Атака была настолько сильна, что через четверть часа на поле битвы почти не осталось врагов. Ружейный огонь стихал, так как не хватало уже зарядов; солда ты били друг друга прикладами, кололи штыками, рубились на саблях. Невозможно описать ожесточения противников. Тяжело раненные пруссаки, забыв о себе, все еще старались убивать врагов. Русские не уступали им; одного смертельно раненного русского нашли в поле лежащим на умирающем пруссаке, которого тот грыз зубами; пруссак не в состоянии был двинуться и должен был переносить это мучение, пока не подоспели его товарищи, заколовшие каннибала.
Полки Форкада и принца Прусского захватили по пути большую часть русского обоза и военной кассы. Наконец совершенное изнеможение войск и наступившая ночь положили предел кровопролитию, длившемуся 12 часов. Только одни казаки рыскали еще по полю битвы в тылу прусса ков; они грабили убитых и убивали беззащитных раненых. Но, заметив проделки этих извергов, на них устремились разъяренные гусары: казаки в отчаянии соскочили с лошадей и бросились в Квартшен, в большое каменное здание овчарни. Их было более 1000 человек; они стреляли изо всех отверстий и не хотели сдаться, но крыша, под которой было сложено много сена и соломы, вдруг воспламенилась, и все они задохлись, сгорели или были истреблены пруссаками.
Обе армии провели всю ночь под ружьем; между русскими царил большой беспорядок, все войска их были смешаны. Они охотно уступили бы пруссакам всю честь победы, но отступление было им отрезано, так как все мосты были разрушены. В таком критическом положении генерал Фермор еще вечером после битвы просил на два или три дня перемирия, под предлогом схоронить мертвых. На это странное требование генерал Дона отвечал: «Так как король, мой государь, выиграл битву, то по его приказанию мертвые будут погребены, а раненые перевязаны». При этом он заметил, что перемирие после битвы есть вещь небывалая. На другой день про изводилась лишь канонада. Король хотел возобновить битву, но недостаток патронов у пехоты и чрезвы чайная усталость кавалерии, истощившей все свои силы в битве, заставили его отказаться от этого намерения и доставили русским возможность выйти из своей засады; они отступили к Ландсбергу на Варте, потеряв 19 000 убитыми и ранеными и 3000 пленных, вместе со 103 орудиями, многими знаменами, военной кассой и большей частью обоза. Пруссаки потеряли 10 000 убитыми и ранеными и 1400 пленными или пропавшими; кроме того, при отступлении своего правого крыла, они лишились 26 орудий.
Некоторое число взятых орудий и пленных и то обстоятельство, что часть русской армии отдельными взводами провела ночь на поле битвы, побудили русских приписать победу себе. Но русский генерал Панин сознался откровенно: «Правда, мы удержали за собой поле битвы, но или мертвые, или раненые, или пьяные». Хотя сам Фермор просил позволения схоронить мертвых, но он же отправил ко всем союзным дворам и армиям гонцов с известием о победе, поэтому даже в Вене торжественно был пропет Те Deum. Никогда подобные уловки не были столь в ходу, как во время этой войны; одни пруссаки пренебрегали ими. Они откровенно сознавались в проигранном сражении, так как надеялись, несомненно, новыми подвигами вернуть потерянное. Так думал Фридрих и все генералы его армии. Предоставив побежденным удовольствие утешаться мысленно ложными донесениями, пруссаки старались воспользоваться победой. Король, овладев полем сражения под Цорндорфом, преследовал бегущего врага до Ландсберга. Он был так уверен в полном поражении русских, что оставил тут для наблюдений лишь часть армии под начальством Дона; один корпус был отправлен им снова против шведов, а сам Фридрих с остальными войсками отправился в Саксонию, где его присутствие было весьма необходимо.
Король великодушно признал необыкновенные заслуги Зейдлица, торжественно объявив, что победа одержана лишь благодаря этому генералу. Но Фридрих и себя не щадил в бою; он так далеко заходил, что адъютанты его и пажи были частью убиты, частью ранены. Английский посол Митчел, сопровождавший его во всех кампаниях этой войны, был и на этот раз при нем, подвергая себя величайшей опасности. Фридрих заметил: «Милый Митчел! Ваше место не здесь». Министр отвечал: «Сир, точно ли ваше здесь? Я послан к вам, и мое место там, где вы находитесь».
Воспоминание о жестокостях русских солдат на некоторое время погасило в сердцах прусских солдат и поселян всякое человеколюбие; многие тяжело раненные русские, лежавшие беспомощно на поле битвы, были брошены в ямы и зарыты вместе с мертвыми. Напрасно несчастные эти бились между мертвыми, стараясь подняться; новые трупы, бросаемые на них, скрывали их слабые движения. Между русскими пленными находились генералы Захар Чернышев, Салтыков 2-й, князь Сулковский и другие, которых представили королю после битвы. Фридрих не мог забыть варвар ского опустошения своих земель; взглянув презрительно на этих вождей, он сказал, отвернувшись от них: «Нет у меня Сибири, чтобы услать вас туда. Вас отправят в Кюстринские казематы; хорошие вы себе квартиры приготовили, вот и живите в них». Приказание это было исполнено, несмотря на то, что генерал Чернышев заявил сильный протест коменданту, говоря, что казематы – недостойное местопребывание для полководцев. Комендант ответил: «Господа, вы не оставили для себя ни одного дома в городе. На сей раз довольствуйтесь такой квартирой». Не обращая внимания на их раздражение, им отвели помещения в сводчатых низких погребах под крепостной стеной. Но они пробыли там всего несколько дней, так как король позволил им поселиться в сожженном предместье Кюстрина.
Между тем австрийцы старались как можно лучше воспользоваться отсутствием короля. Они могли теперь с успе хом действовать наступательно, благодаря многочисленной армии; но надо было действовать поспешно. В Силезии проходы и крепости были заняты прусскими гарнизонами, для удаления которых потребовалось бы много времени, поэтому предприятие это было для них делом второстепенным. В Саксонии же легче можно было пожать лавры; Даун поспешил туда с главной армией, оставив в Силезии генерала Гарша лишь с двадцатитысячным войском для осады Нейсе. Этот поход австрийского полководца побудил Кейта отправиться тоже в Саксонию, чтобы поддержать принца Генриха. Сюда же прибыл и герцог Цвей брюккенский с имперскими войсками, и пруссакам грозила потеря этой столь полезной военной провинции. Принц Генрих, прикрывавший ее до сих пор со своей маленькой армией, должен был уступить перед многочисленностью и отступил к Дрездену. Проект Дауна состоял в том, чтобы овладеть этой столицей, вытеснить пруссаков из Саксонии или совершенно их истребить и отрезать короля от Эльбы; для выполнения его необходимо было удержать как можно долее этого грозного полководца в его собственных владениях. С этой целью Даун предупреждал генерала Фермора, советуя ему не вступать в битву с королем, этим хитрым (по его словам) неприятелем, которого он еще не знал, и ограничиться лишь оборонительными действиями, пока Саксония не будет очищена. Курьер, посланный с этой депешей, попался королю после Цорндорфской битвы, и тот ответил ему от имени Фермора: «Вы вполне основательно предостерегали генерала Фермора от хитрого врага, который вам больше знаком, чем ему;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Полки Форкада и принца Прусского захватили по пути большую часть русского обоза и военной кассы. Наконец совершенное изнеможение войск и наступившая ночь положили предел кровопролитию, длившемуся 12 часов. Только одни казаки рыскали еще по полю битвы в тылу прусса ков; они грабили убитых и убивали беззащитных раненых. Но, заметив проделки этих извергов, на них устремились разъяренные гусары: казаки в отчаянии соскочили с лошадей и бросились в Квартшен, в большое каменное здание овчарни. Их было более 1000 человек; они стреляли изо всех отверстий и не хотели сдаться, но крыша, под которой было сложено много сена и соломы, вдруг воспламенилась, и все они задохлись, сгорели или были истреблены пруссаками.
Обе армии провели всю ночь под ружьем; между русскими царил большой беспорядок, все войска их были смешаны. Они охотно уступили бы пруссакам всю честь победы, но отступление было им отрезано, так как все мосты были разрушены. В таком критическом положении генерал Фермор еще вечером после битвы просил на два или три дня перемирия, под предлогом схоронить мертвых. На это странное требование генерал Дона отвечал: «Так как король, мой государь, выиграл битву, то по его приказанию мертвые будут погребены, а раненые перевязаны». При этом он заметил, что перемирие после битвы есть вещь небывалая. На другой день про изводилась лишь канонада. Король хотел возобновить битву, но недостаток патронов у пехоты и чрезвы чайная усталость кавалерии, истощившей все свои силы в битве, заставили его отказаться от этого намерения и доставили русским возможность выйти из своей засады; они отступили к Ландсбергу на Варте, потеряв 19 000 убитыми и ранеными и 3000 пленных, вместе со 103 орудиями, многими знаменами, военной кассой и большей частью обоза. Пруссаки потеряли 10 000 убитыми и ранеными и 1400 пленными или пропавшими; кроме того, при отступлении своего правого крыла, они лишились 26 орудий.
Некоторое число взятых орудий и пленных и то обстоятельство, что часть русской армии отдельными взводами провела ночь на поле битвы, побудили русских приписать победу себе. Но русский генерал Панин сознался откровенно: «Правда, мы удержали за собой поле битвы, но или мертвые, или раненые, или пьяные». Хотя сам Фермор просил позволения схоронить мертвых, но он же отправил ко всем союзным дворам и армиям гонцов с известием о победе, поэтому даже в Вене торжественно был пропет Те Deum. Никогда подобные уловки не были столь в ходу, как во время этой войны; одни пруссаки пренебрегали ими. Они откровенно сознавались в проигранном сражении, так как надеялись, несомненно, новыми подвигами вернуть потерянное. Так думал Фридрих и все генералы его армии. Предоставив побежденным удовольствие утешаться мысленно ложными донесениями, пруссаки старались воспользоваться победой. Король, овладев полем сражения под Цорндорфом, преследовал бегущего врага до Ландсберга. Он был так уверен в полном поражении русских, что оставил тут для наблюдений лишь часть армии под начальством Дона; один корпус был отправлен им снова против шведов, а сам Фридрих с остальными войсками отправился в Саксонию, где его присутствие было весьма необходимо.
Король великодушно признал необыкновенные заслуги Зейдлица, торжественно объявив, что победа одержана лишь благодаря этому генералу. Но Фридрих и себя не щадил в бою; он так далеко заходил, что адъютанты его и пажи были частью убиты, частью ранены. Английский посол Митчел, сопровождавший его во всех кампаниях этой войны, был и на этот раз при нем, подвергая себя величайшей опасности. Фридрих заметил: «Милый Митчел! Ваше место не здесь». Министр отвечал: «Сир, точно ли ваше здесь? Я послан к вам, и мое место там, где вы находитесь».
Воспоминание о жестокостях русских солдат на некоторое время погасило в сердцах прусских солдат и поселян всякое человеколюбие; многие тяжело раненные русские, лежавшие беспомощно на поле битвы, были брошены в ямы и зарыты вместе с мертвыми. Напрасно несчастные эти бились между мертвыми, стараясь подняться; новые трупы, бросаемые на них, скрывали их слабые движения. Между русскими пленными находились генералы Захар Чернышев, Салтыков 2-й, князь Сулковский и другие, которых представили королю после битвы. Фридрих не мог забыть варвар ского опустошения своих земель; взглянув презрительно на этих вождей, он сказал, отвернувшись от них: «Нет у меня Сибири, чтобы услать вас туда. Вас отправят в Кюстринские казематы; хорошие вы себе квартиры приготовили, вот и живите в них». Приказание это было исполнено, несмотря на то, что генерал Чернышев заявил сильный протест коменданту, говоря, что казематы – недостойное местопребывание для полководцев. Комендант ответил: «Господа, вы не оставили для себя ни одного дома в городе. На сей раз довольствуйтесь такой квартирой». Не обращая внимания на их раздражение, им отвели помещения в сводчатых низких погребах под крепостной стеной. Но они пробыли там всего несколько дней, так как король позволил им поселиться в сожженном предместье Кюстрина.
Между тем австрийцы старались как можно лучше воспользоваться отсутствием короля. Они могли теперь с успе хом действовать наступательно, благодаря многочисленной армии; но надо было действовать поспешно. В Силезии проходы и крепости были заняты прусскими гарнизонами, для удаления которых потребовалось бы много времени, поэтому предприятие это было для них делом второстепенным. В Саксонии же легче можно было пожать лавры; Даун поспешил туда с главной армией, оставив в Силезии генерала Гарша лишь с двадцатитысячным войском для осады Нейсе. Этот поход австрийского полководца побудил Кейта отправиться тоже в Саксонию, чтобы поддержать принца Генриха. Сюда же прибыл и герцог Цвей брюккенский с имперскими войсками, и пруссакам грозила потеря этой столь полезной военной провинции. Принц Генрих, прикрывавший ее до сих пор со своей маленькой армией, должен был уступить перед многочисленностью и отступил к Дрездену. Проект Дауна состоял в том, чтобы овладеть этой столицей, вытеснить пруссаков из Саксонии или совершенно их истребить и отрезать короля от Эльбы; для выполнения его необходимо было удержать как можно долее этого грозного полководца в его собственных владениях. С этой целью Даун предупреждал генерала Фермора, советуя ему не вступать в битву с королем, этим хитрым (по его словам) неприятелем, которого он еще не знал, и ограничиться лишь оборонительными действиями, пока Саксония не будет очищена. Курьер, посланный с этой депешей, попался королю после Цорндорфской битвы, и тот ответил ему от имени Фермора: «Вы вполне основательно предостерегали генерала Фермора от хитрого врага, который вам больше знаком, чем ему;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128