А посему гонорар автору сценария – жалкая капля в океане тех денег, которые потом киносценарист принесет в советскую казну своим тоненьким сочиненьицем в семьдесят пять страничек! Даже если картина в итоге окажется полным дерьмом...
– Слушай, Серега... А откуда у тебя такая редкая для русского человека фамилия – Мартов? – уже в столовой спросил Петя Каретников. – Не от тех Мартовых, ну... который... «левое крыло меньшевиков» и так далее? Или Мартов – твой псевдоним?
– Ты хочешь узнать – не еврей ли я? – ухмыльнулся Мартов.
– Да ну перестань!.. Как ты мог подумать?!
– Мартов действительно псевдоним. Только не мой, а того меньшевика, ярого противника Великой Октябрьской и «красного террора» – Юлия Осиповича Цедербаума. Это ты знал?
– Естественно! – Петя был хорошо образованным членом партии с интеллигентными предками.
– Ну конечно! Чего это я спрашиваю?.. – рассмеялся Мартов. – Так вот, помер он, бедняга, где то за бугром в двадцать третьем... А мы, Петро, Мартовы исконно-посконные. Дед по отцу – протоиерей был, настоятель храма в Рыбинске. За что его с колоколенки и спихнули в девятнадцатом. Мамочка покойная – ярославско-купеческих кровей... А у тебя какие-то претензии к иноверцам?
Петя тонко и почти искренне сыграл возмущение:
– Прекрати сейчас же! Да у меня почти половина друзей... Я, к примеру, в этом круизе познакомился с одним совершенно потрясающим мужиком – главный доктор судна Витя Раппопорт... Виктор Семенович. Двадцать лет плавает! Я ему вот просто завтра же позвоню! Он приедет – ты увидишь. Судно сейчас в Бремерхафене на ремонте, а он в Ленинграде мается. Рейса ждет... Мужик, каких поискать! – Тут Петя на мгновение забыл о своем радужном интернационализме и по запарке добавил: – Хоть и еврей.
* * *
Приезд в Репино «потрясающего мужика» доктора Вити Раппопорта сыграл серьезную роль в дальнейших событиях.
Накануне его визита Мартов смотался к заливу в ресторан, закупил бутылку «Столичной» с расплывшимся чернильным штампом на этикетке – «Ресторан „Волна“» и выпросил у знакомого шеф повара полстакана красной икры. Для представительства. Чтобы не ударить в грязь лицом перед главным врачом круизного лайнера.
– Я тебе буду что-то должен? – деловито спросил Петя, показывая на водку и граненый стакан с икрой. – Могу упасть в долю.
– Да Бог с тобой... – поморщился Мартов.
– Хорошо, – быстро согласился Каретников. – Тогда я немного финской колбаски притащу и баночку крабов. У вас в Союзе писателей продовольственные заказы дают?
– А хрен его знает... Наверно, дают.
– Почему же ты не получаешь? Ты же член...
– Член, член. Но во-первых, я один. Как говорится, «...ни любви, ни тоски, ни жалости – даже курского соловья...» А во-вторых, я же почти всегда здесь – в Репино, на всем готовом. На кой мне хрен за сто верст киселя хлебать?
– А в Союзе кинематографистов такие продуктовые заказы есть?
– Понятия не имею, – сказал Мартов. – Ты, Петя, давай вали на станцию, встречай своего доктора, а я схожу на кухню, попрошу девок приготовить чего-нибудь вкусненького...
* * *
С подачи уважаемого в широких деловых кругах человека – Петра Петровича Каретникова, водоплавающий доктор Виктор Раппопорт приготовился к знакомству с известным сухопутным киносценаристом Сергеем Мартовым самым серьезным образом.
Из старого, потертого и неподъемного докторского портфеля под нервный смешок Каретникова были извлечены почти фантастические по тому времени бутылка шотландского виски «Лонг Джон», бутылка английского джина «Бифитер», французский коньяк «Наполеон» и литровая емкость советской экспортной водки «Золотое кольцо».
К алкогольному параду прилагались два лимона и поразительная по своей красоте квадратная банка испанской консервированной ветчины. Последним и ударным номером в этом санта-клаусовском представлении была стеклянная баночка черной зернистой икры иранского происхождения!..
– О черт!.. – тихо проговорил Мартов, глядя на все эти роскошества. – А я тут со своим жалким пузырем «Столичной»...
– Так прекрасно же, Сергей Александрович! – радостно воскликнул доктор Раппопорт. – Все равно не хватит! Поверьте опыту.
И оказался прав.
* * *
... Трехдневный загул в Доме творчества проходил «под большое декольте»!
В комнате номер тридцать два накурено было так, что при полностью включенном освещении в туалет нужно было перемещаться на ощупь.
Время от времени безвылазная пьянка комнатного разлива перемежалась периодическими и нетвердыми походами к берегу Финского залива в ресторан «Волна», массовой закупкой «Столичной» с чернильными штемпелями на этикетках, душераздирающим хоровым исполнением старых песен типа «Гремя огнем, сверкая блеском стали...» и «От Москвы до Бреста нет такого места...», а также разными мелкими безумствами в виде попыток подледного плавания брассом в замерзшем заливе и настойчивыми телефонными призывами каких-то барышень быстрого употребления...
И замечательными рассказами Виктора Семеновича Раппопорта о морском житье-бытье, о дальних странах, об островах и штормах, о печальной и постыдной необходимости советских морячков торговать заграничным ширпотребовским барахлом – иначе не проживешь.
Об обязательных презентиках и взятках в Балтийском пароходстве... О стукачестве, возведенном в категорию доблести и служебного роста... О пустяковой и трусливой контрабанде судовой команды – от мала до велика... И о массовом воровстве ни черта не боящихся береговых флотских начальников.
... В конце третьих суток, когда тайфун загула явно пошел на убыль из-за полного отсутствия каких-либо денег и физических сил, Петя Каретников могучим волевым напором «потянул одеяло на себя». Он заявил, что сейчас подгонит свою машину и отвезет Виктора Семеновича Раппопорта в Ленинград к его постоянному и трезвому месту жительства. Сдаст Витю жене и снова вернется в Репино. Где уже без малейшей капли алкоголя, просто под столовский супчик, они спокойно обсудят возможности Сережи Мартова попасть в такой вот круиз для создания киносценария о работе нашего советского лайнера в чуждых ему капиталистических водах Мирового океана...
Раппопорт и Мартов переглянулись, не сообразили, о чем это так бодро вещает Петя, и только спросили – не боится ли видный ленинградский деятель Петр Васильевич Каретников садиться за руль после такой замечательной трехсуточной гомерической пьянки?
– Для меня – двухсуточной, – спокойно поправил их Петя. – Со второй половины вчерашнего дня я капли в рот не брал.
Мартов и Раппопорт вгляделись в Петю и поняли, что тот глаголет святую правду. В отличие от Виктора Семеновича и Сергея Александровича Петр Васильевич Каретников был чисто выбрит, свеж, бодр и весело напорист.
– Какого же хрена ты вчера вечером вместе с нами валялся в снегу и вопил: «От Москвы до Бреста нет такого места...»? – плохо соображая, спросил тяжко похмельный Мартов.
– Да... почему? – с заметным усилием произнес все еще сильно нетрезвый морской доктор Витя Раппопорт.
На что Петя обаятельно улыбнулся и ответил им легко и незатейливо:
– С волками жить – по-волчьи... Что?
Когда Каретников благополучно отвез доктора Витю в Ленинград и вернулся в Репино, он разбудил спавшего мертвецким сном Мартова и рассказал ему, о чем они с ним – с Мартовым, оказывается, договорились за эти последние три дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Слушай, Серега... А откуда у тебя такая редкая для русского человека фамилия – Мартов? – уже в столовой спросил Петя Каретников. – Не от тех Мартовых, ну... который... «левое крыло меньшевиков» и так далее? Или Мартов – твой псевдоним?
– Ты хочешь узнать – не еврей ли я? – ухмыльнулся Мартов.
– Да ну перестань!.. Как ты мог подумать?!
– Мартов действительно псевдоним. Только не мой, а того меньшевика, ярого противника Великой Октябрьской и «красного террора» – Юлия Осиповича Цедербаума. Это ты знал?
– Естественно! – Петя был хорошо образованным членом партии с интеллигентными предками.
– Ну конечно! Чего это я спрашиваю?.. – рассмеялся Мартов. – Так вот, помер он, бедняга, где то за бугром в двадцать третьем... А мы, Петро, Мартовы исконно-посконные. Дед по отцу – протоиерей был, настоятель храма в Рыбинске. За что его с колоколенки и спихнули в девятнадцатом. Мамочка покойная – ярославско-купеческих кровей... А у тебя какие-то претензии к иноверцам?
Петя тонко и почти искренне сыграл возмущение:
– Прекрати сейчас же! Да у меня почти половина друзей... Я, к примеру, в этом круизе познакомился с одним совершенно потрясающим мужиком – главный доктор судна Витя Раппопорт... Виктор Семенович. Двадцать лет плавает! Я ему вот просто завтра же позвоню! Он приедет – ты увидишь. Судно сейчас в Бремерхафене на ремонте, а он в Ленинграде мается. Рейса ждет... Мужик, каких поискать! – Тут Петя на мгновение забыл о своем радужном интернационализме и по запарке добавил: – Хоть и еврей.
* * *
Приезд в Репино «потрясающего мужика» доктора Вити Раппопорта сыграл серьезную роль в дальнейших событиях.
Накануне его визита Мартов смотался к заливу в ресторан, закупил бутылку «Столичной» с расплывшимся чернильным штампом на этикетке – «Ресторан „Волна“» и выпросил у знакомого шеф повара полстакана красной икры. Для представительства. Чтобы не ударить в грязь лицом перед главным врачом круизного лайнера.
– Я тебе буду что-то должен? – деловито спросил Петя, показывая на водку и граненый стакан с икрой. – Могу упасть в долю.
– Да Бог с тобой... – поморщился Мартов.
– Хорошо, – быстро согласился Каретников. – Тогда я немного финской колбаски притащу и баночку крабов. У вас в Союзе писателей продовольственные заказы дают?
– А хрен его знает... Наверно, дают.
– Почему же ты не получаешь? Ты же член...
– Член, член. Но во-первых, я один. Как говорится, «...ни любви, ни тоски, ни жалости – даже курского соловья...» А во-вторых, я же почти всегда здесь – в Репино, на всем готовом. На кой мне хрен за сто верст киселя хлебать?
– А в Союзе кинематографистов такие продуктовые заказы есть?
– Понятия не имею, – сказал Мартов. – Ты, Петя, давай вали на станцию, встречай своего доктора, а я схожу на кухню, попрошу девок приготовить чего-нибудь вкусненького...
* * *
С подачи уважаемого в широких деловых кругах человека – Петра Петровича Каретникова, водоплавающий доктор Виктор Раппопорт приготовился к знакомству с известным сухопутным киносценаристом Сергеем Мартовым самым серьезным образом.
Из старого, потертого и неподъемного докторского портфеля под нервный смешок Каретникова были извлечены почти фантастические по тому времени бутылка шотландского виски «Лонг Джон», бутылка английского джина «Бифитер», французский коньяк «Наполеон» и литровая емкость советской экспортной водки «Золотое кольцо».
К алкогольному параду прилагались два лимона и поразительная по своей красоте квадратная банка испанской консервированной ветчины. Последним и ударным номером в этом санта-клаусовском представлении была стеклянная баночка черной зернистой икры иранского происхождения!..
– О черт!.. – тихо проговорил Мартов, глядя на все эти роскошества. – А я тут со своим жалким пузырем «Столичной»...
– Так прекрасно же, Сергей Александрович! – радостно воскликнул доктор Раппопорт. – Все равно не хватит! Поверьте опыту.
И оказался прав.
* * *
... Трехдневный загул в Доме творчества проходил «под большое декольте»!
В комнате номер тридцать два накурено было так, что при полностью включенном освещении в туалет нужно было перемещаться на ощупь.
Время от времени безвылазная пьянка комнатного разлива перемежалась периодическими и нетвердыми походами к берегу Финского залива в ресторан «Волна», массовой закупкой «Столичной» с чернильными штемпелями на этикетках, душераздирающим хоровым исполнением старых песен типа «Гремя огнем, сверкая блеском стали...» и «От Москвы до Бреста нет такого места...», а также разными мелкими безумствами в виде попыток подледного плавания брассом в замерзшем заливе и настойчивыми телефонными призывами каких-то барышень быстрого употребления...
И замечательными рассказами Виктора Семеновича Раппопорта о морском житье-бытье, о дальних странах, об островах и штормах, о печальной и постыдной необходимости советских морячков торговать заграничным ширпотребовским барахлом – иначе не проживешь.
Об обязательных презентиках и взятках в Балтийском пароходстве... О стукачестве, возведенном в категорию доблести и служебного роста... О пустяковой и трусливой контрабанде судовой команды – от мала до велика... И о массовом воровстве ни черта не боящихся береговых флотских начальников.
... В конце третьих суток, когда тайфун загула явно пошел на убыль из-за полного отсутствия каких-либо денег и физических сил, Петя Каретников могучим волевым напором «потянул одеяло на себя». Он заявил, что сейчас подгонит свою машину и отвезет Виктора Семеновича Раппопорта в Ленинград к его постоянному и трезвому месту жительства. Сдаст Витю жене и снова вернется в Репино. Где уже без малейшей капли алкоголя, просто под столовский супчик, они спокойно обсудят возможности Сережи Мартова попасть в такой вот круиз для создания киносценария о работе нашего советского лайнера в чуждых ему капиталистических водах Мирового океана...
Раппопорт и Мартов переглянулись, не сообразили, о чем это так бодро вещает Петя, и только спросили – не боится ли видный ленинградский деятель Петр Васильевич Каретников садиться за руль после такой замечательной трехсуточной гомерической пьянки?
– Для меня – двухсуточной, – спокойно поправил их Петя. – Со второй половины вчерашнего дня я капли в рот не брал.
Мартов и Раппопорт вгляделись в Петю и поняли, что тот глаголет святую правду. В отличие от Виктора Семеновича и Сергея Александровича Петр Васильевич Каретников был чисто выбрит, свеж, бодр и весело напорист.
– Какого же хрена ты вчера вечером вместе с нами валялся в снегу и вопил: «От Москвы до Бреста нет такого места...»? – плохо соображая, спросил тяжко похмельный Мартов.
– Да... почему? – с заметным усилием произнес все еще сильно нетрезвый морской доктор Витя Раппопорт.
На что Петя обаятельно улыбнулся и ответил им легко и незатейливо:
– С волками жить – по-волчьи... Что?
Когда Каретников благополучно отвез доктора Витю в Ленинград и вернулся в Репино, он разбудил спавшего мертвецким сном Мартова и рассказал ему, о чем они с ним – с Мартовым, оказывается, договорились за эти последние три дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66