..
— Да, — сознался я. — Очень сожалею, Нортон. У вашей машины вмятина и разбита задняя фара. Мне следует извиниться перед тем человеком с сеном. Наверное, еще придется объясняться с полицией.
Неосторожная езда... Мягко говоря. Довольно трудно доказать, что это был один из способов самозащиты. Нортон чуть не взорвался от возмущения.
— Чем это, интересно, вы занимались?
— Играл в ковбоев и индейцев, — устало ответил я. — Индейцы были повергнуты в прах.
Шутка его не развеселила. Вышла секретарша и позвала его к телефону, я остался ждать возле фургона.
Нортон вернулся уже не таким сердитым.
— Это из полиции, — отрывисто сказал он. — Они все же настаивают на встрече с вами. Правда, выяснилось, что два человека, попавших в аварию, сбежали из больницы. Кроме того, в полиции обнаружили, что «Кортина» числится в списке угнанных машин. Теперь, несмотря на заявление водителя грузовика, они уже менее склонны винить вас в этом происшествии.
— Парни в «Кортине» преследовали Тиддли Пома, — устало ответил я. — И были, как никогда, близки к цели. Может, вы все-таки скажете Ронси, что наши предосторожности были не напрасны.
— Он уехал домой.
Через темный двор я направился к машине. Нортон шел следом, объясняя, как добраться до полицейского участка. Я перебил его:
— Я туда не собираюсь. Могут приехать ко мне сами. Лучше всего в понедельник. Так и передайте.
— Почему в понедельник? — Он посмотрел на меня с недоумением. — Почему не сейчас?
— Да потому, что я могу приблизительно объяснить, где искать этих ребят из «Кортины» и что они собирались сотворить. Надо, чтобы полиция предъявила им иск не раньше понедельника, иначе дело перейдет в руки следствия, и мне не удастся протолкнуть эту информацию в «Блейз». Неужели вся эта нервотрепка не окупает статьи в воскресном номере?
— У меня просто голова кругом идет, — ответил он. — И полиции это не понравится.
— Ради Бога, только не говорите им ничего, — раздраженно сказал я. — Об этом будем знать только вы и я. Если начнут меня искать, просто скажите, что я сам свяжусь с ними, что вы не знаете, где я живу, и найти в случае срочной необходимости меня можно через «Блейз».
— Хорошо. — В голосе его звучало сомнение. — Вы настаиваете, ладно. Но мне кажется, вы навлекаете на себя серьезные неприятности. Не думаю, что Тиддли Пом того стоит.
— Тиддли Пом, Краткий, Поликсен и прочие... Каждый в отдельности ничего не стоит. На этом и держится рэкет.
Хмурое лицо Нортона просветлело, на нем возникло подобие улыбки.
— Еще немного, и я услышу, что «Блейз» целиком посвятила себя службе правосудия, а не охоте за сенсациями.
— Именно это мы и утверждаем.
— Гм... — пробормотал Нортон. — Но нельзя верить всему, что пишут в газетах.
* * *
Подавленный и усталый, я медленно ехал домой. Порой волнения и неприятности служат дрожжами, придающими особый вкус черствому хлебу повседневности. Положительным фактором. Он был необходим мне. Но никогда они еще не угрожали столь жестоко моему семейному благополучию и не требовали таких затрат физических и душевных сил.
На этот раз я был твердо уверен, что Тиддли Пом будет участвовать в скачках, что заговор раскрыт и предотвращен. Но эта мысль не приносила удовлетворения. Все пепел и прах. Печальное настоящее, унылое и безрадостное будущее.
С дороги я позвонил в «Блейз». Люк-Джон уже ушел. Я застал его дома.
— Тиддли Пом в конюшнях на ипподроме Хитбери, — сообщил я. — Под охраной бывшего полицейского и немецкой овчарки. Лишь этот служитель и управляющий знают, кто он такой. И больше ни одна душа. Что вы на это скажете?
— Что ж, прекрасно, — без особого энтузиазма произнес Люк-Джон. — Теперь можно не сомневаться, что Тиддли Пом стартует в Золотом кубке. Получится хороший материал. Тай, боюсь, однако, мы несколько преувеличивали опасность.
Я поспешил уверить его в обратном:
— Сегодня где-то в половине третьего ребята Бостона была всего в трех милях от конюшен Нортона Фокса.
— Боже, — прошептал он, — значит, это действительно правда...
— А вы принимали все это за шутку, состряпанную специально для нашего развлечения?
— Но...
— Не «но», а именно так. Ладно, как бы там ни было, но у них произошла небольшая неприятность с машиной... Они отброшены к исходной позиции, так как опять не знают, где Тиддли Пом.
— Что за неприятность?
— Врезались в кузов фургона для перевозки лошадей. Весьма неосторожно с их стороны. Я слишком резко нажал на тормоз, а они шли почти вплотную.
Растерянное молчание. Потом он спросил:
— Они погибли?
— Нет. Немного помяты... — Я коротко пересказал ему события дня.
Типичная для Люка-Джона реакция... Голос снова зазвучал оживленно и энергично:
— До воскресенья воздержись от контактов с полицией.
— Ясное дело.
— Тай, это просто великолепно...
— Да, — ответил я.
— Сегодня же вечером набросай предварительный вариант и завтра давай с ним в редакцию, — распорядился он. — Завтра мы все обмозгуем, а окончательные подробности сообщишь мне по телефону в воскресенье, прямо со скачек.
— Ладно.
— Да, и вот еще что: позвони-ка Ронси и скажи, что исключительно благодаря «Блейз» его лошадь теперь в целости и сохранности.
— Ладно, посмотрим. Может, позвоню.
Я повесил трубку и только тут почувствовал, как одиноко должно быть Ронси. Я устал, и мне захотелось домой. «Но и дома, — тоскливо подумал я, — расслабиться не удастся, начнется новый приступ раскаяния и угрызений совести».
Ронси немедленно ответил на звонок. Он уже был в курсе — ему звонил Нортон.
— Тиддли Пом в безопасности и под хорошим присмотром, — заверил я его.
— Мне следует извиниться перед вами, — буркнул он.
— Не за что.
— Послушайте... меня все же беспокоит кое-что. Очень беспокоит. — Он замолчал, видимо подавляя приступ гордыни. — Как вы считаете... я хочу сказать, есть ли у вас догадка... насчет того, как эти люди смогли так быстро появиться у Фокса?
— Думаю, мы с вами подозреваем одного и того же человека. Это ваш сын. Пэт.
— Шею ему сверну! — В голосе звучала искренняя, далеко не отцовская злоба.
— Будь у вас хоть капля здравого смысла, вы бы давно разрешили ему выступать на всех скачках, а не только второстепенных.
— Да о чем вы только толкуете!
— О непомерном чувстве обиды, которое постоянно испытывает ваш сын. Вы доверяете своих лошадей кому угодно, только не ему. Вот он и обижается.
— Он недостаточно опытен, — запротестовал Ронси.
— Да где же ему набраться этого опыта, если вы не даете такой возможности? Нет лучше школы для жокея, чем участие в серьезных скачках на хороших лошадях!
— Но он может проиграть, — проворчал Ронси.
— А может и выиграть! Разве у него был шанс доказать это?
— Однако выдать Тиддли Пома... Какой ему толк от этого?
— Просто месть... вот и все.
— Все!
— Сейчас все в порядке.
— Ненавижу его!
— Тогда пошлите его работать в другие конюшни. Обеспечьте прожиточный минимум, дайте возможность испытать себя, понять, сможет ли он стать профессионалом. Неудивительно, что человек огрызается, если постоянно попирают его достоинство.
— Но долг сына помогать отцу. Особенно, когда это сын фермера.
Я вздохнул. Он отставал от современной жизни лет на пятьдесят, и никакие разговоры не могли его переубедить.
Нельзя сказать, что меня радовало мстительное предательство Пэта Ронси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53