Уже входя в лифт, Лоран почему-то обернулся и снова увидел мелькающие концы вязальных спиц за барьером корабельного информбюро. И вспомнил, как перед самой своей смертью Кэтрин связала ему толстый и слегка нелепый свитер, который лежит у него где-то и по сей день...
Когда же служебный лифт поднял третьего помощника и лоцмана на мостик, они сразу же вышли на левое крыло, где их ждал капитан.
Капитан и лоцман представились друг другу, и Николай Иванович пригласил Анри Лорана в рубку.
И в это время снизу, из открытых окон музыкального салона, до Анри Лорана донеслись обрывки той старой джазовой мелодии, под которую он танцевал с Кэтрин, когда та была уже на шестом месяце беременности.
И он вспомнил мелодию! Это был старый-старый «Маленький цветочек» Сиднея Беше. И танцевали они тогда ночью в ресторанчике морского клуба Марселя, куда капитан Анри Лоран привел свое судно из южноафриканского Мапуту, а Кэтрин приехала на встречу с ним поездом из Парижа...
К креслам Джеффа Бриджеса и Галю Сердюк подошел доктор Ивлев.
Он извинился перед мисс Сердюк, молча вынул из рук Джеффа стакан с виски и передал его Галю. И помог встать Бриджесу.
– Эй, док! Куда вы меня тащите?! – возмущенно зашептал Джефф Бриджес. – У меня только-только начался бешеный флирт!
– Идемте, идемте, Джефф. Мне нужно вас осмотреть. Вас и ваше брюхо. Не очень ли вы его размочили алкоголем. Вперед, Джеффри! Иначе я вызову стюардов с носилками.
– Еще чего! Да я с этими вашими стюардами просто не знаю, что могу сделать! – хвастливо взъерепенился Джефф в расчете на то, что мисс Сердюк это примет к своему дамскому сведению. – Я сейчас здоров, как никогда!
– Превосходно, мистер Бриджес, – сказал доктор Ивлев. – Именно в этом я и хочу убедиться.
Доктор увел Бриджеса, а Галю Сердюк, растерянно и жалко улыбаясь им вслед, осталась сидеть в своем кресле, держа в каждой руке по стакану с виски...
На мостике Николай Иванович вгляделся в окаменевшее лицо Анри Лорана и спросил:
– Вы плохо себя чувствуете, лоцман? Может быть, пригласить доктора? У нас превосходный врач.
– Благодарю вас, кэп. Со мной все в порядке, – севшим голосом ответил Лоран.
За оконечностью мыса, почти напротив маяка, скрытый естественным береговым рельефом, стоял быстроходный буксир «Торнадо», на котором Стенли Уоррен и Чарли всего несколько дней тому назад проводили генеральную репетицию лоцманских действий Анри Лорана во время будущего прохода «Федора Достоевского» по заливу Принцессы Дайяны.
С мостика буксира Стенли и Чарли по уоки-токи переговаривались с берегом, со служащими австралийского филиала компании Фриша – молодыми людьми из большого «крайслера», напичканного подслушивающей и записывающей электроникой.
Разговаривая со Стенли и Чарли, они ни на секунду не прекращали руководить погрузкой телевизионной съемочной аппаратуры в два вертолета с вяло работающими винтами...
Теплоход «Федор Достоевский» уже набрал ход...
На мостике во главе с капитаном стояли еще несколько человек – старший помощник Петр Васильевич Конюхов, рулевой, два штурмана.
Анри Лоран показал капитану проход между маяком и мысом у входа в залив:
– Капитан, я предлагаю вам пройти вот здесь. От мыса до маяка – девять кабельтовых, хотя по обе стороны есть небольшие мели. Однако проход по фарватеру достаточно широкий, глубины для вашей осадки приемлемы и безопасны. Я это место знаю как свои пять пальцев. Совершенно неповторимый ландшафт для пассажиров, которые никогда не бывали в этих краях...
– Вы хотите оставить маяк по правому борту? – уточнил капитан.
– Да, – ответил Лоран и закашлялся.
На волейбольной площадке уже играли другие команды, а взмокший молодой священник Ричард Роуз просто из кожи лез вон, чтобы понравиться молодой француженке, которая когда-то босиком танцевала в ночном баре.
Француженку это забавляло. У нее еще никогда не было романа со священником! Интересно, как его следует называть потом, в постели, – «отец мой» или «ваше преподобие»?
Она рассмеялась своим мыслям и лукаво посмотрела на молодого красивого пастора...
На мостике капитан вежливо спросил Анри Лорана:
– Долго плавали, лоцман?
– Тридцать лет, – не глядя на капитана, ответил Лоран.
– Живете здесь с женой, с детьми?
– Один.
Николай Иванович участливо взглянул на Лорана, и Анри счел необходимым пояснить:
– Жена умерла несколько лет назад. Дочь учится во Франции, в Париже. – Он впервые поднял глаза на капитана и повторил: – А дочь в Париже...
Оглядел всех стоящих на мостике и подумал: «Боже мой!.. Я стою среди покойников... Неужели никто из них не останется в живых?!»
В информационном бюро Лялька сменилась, и теперь на ее месте сидела Таня Закревская. Лялька умчалась выяснять отношения с Аликом Грачевским и оставила свой огромный полиэтиленовый пакет с вязаньем в бюро, сразу за стулом Тани Закревской...
Обложившись словарями, Таня пыталась переводить для Тимура книгу доктора Вольфа.
Со стороны холла о стойку бюро облокотился Костя Беглов – удрученный и совсем не похожий на вечно уверенного в себе, красивого и блистательного старшего пассажирского помощника капитана – Константина Анатольевича Беглова.
– Танюша, – тихо говорил Беглов, – но было ведь такое, чего забыть нельзя! Вспомни, Татка...
– Значит, не было, – мягко отвечала ему Таня. – Если забылось, значит, не было, Костя.
– Но не может же это так все у нас кончиться!.. – искренне взволнованно проговорил Беглов и тут же оглянулся по сторонам.
– Может, Костя, – улыбнулась Таня. – Может, миленький. Оказывается, все может быть в нашей жизни. И я так этому рада! – Таня рассмеялась легко и счастливо. И сказала Беглову: – Ты сегодня прекрасно выглядишь, Костя. Как, впрочем, и всегда. Ты прости меня, пожалуйста... У меня очень трудный текст. Уйма медицинских терминов! Кстати, ты не знаешь, как перевести вот эту фразу? – И Таня протянула Беглову раскрытую книгу доктора Зигфрида Вольфа.
Лоран стоял на мостике рядом с капитаном и напряженно вглядывался в ориентиры Стенли Уоррена и Чарли – вот-вот высокая скала должна была совместиться с оконечностью мыса...
Пора было давать команду... «Господи!.. Что будет с Николь?..»
Анри Лоран проглотил внезапно подступивший к горлу комок и с трудом выговорил:
– Лево – пять!..
Старпом Конюхов вопросительно посмотрел на капитана и промолчал.
Пауза затянулась, и Лоран увидел, что через несколько секунд они проскочат эти проклятые ориентиры, и хрипло повторил команду, чуть громче, чем следовало:
– Лево – пять!
Николай Иванович быстро окинул взглядом скалистые берега залива, странные гребешки вспененной воды на фарватере и спросил:
– Лоцман, вы абсолютно уверены в правильности своих действий?
– Да!.. – Лоран был на грани истерики.
Неумолимо приближались ориентиры... Если они вот сейчас не сработают, судно не изменит курс и войдет в нормальные глубины – в Париже погибнет Николь!..
– Лево – пять! – по-английски скомандовал капитан.
– Есть, лево – пять! – удивленно повторил старпом.
Вахтенный помощник продублировал команду рулевому. И тот, повторив «Лево – пять!..», выполнил доворот судна влево на пять градусов.
Лоран судорожно вздохнул...
Но Николай Иванович Потапов от чего-то насторожился. То ли лоцман показался ему излишне вздрюченным, то ли вопрошающий взгляд старпома его всколыхнул, но он на всякий случай безотчетно приказал на чистом русском языке:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66