Я же был наклонен к реализму:
- Нет, - ответил я, - ава - гав.
- Ава - мяу! - повторила она, смеясь и в то же время ища у меня на лице выражения, которое показало бы ей, как ей следует относиться к этой еретической выдумке, которой она даже чуть-чуть испугалась.
Я решил войти в ее игру и сказал:
- А петух кричит мяу!
И этим санкционировал ее интеллектуальную дерзость.
Никогда самая затейливая эпиграмма Пирона не вызывала такого благодарного смеха, как эта убогая шутка, основанная на механическом перемещении двух элементарных понятий. То была первая шутка, которую моя дочь ощутила как шутку на двадцать третьем месяце своего бытия. Она почувствовала, что не только не страшно "переворачивать" по своей прихоти мир, а, напротив, весело и очень забавно, лишь бы только рядом с этим неправильным представлением о мире в уме оставалось сознание правильного. Она, так сказать, воочию увидела основную пружину комизма, заключающуюся именно в том, что данному предмету навязываются прямо противоположные качества.
Постигнув механизм своей шутки, она пожелала наслаждаться ею опять и опять, измышляя все новые несоответствия между животным и звуком.
И тогда мне показалось - я понял, откуда эта выразившаяся в детском фольклоре несокрушимая страсть к несоответствиям, несообразностям, к разрыванию связей между предметами и их постоянными признаками.
Ключ ко всему этому в той многообразной и радостной деятельности, которая имеет такое большое значение для умственной и нравственной жизни ребенка, - в игре.
IV. ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ ПЕРЕВЕРТЫШЕЙ
Существует немало детских стишков, которые являются продуктами игры, но эти стишки-перевертыши и сами по себе есть игра.
Ко всем категориям игр, о пользе которых мы так много узнали из работ Д.Б.Эльконина, Л.П.Усовой, Д.В.Менджерицкой и других (не говоря уже о Горьком и Макаренко), нужно присоединить и эту категорию: игры мыслительные, игры ума, потому что ребенок играет не только камешками, кубиками, куклами, но и мыслями. Чуть он овладеет какой-нибудь мыслью, он не прочь сделать ее своей игрушкой.
Распространеннейшим методом этих умственных игр является именно обратная координация вещей: наделение предмета а функциями предмета б и наоборот. Когда моя двухлетняя дочь заставляла воображаемую собаку мяукать, она играла именно в такую игру. Чтобы принять участие в этой игре, я тогда же сочинил для моей дочери целый ряд подобных небылиц:
Свинки замяукали:
Мяу! мяу!
Кошечки захрюкали:
Хрю! хрю! хрю!
Уточки заквакали:
Ква! ква! ква!
Курочки закрякали:
Кря! кря! кря!
Воробышек прискакал
И коровой замычал:
М-м-му-у!
Прибежал медведь
И давай реветь:
Кукареку!
Это стихотворение написано, так сказать, по заказу и по рецепту ребенка. Я чувствовал себя столяром, который изготовил для своего младенца игрушку.
Важнейший признак этих игрушек - дети неизменно ощущают их как нечто забавное.
И все без исключения стишки, порожденные этими играми, - в глазах ребенка смешные стишки.
Чем яснее для него та правильная координация вещей, от которой он намеренно отступает в игре, тем сильнее в нем это ощущение смешного.
Недаром Коля Шилов так смеялся, когда ему удалось перевернуть знакомую фразу о звенящих колокольчиках и летающих птицах.
- Птички звенят, колокольчики летят! - сказал он на третьем году жизни и захохотал от такой еретической выдумки.
Это стремление создавать перевертыши - у здорового ребенка на каждом шагу. Тому же Коле Шилову не было еще и двух лет, когда он в шутку назвал тетю дядей и очень восхищался своей выдумкой:
- Дядя Маня! Дядя Маня!
Колина мать записала у себя в дневнике: "Как я его ни поправляю, он твердит свое, причем закатывается от смеха.
В другой раз вместо доброго утра он пожелал отцу спокойной ночи и при этом опять-таки хохотал громче всех"*.
______________
* В.А.Рыбникова-Шилова, Мой дневник, Орел, 1923, стр. 74, 129, 133.
Художник Константин Казанский сообщает мне, что его четырехлетняя дочь целыми часами поет:
Дам кусок молока
И кувшин пирога,
и этим досаждает своей бабке, которая всякий раз поправляет ее.
В статье А.Н.Гвоздева о развитии детской речи приводится, между прочим, один перевертыш, придуманный мальчиком Женей, двух с половиною лет.
Мать сидела и вязала чулок. У Жени спросили, кто это, и он "явно нарочито" ответил:
- Папа.
- Что делает?
- Пишет.
- Что?
- Яблоко.
Женя ощутил эту путаницу как нечто комическое. И когда через две недели ему снова указали на мать и спросили, кто это, он засмеялся и снова ответил:
- Папа!
А потом указал на отца:
- Мама!
И опять засмеялся*.
______________
* А.Н.Гвоздев, Наблюдения над языком маленьких детей. "Русский язык в советской школе", 1929, № 5, стр. 74-75. Там же сообщается, что Женя в шутку называл маму - тетей, отца - дядей, себя - Олечкой.
А трехлетняя колхозница Галенька сочинила про корову такие стихи:
Лупка в сено забралась
И у Галеньки снеслась.
И поясняла со смехом:
- Это я шутю так - ведь коровы не несутся. Несутся куры.
До какой степени милы младенцам веселые игры в такую нелепицу, я убедился в Летнем саду в Ленинграде. Не знакомый мне мальчик бегал возле моей скамьи и выкрикивал:
Бабочка ползучая,
Таракан летучая!
Бабочка ползучая,
Таракан летучая!
Когда я попытался внушить ему, что дело обстоит наоборот, ибо бабочки более способны к полетам, чем тараканы или, например, пауки, он рассердился и чуть не заплакал, так как больше всего ценил в своей песне именно обратную координацию вещей. Отбежав от меня к своей матери, которая сидела на противоположной скамье, он показал мне язык и еще громче запел:
Бабочка ползучая,
Таракан летучая!
Жажда играть в перевертыши присуща чуть не каждому ребенку на определенном этапе его умственной жизни. Я получил от педагога-историка Е.А.Ивановой (Ст. Сещинская, Брянской области) подробный и очень интересный дневник о ее племяннике Вите. Там есть такая запись от 3 мая 1946 года, когда мальчику было два с половиной года.
"Витя смотрит картинки. Начинает шалить. Со смеющимися глазами показывает на бегущего страуса и говорит:
- А я думал - заяц!
Раз пять со смехом повторяет это. Затем показывает на зайца:
- А я думал - это индюк!
Показывает на ласточку:
- Воробышек!
Смеется и добавляет:
- Петух!
Ему, видимо, кажется забавным, что он знакомых животных называет другими именами".
Вива Фисулати в письме пишет мне из Ужгорода (Закарпатская область) о своем племяннике Сереже (двух с половиною лет):
"У него новое увлечение - перевертыши. Он то и дело предлагает родным:
- Будем кушать на диване, а спать на столе.
- Наденем фуражку на ноги, а сандалии на голову.
- Возьмем дверь и откроем ключ!"
Елена Дмитриевна Таль, живущая в Перове под Москвой, сообщает о внучке Леночке:
"В один год одиннадцать месяцев Леночка стала шутить: про соль говорила, что она сладкая, про сахар - соленый. При этом лукаво глядела на нас и четко произносила: "Ха-ха".
Так же раскатисто смеялась трехлетняя Ира, когда ей пришла в голову такая нелепица:
- Красная Шапочка скушала волка.
Некоторые наблюдатели думают, что самая эта тяга к обратной координации вещей порождена в ребенке стремлением к юмору.
Мне кажется, что это не так.
Мне кажется, что остроумие здесь только побочный продукт, а первопричина этой тяги иная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83