобидную абракадабру.
К настоящему моменту Харкнесс с помощью своего мини-компьютера провел весьма масштабную работу, причем внесение изменений в игровые программы представляло собой лишь малую и далеко не самую важную ее часть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Впрочем, Харкнесс не давал ни малейшего повода для подозрений, а напротив, всячески демонстрировал стремление угодить гражданке Рэнсом. Он принял участие в дюжине пропагандистских передач, где с готовностью сознавался перед камерами во множестве «военных преступлений» и с искренним видом призывал соотечественников последовать его примеру и перейти на сторону народа в борьбе против эксплуататоров. Более того, честно предупредив гражданку коммандера Джуэл, что был простым техником, не слишком сведущим в теории, на которой основывается работа гравитационных импульсных генераторов, он провел не один час, рассказывая ей об этих устройствах все, что позволяла квалификация простого техника. К настоящему времени, согласно его собственным подсчетам, он заслужил обвинение в измене как минимум по тридцати пунктам, что автоматически делало для него возвращение домой невозможным – или, по крайней мере, нежелательным.
Начальство сочло это достаточным доказательством его надежности, а поскольку доверие к нему крепло и он получал все большую свободу передвижения, Джонсон и Кэндлмен рассматривали свои обязанности надзирателей как пустую формальность. Ну а когда Харкнесс поделился с Джонсоном воспоминаниями о кое-каких «подвигах», совершенных им до Василиска, капрал мигом сообразил, что находится в обществе или истинного маэстро, или величайшего лжеца галактики.
По мере того как рассказы множились, он убеждался во мнении, что встретил в лице Харкнесса родственную душу и человека необычайных дарований. Рискнув, на первых порах очень осторожно, посоветоваться с ним по поводу некоторых своих операций и убедившись, что советы Харкнесса увеличили его прибыль сразу на двадцать процентов, он, естественно, захотел продолжить столь плодотворное сотрудничество. Так Харкнесс познакомился с процветавшим на борту «Цепеша» незаконным бизнесом, заправлял которым штабной сержант Бойс. Джонсон подвизался у него первым помощником. Тот факт, что азартные игры и денежные ставки находились на борту «Цепеша» под строгим запретом, делал этот бизнес особенно доходным: ни один проигравшийся нижний чин, даже если подозревал жульничество, не рисковал обратиться с жалобой к офицеру. Сержант отличался не только алчностью, но и осмотрительностью: как только доходы Джонсона поползли вверх, он, не пытаясь дознаться, в чем корень успеха, передал в ведение капрала все операции с электронными играми. Бойс исповедывал мудрый принцип «меньше знаешь – крепче спишь». В результате во главе дела оказался Горацио Харкнесс, быстро сообразивший, что подборка игр на борту «Цепеша» по сравнению с игротекой любого мантикорского корабля безнадежно устарела, и подобрать к ним ключи для него – плевое дело. С некоторыми из этих игрушек он впервые познакомился лет этак пятьдесят назад, в самом начале своей флотской службы. Попав к хевенитам, Харкнесс на практике убедился в том, что, как он и подозревал, аппаратное (и соответственно программное) обеспечение Народного Флота было, по крайней мере, сопоставимо с тем, чем располагал Королевский Флот. Отставание, разумеется, имело место, однако оно было не слишком разительным: в противном случае эта война закончилась бы давным-давно.
Логично было предположить, что и все прочие компьютерные программы соответствуют сегодняшнему уровню, однако все та же нехватка квалифицированного персонала породила ситуацию, при которой руки у специалистов доходили только до тактических и навигационных пакетов. Игры считались делом второстепенным, и об их усовершенствовании, равно как и серьезной защите от взлома, никто не беспокоился.
В Королевском Флоте частенько находились ловкачи, норовившие перепрограммировать ту или иную игру в свою пользу, поэтому состояние бортовых компьютерных игротек регулярно проверялось компетентными комиссиями. В Народном Флоте дело обстояло совсем иначе: знающих хакеров там было очень мало… а среди персонала БГБ и того меньше. В результате, сунув нос в игротеку, Харкнесс мигом смекнул, что для такого виртуоза, как он, набившего руку на мантикорском программном обеспечении, здешняя система защиты попросту смехотворна.
Поначалу он подправил кое-что в простейших электронных имитациях игр в карты и кости. Результат привел Джонсона в восторг, и Харкнесс получил практически неограниченный доступ к сети.
Разумеется, риск был немалый: узнай начальство, что вчерашний враг копается в корабельных компьютерах, ужасные последствия не заставили бы себя ждать. Однако у Джонсона имелись веские, хотя и не имевшие никакого отношения к сохранению военной тайны резоны скрывать от командования маленькие шалости Харкнесса. А вот причин, по которым помянутому командованию следовало бы серьезно обеспокоиться на сей счет, он решительно не видел.
Для Джонсона и Кэндлмена библиотека игр представляла собой именно библиотеку игр – и ничего другого. Игры хранились в памяти компьютеров, о возможностях которых оба громилы имели весьма туманное представление. Доступа из игротеки к другим элементам системы у них не было, да он их и не интересовал. А Харкнесс был своего рода художником. На Королевском Флоте все дивились его поразительному везению: при любых кадровых перестановках он всегда попадал на те же корабли, что и Скотти Тремэйн. Никому и в голову не приходило, что Горацио просто-напросто исхитрился добраться до базы данных комитета по кадрам. Со времени службы на станции «Василиск» с Тремэйном и леди Харрингтон он изменил многим старым привычкам и больше не занимался незаконными махинациями, однако прежние навыки не утратил. И, само собой, для профессионала, сумевшего добраться до сверхсекретных файлов комитета по кадрам Королевского Флота Мантикоры, защитные программы «Цепеша» вообще не представляли собой преграды. На протяжении последних двух недель Харкнесс беспрепятственно разгуливал по корабельной информационной сети и, хотя, чтобы не наследить, вносил изменения только в игровые программы, успел получить массу сведений относительно «Цепеша», его оснащения, курса, пункта назначения, команде и операционных процедурах. Тот факт, что в глазах Джонсона и Кэндлмена его связанные с играми действия являлись некой разновидностью черной магии, играл ему на руку, ибо на протяжении всей человеческой истории волшебству неизменно сопутствовала тайна. Иными словами, сидя за дисплеем подключенного к сети портативного компьютера, Харкнессу не приходилось улучать минутку, когда кто-нибудь из сопровождающих не заглядывает через плечо. Зная, что суть манипуляций поднадзорного им все равно недоступна, Джонсон и Кэндлмен, предоставив ему полную свободу, самозабвенно дулись у другой консоли в старомодный покер. Правда, на тот случай, если кому-то из них все же приспичит поинтересоваться, чем он занят, Горацио задействовал «горячую клавишу», мгновенно выводившую на экран безобидную абракадабру.
К настоящему моменту Харкнесс с помощью своего мини-компьютера провел весьма масштабную работу, причем внесение изменений в игровые программы представляло собой лишь малую и далеко не самую важную ее часть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134