Попавшие в руки ВЧК вышеприведенные документы дали возможность развернуть дело широко, вплоть до казанской организации. Ниже мы предоставляем [возможность] говорить самим арестованным, приводя важнейшие из их показаний.
ПОКАЗАНИЕ ИВАНОВА (МЕШКОВА)
ПРОТОКОЛ 29 ИЮНЯ
«До сих пор я на допросах не говорил правду, так как я не знал большевиков и судил о них только на основании оговоров, что Ленин и Троцкий и вообще большевики – немецкие шпионы. Сейчас в больнице после разговоров с тт. Трепаловым и Полукаровым понял, что был введен в заблуждение, и желаю сказать всю правду.
Называюсь я не Иванов, а Мешков Виктор Львович (дома называли по настоящему отцу Александровичем, а не Львовичем, по фамилии фон Кавер, убитый 5 мая 15 г. в Персии, в городе Исфахане). Родился я в 1902 году, 25 марта в Петрограде; большую часть жизни прожил в Персии, до 1910 года, затем до 1912 года – в Варшаве, с 1907 до 1910– в Екатеринодаре, в 1912 году отец взял к себе в Персию, в 1915 году уехал с матерью в Петроград, где мать легла в больницу и 15 мая умерла. Тетка Горская устроила меня в кадетский корпус, где пробыл до рождества 1916 года, когда бежал на фронт под Стоходом в Варшавск. Уланский полк. Вернулся после контузии в июле 1916 года. Тетка с сестрой моей жила в Крыму в Коктебеле, где я пробыл до декабря, в январе 1918 года приехал в Петроград, остановился у тетки Даниловой. Поехал в Москву, лег в Иверскую общину, здесь встретил поручика Никитина. Он меня устроил в общину, переменив мне до этого мою фамилию, не объяснив мне, почему он это заставляет меня делать. Одно время он предлагал мне вступить в продовольственную милицию, где служил Парфенов, но я отказался, будучи болен. Потом раз Никитин послал меня с письмом на М(алый) Левшинский к Парфенову. Тот разговорился и предложил мне быть его ординарцем, то есть курьером, но сущность дела он скрывал от меня, только за день до ареста он объяснил мне свою организацию что называется она «Союз защиты родины и революции», что организуется она четверками, десятками и девятками и что в состав ее входят правые с.-р., кадеты и анархисты. Указал он на анархистов, на Мещерского, фамилии остальных я не знаю. Фамилии офицеров мне известны: Парфенов, Сидоров, Пинка, Висчинский, Никитин, Литвиненко, Виленкин, Оленин (рука на перевязи) с отцом (его я видел раз в штатском). Фамилии эти я часто слышал на М(алом) Левшинском. Был там некий Коротнев и Шингарев Литвиненко я видел. Он штаб-ротмистр Гродненского полка, лежал в госпитале Кредитного о-ва, адрес его у меня был записан в книжечке. Письма я носил Литвиненко и Оленину. Парфенов был, кажется, командиром конного полка, Сидоров – второго пехотного полка, Никитин – начальник команды телефонной связи, Литвиненко относился к кавалерии, но кем там, [был] не знаю. Работали они на средства французов, англичан и американцев.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПОКАЗАНИЯ ИВАНОВА
Парфенова знаю недели три, то есть числа с 20/V; меня с ним познакомил Сергей Ласся, вольноопределяющийся, сказав, что Парфенов может дать денег и место. После разговора Парфенов сказал, что существует организация, в которую могу тебя устроить, говоря, что он формирует свой полк, и предложил остаться у него ординарцем, на что я изъявил согласие. Деньги я получал от Парфенова; получено 200 рублей частями. Парфенов формировал кавалерийский полк. О Сидорове я знал, что он командир пехотного полка, слышал от него. Как фамилии приходивших офицеров, я не знаю. По предъявлении карточек (фотографических) могу указать командиров полка Сидорова.
Бабасинова я знаю как старшего врача по госпиталю. В квартире Сидорова его не встречал.
Покровский хотел послать меня к Коротневу. Какое положение занимал Коротнев в организации, не знаю, полагаю, что командир полка.
Иванов
ПОКАЗАНИЯ ГЕОРГИЯ ПЕТРОВИЧА СИДОРОВА
(ОН ЖЕ АВАЕВ)
ВТОРОЙ ДОПРОС
В Москву приехал около 22 марта; находился без работы. Мне кто-то предложил обедать в столовой «Курляндия» (Большая Полянка, 24), где давали дешевые обеды. В одно из таких посещений столовой я познакомился с Пинкой, Арнольдом. В разговоре он начал зондировать почву, могу ли я сформировать воинскую часть и т. п., и по ознакомлении с моим военным авторитетом и политической физиономией предложил мне формировать роту, причем указал, что формировать только из бывших офицеров. Через несколько дней, когда мною уже были сформированы два взвода, Пинка мне предложил формировать батальон; спустя недели две мне было предложено формировать кадр полка. На вопрос к Пинке, почему только кадр и откуда будет пополняться рядовой состав полка, Пинка давал уклончивые ответы. Таким образом, откуда бы должно быть пополнение состава полка рядовыми, мне осталось неизвестно. Жалование платилось:
Командиру батальона обеспеч. 200 руб., необеспеч. 400 руб.
«роты» 175»» 375»
«взвода» 150»» 350»
Командир батальона представлял мне ведомость с обозначением количества людей, я составлял общую сумму и представлял Пинке, который выдавал деньги согласно смете. Было ли злоупотребление со стороны батальонного командира в смысле увеличения количества людей, мне неизвестно; проверить было невозможно. Деньги, вероятно, получались от союзников, такие намеки делал Пинка. Я думаю, что была связь с соц. – рев. Стал об этом подозревать с того момента, когда я от офицеров слышал, что в Москве есть организация во главе с Савинковым, и, не зная в Москве других организаций, предполагал, что говорят про нашу. Было ли действительно так, я не знаю.
Начальника дивизии и всех командиров полков должны были увидать 1/VI в Молочном переулке. В день ареста у меня в квартире собрались офицеры по случаю дня рождения моей сестры; были ли кто из организации, я не знаю, но думаю, что были. Голикова в нашей организации участия не принимала.
Предъявленная Сидорову записка Ильвовского есть денежный расчет. Сидоров намекает, что это ведомость батальонного командира организации. Сидоров. 6/VI. 1918 года.
ТРЕТИЙ ДОПРОС
Допрос Георгия Петровича Аваева (Алексея Илларионовича Сидорова), 21 года, из Тамбовской губернии города Елатьмы, окончил 6 классов гимназии. Окончил Виленское военное училище в 1915 году и достиг на войне чина штабс-капитана. 28 мая 1918 года показал:
«В Елатьме была арестована „Елатьминская дружина“ численностью в 80 человек. Арестовано 37 человек. В Таганке 29 человек, в числе которых находятся мой брат Борис Петрович и дядя Иван Аполлонович Граве. Мой брат тоже бывший офицер и служил в том полку, что и я, а мой дядя тоже бывший офицер. Дружина была организована для защиты города от пожаров. Начальником этой дружины был я. Во время арестов мне удалось бежать. В ночь с 3 на 4 марта или со 2 на 3, точно не помню, вся дружина с оружием в руках вышла из города и направилась к местечку „Гут“. У местечка „Гут“ мы все разбрелись в разные стороны, по разным направлениям. Причиной нашего бегства из города были сведения, полученные от окрестных крестьян, о том, что против нас движутся советские войска. На военном положении город был объявлен приказом городской управы на мое имя. Я признаюсь в том, что имел сношение со многими офицерами, устроившими товарищество. Я хотел организовать артель 5 офицеров; для чего, и сам не знаю. В военном заговоре против существующей власти я принимал участие. Названные мною фамилии принадлежат офицерам, находившимся со мной в организационной и боевой связи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
ПОКАЗАНИЕ ИВАНОВА (МЕШКОВА)
ПРОТОКОЛ 29 ИЮНЯ
«До сих пор я на допросах не говорил правду, так как я не знал большевиков и судил о них только на основании оговоров, что Ленин и Троцкий и вообще большевики – немецкие шпионы. Сейчас в больнице после разговоров с тт. Трепаловым и Полукаровым понял, что был введен в заблуждение, и желаю сказать всю правду.
Называюсь я не Иванов, а Мешков Виктор Львович (дома называли по настоящему отцу Александровичем, а не Львовичем, по фамилии фон Кавер, убитый 5 мая 15 г. в Персии, в городе Исфахане). Родился я в 1902 году, 25 марта в Петрограде; большую часть жизни прожил в Персии, до 1910 года, затем до 1912 года – в Варшаве, с 1907 до 1910– в Екатеринодаре, в 1912 году отец взял к себе в Персию, в 1915 году уехал с матерью в Петроград, где мать легла в больницу и 15 мая умерла. Тетка Горская устроила меня в кадетский корпус, где пробыл до рождества 1916 года, когда бежал на фронт под Стоходом в Варшавск. Уланский полк. Вернулся после контузии в июле 1916 года. Тетка с сестрой моей жила в Крыму в Коктебеле, где я пробыл до декабря, в январе 1918 года приехал в Петроград, остановился у тетки Даниловой. Поехал в Москву, лег в Иверскую общину, здесь встретил поручика Никитина. Он меня устроил в общину, переменив мне до этого мою фамилию, не объяснив мне, почему он это заставляет меня делать. Одно время он предлагал мне вступить в продовольственную милицию, где служил Парфенов, но я отказался, будучи болен. Потом раз Никитин послал меня с письмом на М(алый) Левшинский к Парфенову. Тот разговорился и предложил мне быть его ординарцем, то есть курьером, но сущность дела он скрывал от меня, только за день до ареста он объяснил мне свою организацию что называется она «Союз защиты родины и революции», что организуется она четверками, десятками и девятками и что в состав ее входят правые с.-р., кадеты и анархисты. Указал он на анархистов, на Мещерского, фамилии остальных я не знаю. Фамилии офицеров мне известны: Парфенов, Сидоров, Пинка, Висчинский, Никитин, Литвиненко, Виленкин, Оленин (рука на перевязи) с отцом (его я видел раз в штатском). Фамилии эти я часто слышал на М(алом) Левшинском. Был там некий Коротнев и Шингарев Литвиненко я видел. Он штаб-ротмистр Гродненского полка, лежал в госпитале Кредитного о-ва, адрес его у меня был записан в книжечке. Письма я носил Литвиненко и Оленину. Парфенов был, кажется, командиром конного полка, Сидоров – второго пехотного полка, Никитин – начальник команды телефонной связи, Литвиненко относился к кавалерии, но кем там, [был] не знаю. Работали они на средства французов, англичан и американцев.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПОКАЗАНИЯ ИВАНОВА
Парфенова знаю недели три, то есть числа с 20/V; меня с ним познакомил Сергей Ласся, вольноопределяющийся, сказав, что Парфенов может дать денег и место. После разговора Парфенов сказал, что существует организация, в которую могу тебя устроить, говоря, что он формирует свой полк, и предложил остаться у него ординарцем, на что я изъявил согласие. Деньги я получал от Парфенова; получено 200 рублей частями. Парфенов формировал кавалерийский полк. О Сидорове я знал, что он командир пехотного полка, слышал от него. Как фамилии приходивших офицеров, я не знаю. По предъявлении карточек (фотографических) могу указать командиров полка Сидорова.
Бабасинова я знаю как старшего врача по госпиталю. В квартире Сидорова его не встречал.
Покровский хотел послать меня к Коротневу. Какое положение занимал Коротнев в организации, не знаю, полагаю, что командир полка.
Иванов
ПОКАЗАНИЯ ГЕОРГИЯ ПЕТРОВИЧА СИДОРОВА
(ОН ЖЕ АВАЕВ)
ВТОРОЙ ДОПРОС
В Москву приехал около 22 марта; находился без работы. Мне кто-то предложил обедать в столовой «Курляндия» (Большая Полянка, 24), где давали дешевые обеды. В одно из таких посещений столовой я познакомился с Пинкой, Арнольдом. В разговоре он начал зондировать почву, могу ли я сформировать воинскую часть и т. п., и по ознакомлении с моим военным авторитетом и политической физиономией предложил мне формировать роту, причем указал, что формировать только из бывших офицеров. Через несколько дней, когда мною уже были сформированы два взвода, Пинка мне предложил формировать батальон; спустя недели две мне было предложено формировать кадр полка. На вопрос к Пинке, почему только кадр и откуда будет пополняться рядовой состав полка, Пинка давал уклончивые ответы. Таким образом, откуда бы должно быть пополнение состава полка рядовыми, мне осталось неизвестно. Жалование платилось:
Командиру батальона обеспеч. 200 руб., необеспеч. 400 руб.
«роты» 175»» 375»
«взвода» 150»» 350»
Командир батальона представлял мне ведомость с обозначением количества людей, я составлял общую сумму и представлял Пинке, который выдавал деньги согласно смете. Было ли злоупотребление со стороны батальонного командира в смысле увеличения количества людей, мне неизвестно; проверить было невозможно. Деньги, вероятно, получались от союзников, такие намеки делал Пинка. Я думаю, что была связь с соц. – рев. Стал об этом подозревать с того момента, когда я от офицеров слышал, что в Москве есть организация во главе с Савинковым, и, не зная в Москве других организаций, предполагал, что говорят про нашу. Было ли действительно так, я не знаю.
Начальника дивизии и всех командиров полков должны были увидать 1/VI в Молочном переулке. В день ареста у меня в квартире собрались офицеры по случаю дня рождения моей сестры; были ли кто из организации, я не знаю, но думаю, что были. Голикова в нашей организации участия не принимала.
Предъявленная Сидорову записка Ильвовского есть денежный расчет. Сидоров намекает, что это ведомость батальонного командира организации. Сидоров. 6/VI. 1918 года.
ТРЕТИЙ ДОПРОС
Допрос Георгия Петровича Аваева (Алексея Илларионовича Сидорова), 21 года, из Тамбовской губернии города Елатьмы, окончил 6 классов гимназии. Окончил Виленское военное училище в 1915 году и достиг на войне чина штабс-капитана. 28 мая 1918 года показал:
«В Елатьме была арестована „Елатьминская дружина“ численностью в 80 человек. Арестовано 37 человек. В Таганке 29 человек, в числе которых находятся мой брат Борис Петрович и дядя Иван Аполлонович Граве. Мой брат тоже бывший офицер и служил в том полку, что и я, а мой дядя тоже бывший офицер. Дружина была организована для защиты города от пожаров. Начальником этой дружины был я. Во время арестов мне удалось бежать. В ночь с 3 на 4 марта или со 2 на 3, точно не помню, вся дружина с оружием в руках вышла из города и направилась к местечку „Гут“. У местечка „Гут“ мы все разбрелись в разные стороны, по разным направлениям. Причиной нашего бегства из города были сведения, полученные от окрестных крестьян, о том, что против нас движутся советские войска. На военном положении город был объявлен приказом городской управы на мое имя. Я признаюсь в том, что имел сношение со многими офицерами, устроившими товарищество. Я хотел организовать артель 5 офицеров; для чего, и сам не знаю. В военном заговоре против существующей власти я принимал участие. Названные мною фамилии принадлежат офицерам, находившимся со мной в организационной и боевой связи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111