Хотел еще покуролесить, пожить с размахом, со вкусом... Поэтому и торчали в его спальне тренажеры последних марок. Поэтому чаще стал он посещать бассейн. Спать старался подольше... Да, поспишь тут. Раздался телефонный звонок.
Звонил Монах. По его тону было ясно, что дело действительно срочное. Ну что ж, бывает!
Монах приехал через двадцать минут. Турок уже успел одеться, сполоснуть лицо холодной водой — даже перед людьми из ближайшего окружения он всегда хотел выглядеть свежим и готовым, если потребуется, к энергичным действиям.
Монах, сев в кресло, принялся рассказывать в обычной своей, неспешной и даже занудной манере о том, что случилось нынче ночью с разными людьми в разных частях города.
Убили этих разных людей из разного оружия, но все случившееся с ними так или иначе явно имело отношение к сегодняшней утренней операции. Убитых было трое: Виктор Степанович, лох, как окрестил его Турок, увидев в первый раз; арт-директор ночного клуба «Краб» Верников, который, кажется, пострадал ни за что ни про что; и наконец, Ерш.
Ерша замочить — это надо постараться. Кто-то, видно, все рассчитал, знал, на что шел. Не дурак...
— Что делать будем, Турок?
— Погоди. Дай подумать.
Монах принялся годить. Он действительно всегда был молчуном. Выложит, что знает, и сидит как пень... И то, что он сейчас взял и спросил, что делать, говорило о многом. Несмотря на внешнее спокойствие, Монах был просто вне себя...
Турок же не спешил говорить. Что-то как бы полоснуло его. Кто-то, как чувствовалось, кинул петлю, и он, Турок, попал в самый ее центр. И петля эта сжимается. Пока не касаясь его, но сжимается. И скоро схватит, стянет по рукам и ногам, и не двинуться ему будет, не пошевелиться. И тогда — конец...
— Знаешь, Монах, ты иди, пожалуй... Иди домой. Здесь в один присест ничего не просечь. Если бы они... — он сделал короткую паузу, не пояснив, кто такие «они», — если бы они хотели просто взять наркоту, так и взяли бы. Без шуму. А тут... шухер на весь город. Во всех газетах ведь завтра будет... Постой, — сказал Турок, увидев, что Монах встал и повернулся, чтобы уйти.
Он поднялся, подошел к бару, встроенному в стену, достал бутылку коньяка:
— Помянем Ерша.
Когда Монах ушел, Турок взял телефонную трубку и набрал номер майора Пресника.
— Алло! Майор?
Турок звал Пресника исключительно по званию. Несмотря на то что майор был из органов уволен, он исхитрился и, дав жирную взятку куда и кому надо, получил разрешение на открытие собственного сыскного агентства.
Опальным был майор только для непосредственного начальства. А для большинства коллег он оставался человеком, которому просто не повезло. Многих из них, коллег Пресника, можно было подловить на нарушении закона, на использовании осведомителей, шаливших откровенно криминальными делишками, на том на сем... Но попался Пресник, а не они. Однако, как бы то ни было, майор дело свое знал и теперь, будучи главой частной фирмы, вовсю использовал свои связи, приобретенные за годы работы в МВД. И многие из тех, кто способствовал его увольнению, приходили к нему и просили забыть старые обиды. Майор забывал. Или делал вид, что забывал. И сотрудничали с ним работники органов очень даже успешно. Ну и он их использовал по мере надобности.
Пресник тоже не спал в эту ночь. Какой тут на хрен сон...
— Да, я. Это ты, Артур?
— Да. Ну что там у тебя за бардак, майор?
Пресник слышал явный восточный акцент. Он знал, как и немногие другие, что когда Артур — а так звали Турка в детстве — начинал говорить с акцентом, ничего хорошего такие разговоры не предвещали.
— Какой бардак, Артур? Ты о чем?
— Я тебе за что бабки плачу, а?
— Тише ты...
— Не ссы. Никто нас не слушает. Кому ты нахрен нужен?.. Что происходит, майор? Моих людей убирают в каком-то сраном клубе... ни за что ни про что...
— Это мы выясним.
— Ты уже, сучий потрох, должен был это выяснить. Уже сейчас! Почему я раньше тебя узнаю об этом, а?
— Не надо, Артур, не надо. Я уже полночи этим делом занимаюсь. Ребята шуруют по всему городу.
— Шуруют... — Акцент Турка начал ослабевать. — Пусть шуруют.
Он помолчал. Потом, поняв, что майор ничего больше сам говорить не собирается, спросил:
— Как сам-то, майор?
— Да как тебе сказать, Артур... Что-то мне не по себе... Старость, что ли, нервы...
— Какие наши годы, — уже совершенно без акцента успокоил его Турок, — разве это старость? В общем, майор, сразу давай мне знать, что по этому делу у тебя всплывет. Считай, что это мой заказ. Можешь официально все обставить, я тебе оплачу услуги. Ну и кроме того, сам знаешь...
— Хорошо, Артур. Естественно, все будешь знать первым. Я ведь в этом заинтересован... Ты же понимаешь...
— Еще бы... Ну все, старина, давай. Хотел бы сказать тебе — «отдыхай», да понимаю, что сейчас это не то слово. Держись, в общем. Работай. Отдохнуть еще успеем.
— Счастливо, Артур.
Турок отключил телефон и налил себе еще коньяку. Мерзкое чувство обложенности. Впрочем, обкладывали его не раз — не то это. Он всю жизнь рискует. Это была не опасность. Обреченность — вот точное слово. И он не понимал, с какой стороны ждать следующего удара. А то, что еще будет нанесен удар, он знал точно. Не мог себе даже объяснить почему, но знал. Так же ясно, как и то, что все сегодняшние события направлены против него. Не против этой лоховской наркоконторы, а против него лично — Турка-беспредельщика, как называли его раньше, пока он сам не отсек вторую часть кликухи.
Глава 6
Настя и Димка поехали в магазин к одиннадцати — к самому открытию. Дорога на такси до улицы Жуковского заняла минут пятнадцать. За все это время они не проронили ни слова. Сидели вдвоем на заднем сиденье и смотрели в окна.
Куз обещал подъехать своим ходом прямо из дома и встретиться с ними в магазине. Димкины «крышники» тоже должны были прибыть к одиннадцати. Он надеялся, что они не опоздают. А то всякое может случиться. Одному ему от турковских бандюг не отбиться, это и ежу понятно.
— Смотри, прикольный какой, — тронула его за рукав Настя.
— Чего? — не понял Димка.
— Да вот, смотри, смотри. — Она показывала рукой куда-то вбок. — Слушай, а я ведь его где-то видела... Знакомый парень.
На углу Некрасова и Литейного торчал паренек в широченных штанах черного цвета, спущенных чуть ли не до паха. На нем была желтая майка, размера на два, кажется, меньше, чем полагалось бы, но парня это не смущало. Шел дождь, мимо паренька двигались люди, одетые в плащи, куртки, некоторые даже уже с меховыми воротниками. Паренек же держал свою куртку в руках и, кажется, выворачивал ее наизнанку. Дождь лупил по его спине, обтянутой тонким хлопком так, что виден был ряд позвонков на тощем теле. Глаза чудика закрывали зеркальные темные очки. В общем, он весьма сильно выделялся из питерской толпы осенней порой.
— Прикольный... — повторила Настя. — Вспомнила. Это — Рэппер.
— Что за Рэппер?
— Я видела, как его били, — сказала Настя. — Он и другие ребята моют машины. А его били за то, что не сдал свою выручку их главному...
— Бригадиру, — поправил Димка.
— Да. Бригадиру. И вся бригада его метелила.
— А он?
— А он терпел. А потом встал и пошел с теми, кто его дубасил, в обнимку.
— Ну, что, правильно били, — сказал Димка. — Приехали.
Машина остановилась, Димка расплатился с шофером, и они вышли из нее. Вход в магазин был неподалеку, три ступенечки вниз, в подвал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Звонил Монах. По его тону было ясно, что дело действительно срочное. Ну что ж, бывает!
Монах приехал через двадцать минут. Турок уже успел одеться, сполоснуть лицо холодной водой — даже перед людьми из ближайшего окружения он всегда хотел выглядеть свежим и готовым, если потребуется, к энергичным действиям.
Монах, сев в кресло, принялся рассказывать в обычной своей, неспешной и даже занудной манере о том, что случилось нынче ночью с разными людьми в разных частях города.
Убили этих разных людей из разного оружия, но все случившееся с ними так или иначе явно имело отношение к сегодняшней утренней операции. Убитых было трое: Виктор Степанович, лох, как окрестил его Турок, увидев в первый раз; арт-директор ночного клуба «Краб» Верников, который, кажется, пострадал ни за что ни про что; и наконец, Ерш.
Ерша замочить — это надо постараться. Кто-то, видно, все рассчитал, знал, на что шел. Не дурак...
— Что делать будем, Турок?
— Погоди. Дай подумать.
Монах принялся годить. Он действительно всегда был молчуном. Выложит, что знает, и сидит как пень... И то, что он сейчас взял и спросил, что делать, говорило о многом. Несмотря на внешнее спокойствие, Монах был просто вне себя...
Турок же не спешил говорить. Что-то как бы полоснуло его. Кто-то, как чувствовалось, кинул петлю, и он, Турок, попал в самый ее центр. И петля эта сжимается. Пока не касаясь его, но сжимается. И скоро схватит, стянет по рукам и ногам, и не двинуться ему будет, не пошевелиться. И тогда — конец...
— Знаешь, Монах, ты иди, пожалуй... Иди домой. Здесь в один присест ничего не просечь. Если бы они... — он сделал короткую паузу, не пояснив, кто такие «они», — если бы они хотели просто взять наркоту, так и взяли бы. Без шуму. А тут... шухер на весь город. Во всех газетах ведь завтра будет... Постой, — сказал Турок, увидев, что Монах встал и повернулся, чтобы уйти.
Он поднялся, подошел к бару, встроенному в стену, достал бутылку коньяка:
— Помянем Ерша.
Когда Монах ушел, Турок взял телефонную трубку и набрал номер майора Пресника.
— Алло! Майор?
Турок звал Пресника исключительно по званию. Несмотря на то что майор был из органов уволен, он исхитрился и, дав жирную взятку куда и кому надо, получил разрешение на открытие собственного сыскного агентства.
Опальным был майор только для непосредственного начальства. А для большинства коллег он оставался человеком, которому просто не повезло. Многих из них, коллег Пресника, можно было подловить на нарушении закона, на использовании осведомителей, шаливших откровенно криминальными делишками, на том на сем... Но попался Пресник, а не они. Однако, как бы то ни было, майор дело свое знал и теперь, будучи главой частной фирмы, вовсю использовал свои связи, приобретенные за годы работы в МВД. И многие из тех, кто способствовал его увольнению, приходили к нему и просили забыть старые обиды. Майор забывал. Или делал вид, что забывал. И сотрудничали с ним работники органов очень даже успешно. Ну и он их использовал по мере надобности.
Пресник тоже не спал в эту ночь. Какой тут на хрен сон...
— Да, я. Это ты, Артур?
— Да. Ну что там у тебя за бардак, майор?
Пресник слышал явный восточный акцент. Он знал, как и немногие другие, что когда Артур — а так звали Турка в детстве — начинал говорить с акцентом, ничего хорошего такие разговоры не предвещали.
— Какой бардак, Артур? Ты о чем?
— Я тебе за что бабки плачу, а?
— Тише ты...
— Не ссы. Никто нас не слушает. Кому ты нахрен нужен?.. Что происходит, майор? Моих людей убирают в каком-то сраном клубе... ни за что ни про что...
— Это мы выясним.
— Ты уже, сучий потрох, должен был это выяснить. Уже сейчас! Почему я раньше тебя узнаю об этом, а?
— Не надо, Артур, не надо. Я уже полночи этим делом занимаюсь. Ребята шуруют по всему городу.
— Шуруют... — Акцент Турка начал ослабевать. — Пусть шуруют.
Он помолчал. Потом, поняв, что майор ничего больше сам говорить не собирается, спросил:
— Как сам-то, майор?
— Да как тебе сказать, Артур... Что-то мне не по себе... Старость, что ли, нервы...
— Какие наши годы, — уже совершенно без акцента успокоил его Турок, — разве это старость? В общем, майор, сразу давай мне знать, что по этому делу у тебя всплывет. Считай, что это мой заказ. Можешь официально все обставить, я тебе оплачу услуги. Ну и кроме того, сам знаешь...
— Хорошо, Артур. Естественно, все будешь знать первым. Я ведь в этом заинтересован... Ты же понимаешь...
— Еще бы... Ну все, старина, давай. Хотел бы сказать тебе — «отдыхай», да понимаю, что сейчас это не то слово. Держись, в общем. Работай. Отдохнуть еще успеем.
— Счастливо, Артур.
Турок отключил телефон и налил себе еще коньяку. Мерзкое чувство обложенности. Впрочем, обкладывали его не раз — не то это. Он всю жизнь рискует. Это была не опасность. Обреченность — вот точное слово. И он не понимал, с какой стороны ждать следующего удара. А то, что еще будет нанесен удар, он знал точно. Не мог себе даже объяснить почему, но знал. Так же ясно, как и то, что все сегодняшние события направлены против него. Не против этой лоховской наркоконторы, а против него лично — Турка-беспредельщика, как называли его раньше, пока он сам не отсек вторую часть кликухи.
Глава 6
Настя и Димка поехали в магазин к одиннадцати — к самому открытию. Дорога на такси до улицы Жуковского заняла минут пятнадцать. За все это время они не проронили ни слова. Сидели вдвоем на заднем сиденье и смотрели в окна.
Куз обещал подъехать своим ходом прямо из дома и встретиться с ними в магазине. Димкины «крышники» тоже должны были прибыть к одиннадцати. Он надеялся, что они не опоздают. А то всякое может случиться. Одному ему от турковских бандюг не отбиться, это и ежу понятно.
— Смотри, прикольный какой, — тронула его за рукав Настя.
— Чего? — не понял Димка.
— Да вот, смотри, смотри. — Она показывала рукой куда-то вбок. — Слушай, а я ведь его где-то видела... Знакомый парень.
На углу Некрасова и Литейного торчал паренек в широченных штанах черного цвета, спущенных чуть ли не до паха. На нем была желтая майка, размера на два, кажется, меньше, чем полагалось бы, но парня это не смущало. Шел дождь, мимо паренька двигались люди, одетые в плащи, куртки, некоторые даже уже с меховыми воротниками. Паренек же держал свою куртку в руках и, кажется, выворачивал ее наизнанку. Дождь лупил по его спине, обтянутой тонким хлопком так, что виден был ряд позвонков на тощем теле. Глаза чудика закрывали зеркальные темные очки. В общем, он весьма сильно выделялся из питерской толпы осенней порой.
— Прикольный... — повторила Настя. — Вспомнила. Это — Рэппер.
— Что за Рэппер?
— Я видела, как его били, — сказала Настя. — Он и другие ребята моют машины. А его били за то, что не сдал свою выручку их главному...
— Бригадиру, — поправил Димка.
— Да. Бригадиру. И вся бригада его метелила.
— А он?
— А он терпел. А потом встал и пошел с теми, кто его дубасил, в обнимку.
— Ну, что, правильно били, — сказал Димка. — Приехали.
Машина остановилась, Димка расплатился с шофером, и они вышли из нее. Вход в магазин был неподалеку, три ступенечки вниз, в подвал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86