Только мы. Потому что другие этого сделать не хотят. Или не могут...
Авторитеты переглянулись. Мозга сделал очень серьезную заявку. Самую серьезную заявку, которую они когда-либо слышали. Публично сделал! Чем отрезал себе пути к отступлению. Теперь он должен был внести какие-то конкретные предложения. Потому что авторитет — не политик. Потому что авторитет не может быть не отвечающим за свои слова болтуном. Или не может быть авторитетом.
Мозга выстроил очень высокую лестницу, с которой уже было нельзя спуститься, чтобы не сломать себе шею. По которой можно было лезть только еще выше.
Но куда выше?
Авторитеты молчали, давая возможность выпутываться из сложившегося безнадежного положения самому оратору. И уже прикидывали, кого можно пропихнуть на его освободившееся место.
Мозга выдержал паузу и снова взял слово:
— Теперь я сам себе задам вопрос, который хотите задать мне вы. Я задам себе вопрос и буду держать перед вами ответ. Потому что вы есть тот единственный суд, решение которого я приму безоговорочно. Каким бы оно ни было. Потому что того требуют наши законы, которые я хочу распространить на территорию всей страны. Нашей с вами страны...
Это было опять очень хорошее начало. Достойное авторитета начало, за которым должно было последовать не менее достойное продолжение. Или потеря авторитета.
— Я задам вопрос — как этого добиться? Как добиться того, чтобы страной управляли те, кому это положено по праву?
Авторитеты согласно кивнули. Это действительно был тот вопрос, который интересовал всех. И на который никто из них не знал ответа.
— Кто управляет сегодня страной?
— Менты поганые, — сказал авторитет с Чукотки. И замолк, поняв, что попал не в такт набравшего очень высокую ноту разговора.
— Страной управляет закон. «Их» закон. Как сделать так, чтобы «их» закон стал нашим законом?
— Переписать закон, — сказал питерский авторитет.
— Правильно. Переписать несовершенный закон. На такой, который будет устраивать нас. И будет устраивать страну. Потому что будет регламентировать тот беспредел, который есть сегодня. Все равно есть, несмотря на их «хорошие» законы. Лучше честные законы. Чем не соответствующие действительности законы.
Вы спросите — как можно переписать закон? А я спрошу по-другому — где переписывается закон? Потому что «где» — это даже важнее, чем «как». Потому что, прежде чем ломать сейф, надо узнать, где он находится.
Где пишется закон?
Закон переписывается в Думе.
И тогда я спрошу — есть в Думе наши люди?
И отвечу — есть! Я отвечу — есть, даже если вы это будете отрицать, чтобы не светить свои связи в высоких домах.
Наши люди в Думе есть! Но почему, сидя в одном зале и питаясь в одном буфете, они не знают друг о Друге? Почему они действуют врозь? В то время как коммуняки, жирики и прочие отстаивают свои интересы открыто?
Почему мы, имеющие большую силу на местах, чем они, прячемся за спинками кресел?
— Ты предлагаешь высунуться, чтобы потерять даже то немногое, что мы имеем?
— А кто сказал, что немногое? Кто подсчитывал наши с вами мандаты? Кто подсчитывал «наших» в каждой конкретной фракции?
Нас больше, чем нам кажется. Хотя бы потому больше, что нынешние депутаты не единожды обращались к нам за помощью. И являются нашими должниками. Невостребованными должниками, которых можно и пора заставить платить проценты.
Вы сомневаетесь? Тогда давайте прикинем вместе.
Их выборные кампании требовали денег. Больших денег. И живых денег, которые давали им в том числе и мы. В надежде на очень высокое покровительство. Или просто давали, потому что никогда еще на такое дело не давали и желали посмотреть, что из всего этого получится.
Или к вам не приходили ходоки с просьбами субсидировать их партии и их кандидатов?
— Было такое. Приходили.
— Те, кто прошел в Думу, опираясь на наши деньги, — наши первые должники.
— Первые, — согласились авторитеты.
— А теперь ответьте мне — или вы не знаете тех кандидатов и те партии с оборотной стороны? С той, где они, участвуя в общем бизнесе, зарабатывают бабки на свою политическую возню. Потому что без больших бабок власти не бывает. А больших бабок не бывает без посреднической деятельности, без продажи левой водки, без финансовых пирамид и невозвратных банковских ссуд. И этот свой бизнес они ведут на нашей территории. На нашей?
— На нашей.
— Это вторые наши должники! А скажите, разве не обращались к вам бизнесмены, поддерживающие политиков, за ссудами? За товаром? За девочками? За травкой? За охраной?
— И такое было...
— И вы, конечно, давали им все требуемое?
— Давали.
— Эти воспользовавшиеся вашими услугами бизнесмены и через них прикармливаемые ими политики — наши третьи должники! А разве не приходили к вам за помощью сами политики? За тем, чтобы найти угнанные автомашины? Наказать обчистивших их мелких беспределыциков? Вернуть отданные в долг деньги? Отмазать их детей от не понравившихся им компаний? Снять их детей со счетчиков? Разве не приходили?
— Приходили.
— И получали эту помощь?
— Получали...
— Это четвертые наши должники!
А разве вы не знаете о проживающих на ваших территориях политиках, которые берут и не возвращают деньги? Насилуют малолетних девочек? Сбивают в пьяном виде прохожих? Курят травку и глотают «колеса»? Разве вы не знаете, как живут эти политики?
— Знаем. Наслышаны.
— Знаете. И молчите. Хотя одним словом можете разрушить их политическую карьеру. Это молчание равно золоту. Проценты с которого пора выплачивать.
Вот вам и пятые должники!
Пятые, но не последние! Потому что есть еще шестые, седьмые, восьмые... десятые.
И все они, и первые, и десятые, не относятся к тем, кто работает на нас напрямую. Но все вместе они могут составить большинство. То большинство, которое принимает законы. И которое может переписать «их» закон на наш Закон!
— Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю вскрыть прикуп! Предлагаю раскрыть инкогнито наших людей в парламенте. Довольно Каждому использовать своего. Пора всем использовать всех! Нельзя победить в драке, тыкая противника пальцами. Пальцы надо сжать в кулак!
И еще я предлагаю взыскать долги с тех депутатов, что не работают на нас, но хотя бы раз воспользовались нашими услугами.
И еще предлагаю купить или запугать тех немногих депутатов, которые не работают на нас, не кормились с нашей руки и имеют кристально чистую биографию. Если таковые найдутся.
И, не говоря им о наших целях и не говоря им друг о друге, заставить принять угодные нам законы. Пусть каждый из них думает, что продался только один он и что единственный его голос не может принести никакого ощутимого вреда, растворившись в сотнях других голосов. Но может принести лично ему пользу. Каждый депутат выполнит просьбу каждого из нас. Один депутат — одну просьбу. Но в конечном итоге направленные нами единицы составят множество. Составят большинство!
Только в этом случае мы сможем взять верх. Сможем забрать страну!
— Но парламент — не истина в последней инстанции. Есть еще власть на местах!
— Власть на местах — это НАША власть! Эту страну мы имеем УЖЕ давно. На тех самых местах имеем. Потому что экономикой и властью в провинции дирижируют «папы» районов, «папы» городов и «папы» областей. Реальные «папы». А не номинальные «папы», которые сидят на должностях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Авторитеты переглянулись. Мозга сделал очень серьезную заявку. Самую серьезную заявку, которую они когда-либо слышали. Публично сделал! Чем отрезал себе пути к отступлению. Теперь он должен был внести какие-то конкретные предложения. Потому что авторитет — не политик. Потому что авторитет не может быть не отвечающим за свои слова болтуном. Или не может быть авторитетом.
Мозга выстроил очень высокую лестницу, с которой уже было нельзя спуститься, чтобы не сломать себе шею. По которой можно было лезть только еще выше.
Но куда выше?
Авторитеты молчали, давая возможность выпутываться из сложившегося безнадежного положения самому оратору. И уже прикидывали, кого можно пропихнуть на его освободившееся место.
Мозга выдержал паузу и снова взял слово:
— Теперь я сам себе задам вопрос, который хотите задать мне вы. Я задам себе вопрос и буду держать перед вами ответ. Потому что вы есть тот единственный суд, решение которого я приму безоговорочно. Каким бы оно ни было. Потому что того требуют наши законы, которые я хочу распространить на территорию всей страны. Нашей с вами страны...
Это было опять очень хорошее начало. Достойное авторитета начало, за которым должно было последовать не менее достойное продолжение. Или потеря авторитета.
— Я задам вопрос — как этого добиться? Как добиться того, чтобы страной управляли те, кому это положено по праву?
Авторитеты согласно кивнули. Это действительно был тот вопрос, который интересовал всех. И на который никто из них не знал ответа.
— Кто управляет сегодня страной?
— Менты поганые, — сказал авторитет с Чукотки. И замолк, поняв, что попал не в такт набравшего очень высокую ноту разговора.
— Страной управляет закон. «Их» закон. Как сделать так, чтобы «их» закон стал нашим законом?
— Переписать закон, — сказал питерский авторитет.
— Правильно. Переписать несовершенный закон. На такой, который будет устраивать нас. И будет устраивать страну. Потому что будет регламентировать тот беспредел, который есть сегодня. Все равно есть, несмотря на их «хорошие» законы. Лучше честные законы. Чем не соответствующие действительности законы.
Вы спросите — как можно переписать закон? А я спрошу по-другому — где переписывается закон? Потому что «где» — это даже важнее, чем «как». Потому что, прежде чем ломать сейф, надо узнать, где он находится.
Где пишется закон?
Закон переписывается в Думе.
И тогда я спрошу — есть в Думе наши люди?
И отвечу — есть! Я отвечу — есть, даже если вы это будете отрицать, чтобы не светить свои связи в высоких домах.
Наши люди в Думе есть! Но почему, сидя в одном зале и питаясь в одном буфете, они не знают друг о Друге? Почему они действуют врозь? В то время как коммуняки, жирики и прочие отстаивают свои интересы открыто?
Почему мы, имеющие большую силу на местах, чем они, прячемся за спинками кресел?
— Ты предлагаешь высунуться, чтобы потерять даже то немногое, что мы имеем?
— А кто сказал, что немногое? Кто подсчитывал наши с вами мандаты? Кто подсчитывал «наших» в каждой конкретной фракции?
Нас больше, чем нам кажется. Хотя бы потому больше, что нынешние депутаты не единожды обращались к нам за помощью. И являются нашими должниками. Невостребованными должниками, которых можно и пора заставить платить проценты.
Вы сомневаетесь? Тогда давайте прикинем вместе.
Их выборные кампании требовали денег. Больших денег. И живых денег, которые давали им в том числе и мы. В надежде на очень высокое покровительство. Или просто давали, потому что никогда еще на такое дело не давали и желали посмотреть, что из всего этого получится.
Или к вам не приходили ходоки с просьбами субсидировать их партии и их кандидатов?
— Было такое. Приходили.
— Те, кто прошел в Думу, опираясь на наши деньги, — наши первые должники.
— Первые, — согласились авторитеты.
— А теперь ответьте мне — или вы не знаете тех кандидатов и те партии с оборотной стороны? С той, где они, участвуя в общем бизнесе, зарабатывают бабки на свою политическую возню. Потому что без больших бабок власти не бывает. А больших бабок не бывает без посреднической деятельности, без продажи левой водки, без финансовых пирамид и невозвратных банковских ссуд. И этот свой бизнес они ведут на нашей территории. На нашей?
— На нашей.
— Это вторые наши должники! А скажите, разве не обращались к вам бизнесмены, поддерживающие политиков, за ссудами? За товаром? За девочками? За травкой? За охраной?
— И такое было...
— И вы, конечно, давали им все требуемое?
— Давали.
— Эти воспользовавшиеся вашими услугами бизнесмены и через них прикармливаемые ими политики — наши третьи должники! А разве не приходили к вам за помощью сами политики? За тем, чтобы найти угнанные автомашины? Наказать обчистивших их мелких беспределыциков? Вернуть отданные в долг деньги? Отмазать их детей от не понравившихся им компаний? Снять их детей со счетчиков? Разве не приходили?
— Приходили.
— И получали эту помощь?
— Получали...
— Это четвертые наши должники!
А разве вы не знаете о проживающих на ваших территориях политиках, которые берут и не возвращают деньги? Насилуют малолетних девочек? Сбивают в пьяном виде прохожих? Курят травку и глотают «колеса»? Разве вы не знаете, как живут эти политики?
— Знаем. Наслышаны.
— Знаете. И молчите. Хотя одним словом можете разрушить их политическую карьеру. Это молчание равно золоту. Проценты с которого пора выплачивать.
Вот вам и пятые должники!
Пятые, но не последние! Потому что есть еще шестые, седьмые, восьмые... десятые.
И все они, и первые, и десятые, не относятся к тем, кто работает на нас напрямую. Но все вместе они могут составить большинство. То большинство, которое принимает законы. И которое может переписать «их» закон на наш Закон!
— Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю вскрыть прикуп! Предлагаю раскрыть инкогнито наших людей в парламенте. Довольно Каждому использовать своего. Пора всем использовать всех! Нельзя победить в драке, тыкая противника пальцами. Пальцы надо сжать в кулак!
И еще я предлагаю взыскать долги с тех депутатов, что не работают на нас, но хотя бы раз воспользовались нашими услугами.
И еще предлагаю купить или запугать тех немногих депутатов, которые не работают на нас, не кормились с нашей руки и имеют кристально чистую биографию. Если таковые найдутся.
И, не говоря им о наших целях и не говоря им друг о друге, заставить принять угодные нам законы. Пусть каждый из них думает, что продался только один он и что единственный его голос не может принести никакого ощутимого вреда, растворившись в сотнях других голосов. Но может принести лично ему пользу. Каждый депутат выполнит просьбу каждого из нас. Один депутат — одну просьбу. Но в конечном итоге направленные нами единицы составят множество. Составят большинство!
Только в этом случае мы сможем взять верх. Сможем забрать страну!
— Но парламент — не истина в последней инстанции. Есть еще власть на местах!
— Власть на местах — это НАША власть! Эту страну мы имеем УЖЕ давно. На тех самых местах имеем. Потому что экономикой и властью в провинции дирижируют «папы» районов, «папы» городов и «папы» областей. Реальные «папы». А не номинальные «папы», которые сидят на должностях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96