Новичок не мог желать более благоприятной погоды для начала своего морского путешествия.
Утомленный быстротой путешествия, разбитый различными волнениями, не оставлявшими его двое суток, Шарль Обрей заснул и не мог насладиться поистине чудесным зрелищем отъезда. По мере того, как «Ивонна» подвигалась, берега Франции, как будто убегавшие вдаль, нечувствительно покрывались неопределенными оттенками; скоро только синеватая полоса отделяла волны от горизонта.
В час обеда Кунье, осторожно приподняв портьеру, тихо приблизился к доктору; но он увидал его в таком глубоком сне, что не смел разбудить, и вернулся без шума. То же самое повторилось три раза до полуночи, и с тем же результатом… Негр вышел после своей последней попытки, когда Шарль Обрей в полудремоте несколько раз повернулся на своем ложе. Странный шум заставил доктора вздрогнуть; проснувшись, он приподнялся, и при слабом свете ночника, бросавшего синеватые лучи из хрустального шара, вделанного в заднюю стену, приметил, что одна из панелей кают-компании медленно повернулась и открыла большое отверстие, походившее, по-видимому, на кубрик; прежде чем доктор успел сделать движение и вскрикнуть, та часть дивана, на которой он лежал, отделилась от стены, и как бы механически опустилась в яму, которая вдруг открылась и потом захлопнулась за несчастным. За панелью, опять вернувшейся на свое место, послышался жалобный лай, — собака доктора напрасно старалась следовать за своим господином. Пораженный ужасом, Шарль Обрей не мог ни вскрикнуть, ни сделать малейшего движения. Скоро темнота, окружавшая его, рассеялась, как бы по волшебству, и Шарль увидел себя среди десяти человек в масках, которые смотрели на него, неподвижные как статуи, и между ними находились два негра, Кунье и Йомби, которые с открытым лицом насмешливо смотрели на него.
«Вот как должно было кончиться это приключение, — подумал бедняга, который был ни жив, ни мертв. — Ах, зачем я не нахожусь в моей скромной квартире в предместье Сент-Оноре!»
Он считал себя погибшим и едва нашел в себе силы, чтобы спросить, чего от него хотят.
Его вопрос раздался среди глубочайшей тишины. Ответа не последовало…
Тогда, посмотрев на этих замаскированных людей и на двух неподвижных негров, которые продолжали на него смотреть с той же улыбкой, он почувствовал, что мозг его помутился, и что с ним начинаются галлюцинации и головокружение…
Между тем замаскированные сели за небольшой столик, накрытый скатертью, а оба негра остались на ногах. Шарль Обрей, которого движение немножко привело в себя, смотрел на эту сцену, дрожа; ему казалось, что он явился перед каким-то тайным трибуналом, беспощадным орудием чьего-то мщения…
— Подойдите, — сказал вдруг пронзительный голос.
Молодой доктор с трудом мог приподняться; ему помогли негры, которые подвели его к зловещему ареопагу.
— Зачем ты явился сюда? — продолжал тот же голос со странной насмешкой.
— Не знаю, — пролепетал доктор, видевший, что его последний час настал.
— Я скажу тебе. Ты думал, что стремишься к богатству и благосостоянию… А явился к судилищу.
— Чем я заслужил это? — едва мог произнести молодой человек.
— Сейчас узнаешь!
И тот, кто председательствовал в этом собрании, начал длинную речь на гортанном языке, наполненном странными придыханиями и совершенно неизвестном Обрею. Время от времени он останавливался, как будто спрашивал своих товарищей, которые отвечали наклонением головы, потом опять продолжал свою странную речь, которую, наконец, кончил, проведя в воздухе рукой крест по всем четырем сторонам.
— Какого наказания достоин виновный, — сказал тот же человек громко и внятно.
— Смерти! — отвечали все присутствующие зловещим тоном.
Услышав это страшное слово, доктор содрогнулся и упал бы, если бы негры не продолжали его поддерживать.
— Да будет так! — воскликнул в последний раз судья.
Кунье и Йомби бросили тогда несчастного доктора на диван, связали его и привязали к его ногам пушечное ядро… Потом один из замаскированных нажал пружину в стене и открыл большое отверстие.
— Да совершится правосудие, — сказал он, указывая пальцем на разверзшуюся бездну.
Шарль Обрей пытался крикнуть, но кляп, вложенный ему в рот, давил ему десны и губы, и он едва успел издать хриплый звук, который замер в рыдании.
Ему показалось в эту минуту, несмотря на то оцепенение, в которое он был погружен, что его бедный пудель царапается за стеной, как бы желая ему помочь; слезы полились из его глаз, и с быстротой молнии пронеслось перед ним в эту великую минуту все его прошлое.
Оба негра приподняли доктора и качали его на руках, чтобы придать необходимый размах; по новому знаку они швырнули его в пространство, и несчастный, увлекаемый пушечным ядром, погрузился в волны как стрела…
Исчезнув под водой, Шарль Обрей сделал сверхъестественное усилие, отбросил от себя кляп и мог вскрикнуть с отчаянием. В ту же минуту он упал на подводную скалу…
Физическая боль разбудила его, скала оказалась полом в кают-компании «Ивонны». Ему просто привиделся кошмарный сон! Вертясь на диване, он упал и стукнулся головой о колонну… Когда он совсем пришел в себя, его верный товарищ Фокс лизал ему лицо.
При крике, который вырвался у него, когда он упал, Кунье, спавший у дверей, бросился к нему на помощь.
Находясь еще под впечатлением страшного сновидения, которое, без сомнения, было вызвано таинственными происшествиями, волновавшими его в эти два дня, молодой человек почувствовал при виде негра, как вся кровь прилила к сердцу. И он наверное бросился бы на него, если бы спокойный голос негра, спрашивавшего о причине его падения, не успокоил его. Он находился в кают-компании, окруженный теми же предметами, какие заметил накануне; собака лежала у его ног, и он, наконец, убедил себя, что не делал прогулки под водой.
— Вы вчера не обедали, — продолжал негр — но вы так крепко спали, что я не решился вас разбудить.
— Ну, господин Кунье — сказал Шарль Обрей, обрадовавшись, что не подвергался таким печальным приключениям, какие видел во сне, — зато я думаю, что воздам должное завтраку сегодня утром.
— Вам стоит только приказать; огонь в кухне никогда не гасят, и Джо, повар, в вашем распоряжении днем и ночью.
Начинало светать: на востоке показалась красная полоса — предшественница солнца, которую древние называли дщерью ночи; воздух был еще чище и теплее, чем накануне, и с испанского берега, к которому приблизилась шхуна, долетали время от времени порывы ветра с благоуханием померанцевых и гранатовых деревьев.
Шарль Обрей вышел на палубу прогуляться несколько минут, и зрелище столь для него новое, которое при дневном свете расстилалось перед его глазами, немало способствовало возвращению ему спокойствия, а вместе с ним и радости, и надежды.
Всю ночь «Ивонна» благодаря своей исключительно искусной конструкции — ее строили в Гавре, в мастерских Лапормана, лучшего кораблестроителя на свете — делала по одиннадцати и двенадцати узлов и в тот же вечер должна была прибыть в Пальму.
— Хорошо, если ветер все время будет попутный! — сказал доктор Кунье, который сообщил ему это известие.
— «Ивонне» ветра не нужно, — ответил негр.
— Она, может быть, заранее им запаслась? — сказал шутливо молодой человек, радуясь, что тучи в его мозгу совершенно рассеялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Утомленный быстротой путешествия, разбитый различными волнениями, не оставлявшими его двое суток, Шарль Обрей заснул и не мог насладиться поистине чудесным зрелищем отъезда. По мере того, как «Ивонна» подвигалась, берега Франции, как будто убегавшие вдаль, нечувствительно покрывались неопределенными оттенками; скоро только синеватая полоса отделяла волны от горизонта.
В час обеда Кунье, осторожно приподняв портьеру, тихо приблизился к доктору; но он увидал его в таком глубоком сне, что не смел разбудить, и вернулся без шума. То же самое повторилось три раза до полуночи, и с тем же результатом… Негр вышел после своей последней попытки, когда Шарль Обрей в полудремоте несколько раз повернулся на своем ложе. Странный шум заставил доктора вздрогнуть; проснувшись, он приподнялся, и при слабом свете ночника, бросавшего синеватые лучи из хрустального шара, вделанного в заднюю стену, приметил, что одна из панелей кают-компании медленно повернулась и открыла большое отверстие, походившее, по-видимому, на кубрик; прежде чем доктор успел сделать движение и вскрикнуть, та часть дивана, на которой он лежал, отделилась от стены, и как бы механически опустилась в яму, которая вдруг открылась и потом захлопнулась за несчастным. За панелью, опять вернувшейся на свое место, послышался жалобный лай, — собака доктора напрасно старалась следовать за своим господином. Пораженный ужасом, Шарль Обрей не мог ни вскрикнуть, ни сделать малейшего движения. Скоро темнота, окружавшая его, рассеялась, как бы по волшебству, и Шарль увидел себя среди десяти человек в масках, которые смотрели на него, неподвижные как статуи, и между ними находились два негра, Кунье и Йомби, которые с открытым лицом насмешливо смотрели на него.
«Вот как должно было кончиться это приключение, — подумал бедняга, который был ни жив, ни мертв. — Ах, зачем я не нахожусь в моей скромной квартире в предместье Сент-Оноре!»
Он считал себя погибшим и едва нашел в себе силы, чтобы спросить, чего от него хотят.
Его вопрос раздался среди глубочайшей тишины. Ответа не последовало…
Тогда, посмотрев на этих замаскированных людей и на двух неподвижных негров, которые продолжали на него смотреть с той же улыбкой, он почувствовал, что мозг его помутился, и что с ним начинаются галлюцинации и головокружение…
Между тем замаскированные сели за небольшой столик, накрытый скатертью, а оба негра остались на ногах. Шарль Обрей, которого движение немножко привело в себя, смотрел на эту сцену, дрожа; ему казалось, что он явился перед каким-то тайным трибуналом, беспощадным орудием чьего-то мщения…
— Подойдите, — сказал вдруг пронзительный голос.
Молодой доктор с трудом мог приподняться; ему помогли негры, которые подвели его к зловещему ареопагу.
— Зачем ты явился сюда? — продолжал тот же голос со странной насмешкой.
— Не знаю, — пролепетал доктор, видевший, что его последний час настал.
— Я скажу тебе. Ты думал, что стремишься к богатству и благосостоянию… А явился к судилищу.
— Чем я заслужил это? — едва мог произнести молодой человек.
— Сейчас узнаешь!
И тот, кто председательствовал в этом собрании, начал длинную речь на гортанном языке, наполненном странными придыханиями и совершенно неизвестном Обрею. Время от времени он останавливался, как будто спрашивал своих товарищей, которые отвечали наклонением головы, потом опять продолжал свою странную речь, которую, наконец, кончил, проведя в воздухе рукой крест по всем четырем сторонам.
— Какого наказания достоин виновный, — сказал тот же человек громко и внятно.
— Смерти! — отвечали все присутствующие зловещим тоном.
Услышав это страшное слово, доктор содрогнулся и упал бы, если бы негры не продолжали его поддерживать.
— Да будет так! — воскликнул в последний раз судья.
Кунье и Йомби бросили тогда несчастного доктора на диван, связали его и привязали к его ногам пушечное ядро… Потом один из замаскированных нажал пружину в стене и открыл большое отверстие.
— Да совершится правосудие, — сказал он, указывая пальцем на разверзшуюся бездну.
Шарль Обрей пытался крикнуть, но кляп, вложенный ему в рот, давил ему десны и губы, и он едва успел издать хриплый звук, который замер в рыдании.
Ему показалось в эту минуту, несмотря на то оцепенение, в которое он был погружен, что его бедный пудель царапается за стеной, как бы желая ему помочь; слезы полились из его глаз, и с быстротой молнии пронеслось перед ним в эту великую минуту все его прошлое.
Оба негра приподняли доктора и качали его на руках, чтобы придать необходимый размах; по новому знаку они швырнули его в пространство, и несчастный, увлекаемый пушечным ядром, погрузился в волны как стрела…
Исчезнув под водой, Шарль Обрей сделал сверхъестественное усилие, отбросил от себя кляп и мог вскрикнуть с отчаянием. В ту же минуту он упал на подводную скалу…
Физическая боль разбудила его, скала оказалась полом в кают-компании «Ивонны». Ему просто привиделся кошмарный сон! Вертясь на диване, он упал и стукнулся головой о колонну… Когда он совсем пришел в себя, его верный товарищ Фокс лизал ему лицо.
При крике, который вырвался у него, когда он упал, Кунье, спавший у дверей, бросился к нему на помощь.
Находясь еще под впечатлением страшного сновидения, которое, без сомнения, было вызвано таинственными происшествиями, волновавшими его в эти два дня, молодой человек почувствовал при виде негра, как вся кровь прилила к сердцу. И он наверное бросился бы на него, если бы спокойный голос негра, спрашивавшего о причине его падения, не успокоил его. Он находился в кают-компании, окруженный теми же предметами, какие заметил накануне; собака лежала у его ног, и он, наконец, убедил себя, что не делал прогулки под водой.
— Вы вчера не обедали, — продолжал негр — но вы так крепко спали, что я не решился вас разбудить.
— Ну, господин Кунье — сказал Шарль Обрей, обрадовавшись, что не подвергался таким печальным приключениям, какие видел во сне, — зато я думаю, что воздам должное завтраку сегодня утром.
— Вам стоит только приказать; огонь в кухне никогда не гасят, и Джо, повар, в вашем распоряжении днем и ночью.
Начинало светать: на востоке показалась красная полоса — предшественница солнца, которую древние называли дщерью ночи; воздух был еще чище и теплее, чем накануне, и с испанского берега, к которому приблизилась шхуна, долетали время от времени порывы ветра с благоуханием померанцевых и гранатовых деревьев.
Шарль Обрей вышел на палубу прогуляться несколько минут, и зрелище столь для него новое, которое при дневном свете расстилалось перед его глазами, немало способствовало возвращению ему спокойствия, а вместе с ним и радости, и надежды.
Всю ночь «Ивонна» благодаря своей исключительно искусной конструкции — ее строили в Гавре, в мастерских Лапормана, лучшего кораблестроителя на свете — делала по одиннадцати и двенадцати узлов и в тот же вечер должна была прибыть в Пальму.
— Хорошо, если ветер все время будет попутный! — сказал доктор Кунье, который сообщил ему это известие.
— «Ивонне» ветра не нужно, — ответил негр.
— Она, может быть, заранее им запаслась? — сказал шутливо молодой человек, радуясь, что тучи в его мозгу совершенно рассеялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38