Перед въездом на довольно крутой склон я, начисто позабыв инструкции нортонского шофера, включил вторую скорость. В какой-то момент сцепление отказало, и тяжелый фургон почти замер на месте. Но вот зубчики и винтики заработали снова, и резким рывком мы двинулись дальше. Позади молодчики Бостона не жалели энергии и, непрерывно сигналя, вовсю расходовали батарею. Фургон въехал на холм, а внизу, всего в четырехстах ярдах, ждал перекресток.
Я нажал на педаль. Фургон рванулся вперед. Ребята Чарли Бостона успели это заметить и подумали, что я решил не останавливаться на знак. В зеркале я увидел, как они тоже прибавили скорость и приблизились почти вплотную.
За двести ярдов до перекрестка я буквально встал на тормоза, будто передо мной дорога обрывалась в пропасть. Результат превзошел все ожидания. Фургон содрогнулся, затрясся и завертелся на месте. Кузов замотался, стукнулся о заграждение, снова закачался. Я испугался, что все это высокое и нескладное сооружение сейчас перевернется. Но тут послышался страшный, глухой и хрустящий звук — «Кортина» налетела на кузов. Фургон заскрипел и остановился как вкопанный. Но не перевернулся. И не сошел с дороги.
Стекла «Кортины» еще со звоном разлетались по асфальту, а я уже поставил машину на ручной тормоз и выскочил из кабины.
Серо-голубой автомобиль лежал на боку, выставив на всеобщее обозрение свои внутренности. Он находился в добрых двадцати ярдах от фургона и, судя по продавленной крыше, успел разок перевернуться. Я пошел к нему, сожалея, что нет под рукой никакого оружия, и преодолевая побуждение немедленно повернуться и уехать, не увидев того, что случилось с пассажирами.
В машине был только один водитель. Здоровенный. Вполне живой, обезумевший от злобы и, видимо, еще от боли в правой лодыжке, сломанной и зажатой между педалями. Игнорируя более чем внятные призывы о помощи, я повернулся к нему спиной. «Эта месть, — подумал я, — с лихвой окупает все, что пришлось бы вынести, попади я снова в его лапы».
Другой парень от столкновения вылетел из машины. Я обнаружил его на обочине, поросшей травой. Он лежал вниз лицом, без сознания. Обеспокоенный, я пощупал пульс — он был тоже жив. С чувством невероятного облегчения я направился обратно к фургону, открыл боковую дверь и полез взглянуть на Тиддли Пома. Тот неодобрительно покосился в мою сторону и, задрав хвост, принялся опорожнять кишечник.
— Твои дела не так уж плохи, приятель, — громко сказал я ему. Голос был хриплым от напряжения. Я вытер мокрые ладони о его гриву, пытаясь улыбнуться и чувствуя тошноту и непреодолимое желание заняться тем же делом, что и Тиддли Пом.
Несмотря на столь неординарное путешествие, с ним, по-видимому, и правда, все было в порядке. Я похлопал его по заду и спрыгнул на дорогу. Ущерб, нанесенный фургону, сводился к разбитой фаре и вмятине на заднем крыле размером не больше суповой тарелки. Будем надеяться, что Люк-Джон организует оплату ремонта за счет «Блейз». На Чарли Бостона я не рассчитывал.
Парень, лежавший на траве, зашевелился. Я видел, как он сел и обхватил голову руками, пытаясь понять, что случилось. Из машины все еще яростно вопил его напарник. Нарочито медленно я забрался в кабину, завел мотор, и мы спокойно поехали дальше.
Я не собирался заезжать слишком далеко. Я вез Тиддли Пома в самое надежное, как мне казалось, место, в конюшни на ипподроме Хитбери-парк. Они окружены высокой стеной, и всю ночь там патрулирует охрана. Вход строго по пропускам, даже владельцев лошадей пропускают только в сопровождении тренера. Уилли Ондрой, администратор, с которым я так долго совещался по телефону, согласился принять Тиддли Пома и сохранить его пребывание в тайне.
В любом случае конюшни открываются только с двенадцати, и в это время там тоже будет дежурить охрана. Лошади, которых привозили из отдаленных мест, за сотню миль и больше, находились в пути целый день, а ночь перед скачками проводили в конюшнях. Иногда одна должна была выступать в пятницу, а другая — в субботу, тогда их обеих привозили в четверг и оставляли там на два, даже на три дня. Двухдневное пребывание Тиддли Пома не покажется подозрительным. Единственная проблема заключалась в том, что у него не было конюха, но Уилли Ондрой обещал все устроить.
Он уже поджидал нас и поспешил к фургону прямо от стойл, через лужайку.
— Слишком много наших ребят знают тебя в лицо. — Он махнул рукой в сторону, где разгружались еще два фургона. — Если заметят, сразу смекнут, что привезли Тиддли Пома. А насколько я понял, тебе вовсе не хочется обременять нас излишними заботами по охране от шайки жуликов, которые хотят причинить ему зло, верно?
— Верно, — с готовностью подтвердил я.
— Тогда поезжай по этой дороге. Первый поворот налево. Проедешь через белые ворота, там раздевалка, и еще раз налево. А там и мой дом. Поставишь фургон у черного входа, ладно?
— Ладно, — согласился я и в точности выполнил все его распоряжения, от души радуясь, как быстро он разобрался в ситуации и какую четкость, воспитанную, видно, летной практикой, проявил во всех своих действиях.
— Я переговорил с управляющим, — сообщил он. — Стойла и охрана в его ведении. Пришлось взять его человека. Это вполне надежный парень, вполне надежный. Сейчас он подыскивает бокс для Тиддли Пома и, разумеется, слова не вымолвит о том, что это за лошадь.
— Что ж, прекрасно, — произнес я с облегчением.
Я остановил фургон, и мы разгрузились.
— Лошадь, — сказал Уилли Ондрой, — побудет здесь, пока за ней не приедет управляющий. Тем временем не желаешь ли выпить чашечку чая? — Он взглянул на часы. — Без десяти четыре. — Нерешительная пауза. — Или, может быть, виски?
— Почему именно виски? — спросил я.
— Да так, не знаю. Мне показалось, тебе сейчас не повредит.
— Наверное, ты прав, — ответил я, выдавливая из себя улыбку.
Он взглянул на меня с любопытством. Но как я мог рассказать ему, что чуть не убил двоих парней, чтобы благополучно довезти Тиддли Пома до этой двери? Что лишь по счастливой случайности мне удалось их просто остановить? Что только с помощью насилия я избежал вторичного нападения, о последствиях которого было страшно и подумать. Неудивительно, что я выглядел как человек, которому необходим глоток виски. И я выпил. Его вкус показался мне восхитительным.
Глава 13
Нортон Фокс встретил меня далеко не восторженно. Заслышав шум подъезжающего фургона, он вышел из дома. Было почти совсем темно, лишь во дворе горело несколько фонарей, и из распахнутых дверей конюшен, у которых толпилась кучка парней, тоже лился свет. Я остановил фургон, неуклюже выбрался из кабины и взглянул на часы: без десяти шесть. Поехав кружным путем, чтобы обмануть водителя фургона относительно пройденного мной расстояния, я потратил на дорогу без малого два часа. Путь в Хитбери-парк и обратно был для него накатанной дорожкой, он знал его как свои пять пальцев, до последнего ярда, и, взглянув на счетчик, сразу бы определил, куда отвезли лошадь.
— У вас неприятности. Тай, — хмуро произнес Нортон. — О чем, скажите на милость, вы только думаете? Сперва фермер, что возит сено, приезжает сюда весь дрожа от злости и говорит, что наш фургон с каким-то маньяком за рулем чуть не врезался в его машину. Потом мы слышим, что у перекрестка Лонг-Барроу произошла авария с каким-то фургоном, и сюда для расследования приезжала полиция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53