Я даже не успел на него взглянуть.
Баз нехотя кивнул:
– Это верно, Код-код. Мы оставили его скрученным на площадке, чтобы не задело раньше времени.
– Я скажу больше, – продолжил Фридрих. – Вместе с Валентино исчез мой сотрудник, акустик. Молодой парень. Он представлялся надежным, но теперь у меня возникли сильные сомнения.
– Можно все объяснить проще, – холодно ответил Нешер. – Вы поручили ему забрать этого гада, а теперь напускаете туману, вешаете на него собак.
– Ваши молодцы уже вошли в квартиру, – возразил тот. – Спросите у них, они подтвердят, что никто никому ничего не приказывал. Как я мог приказать, если вообще не знал, с кем или с чем вы явитесь?
– Да, командир, он сразу укрылся, контактов не было, – подал голос Баз. – Я сам в него четыре пули пустил, вон дырки, – он указал на четыре аккуратных отверстия в шкафу красного дерева.
Фон Кирстов чуть покраснел – в тон дерева. Больше от гнева, чем от неловкости.
– И что с того? Ваш сотрудник мог сработать на свой страх и риск.
Тот покачал головой:
– У нас строгая дисциплина. Никто не предпринял бы подобных действий без моего приказа. Послушайте, Нешер, у нас с вами общая проблема. Валентино нужен нам обоим – это раз. И у нас с вами общий неприятель – это два. Можно сказать, что даже два неприятеля.
– Неужели? Кто же второй?
– Тот, что доставил вам неприятности на набережной Анатоля Франса. Я буду с вами откровенен. Мы взяли в оборот не только вашу, но и русскую базу. Надеюсь, что там наши действия оказались более успешными – ваши люди не дали мне возможности выйти на связь со своими и узнать о положении дел. Надеюсь, что нам удалось получить от русских то, что может представлять интерес и для вас, и для нас.
– Вы намекаете на биологические материалы?
Фон Кирстов кивнул:
– В том числе. Но это маловероятно. Наши с вами страны крайне заинтересованы в них.
– И что вы имеете предложить?
– Я предлагаю сотрудничество, – сказал Фридрих. – Хотя бы временное. Тактическое, не стратегическое. Я закрою глаза на убийство моих людей. Вместе мы будем сильнее; порознь нас легче перебить – как русским, так и нацистам. Нам нужно разыскать Валентино, а также получить доступ к его архивам. Ну и биологические материалы – тут уж кому больше повезет.
Нешер подумал:
– Я ценю вашу инициативу, Фридрих. Вы понимаете, что сам я не вправе принимать такого рода решения. Это не мой уровень.
Цефу передернуло. Она хорошо помнила, как с ней обошлись, и ей претила мысль о союзничестве с этими мерзавцами. Ответный и несоразмерный урон, нанесенный германцам, ее не смущал.
Но она была дисциплинированным сотрудником и промолчала.
Нешер прошелся по комнате, развернулся на пятках, впился взглядом в лицо фон Кирстова.
– Свяжитесь с вашими людьми и выясните, что происходит с русскими.
– С удовольствием. Надеюсь, что ваши снайперы не побили аппаратуру...
Фридрих вызвал на связь Герхарда Миллера и получил мгновенный ответ: «Обеспокоен вашим молчанием, поставил в известность Центр. Русские нейтрализованы, документация у нас. Среди наших потерь нет, у противной стороны – один человек. Жду дальнейших указаний».
– Они ликвидировали кого-то из русских, – сообщил фон Кирстов окружающим.
– Ну все, – это вдруг прорезался голос у одного из его бойцов, до сих пор не вмешивавшихся в разговор.
На него никто не обратил внимания.
– Продолжайте наблюдение и ничего не предпринимайте, – распорядился командир и дословно пересказал Нешеру сообщение Миллера.
Это решило дело.
– Я все равно проконсультируюсь с руководством, – пообещал Код-код. – Но готов с вами согласиться: худой мир лучше доброй ссоры. Давайте объединим усилия. Так, пожалуй, будет лучше для всех.
– И хуже для некоторых, – кивнул фон Кирстов.
Глава тридцать вторая
ЗА ДОБЛЕСТНУЮ СЛУЖБУ
Полковник Веретенников, временно назначенный исполняющим обязанности генерала-самострела, мрачно слушал доклад Маэстро. Неудовольствие его неуклонно росло. Веретенников сознавал, что история слишком темная; он не был уверен, что его самого используют какие-то злые силы, но догадывался, что руководство решило сделать его крайним, козлом отпущения, повесить на него всех собак. Как только дело завершится – так или иначе, разницы нет, – его отстранят. Отстранят либо с благодарностью, что вряд ли, поскольку для этого он должен быть назначен руководителем более высокого ранга, либо выгонят с треском – за чужие грехи.
Веретенников с тревогой увидел, что все операции с участием «Сирен» и Первой боевой группы замыкались на Клюнтина; вышестоящие лица имели лишь самое общее представление об их сути. В сочетании с очевидным стремлением генерала максимально ограничить число участников, все это приобретало зловещий смысл.
Полковник тяжело вздохнул.
Надо было принимать решение и нести за него ответственность.
– Разработка приостанавливается, – объявил он. – Зная вас, убедительно прошу – нет, приказываю – не предпринимать никаких новых действий самостоятельно.
Маэстро хорошо понимал полковника. Он и не ждал иного решения, но все-таки не удержался:
– Товарищ полковник, приказ мне ясен. Но позволю себе все же напомнить, что мы рискуем потерять время. Кауфман вывел нас на неонацистскую организацию, пустившую корни во многих странах, в том числе и в России. Я уверен, что они уже обрубают хвосты. По-моему, нужно ковать железо, пока горячо... И вот еще: как быть с биологическими материалами? Гладилин должен быть найден и обезврежен. Это сумасшедший.
Веретенников медленно покачал головой:
– У Гладилина, как я понимаю, уже никаких материалов нет, и он представляет для нас интерес исключительно в плане возмездия. Возмездие можно отложить, рано или поздно мы его возьмем. Вы не можете выступать в одиночку против целой организации, Маэстро. Необходимо привлечь дополнительные силы, а это требует времени, разведки и планирования.
– Вместе с «Сиренами» мы разнесем в щепки любую организацию.
Полковник помолчал. Он решил ничего не говорить Маэстро о парижских событиях.
– Нет. И я запрещаю вам всякие неофициальные контакты. Это приведет к авантюрам и самодеятельности. Переключитесь пока на другие дела – они, насколько я знаю, у вас имеются. Что у вас с Умаровым?
Маэстро пожал плечами.
Магомет Умаров торговал оружием и был фигурой не то чтобы крупной, но заметной. Тюрьма по нему уже давно плакала. Все его контакты были отработаны, а богатая квартира на Большой Московской находилась под постоянным наблюдением.
– Жду распоряжений. Его можно брать в любую минуту. Дома у него сейчас настоящий оружейный склад: не ровен час – весь квартал разнесет. Сегодня он встречается с Ломовиком, тот хочет взять партию.
Умарову было все равно, с кем вступать в товарно-денежные отношения – хоть с урками, хоть с сепаратистами. Оружие он в настоящее время получал от группы офицеров-предателей, служивших в воинской части под Выборгом. Это, конечно, был только один источник из многих. Ломовик же являлся криминальным авторитетом, а формально – успешно легализовавшимся бизнесменом, солидным гражданином и честным налогоплательщиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Баз нехотя кивнул:
– Это верно, Код-код. Мы оставили его скрученным на площадке, чтобы не задело раньше времени.
– Я скажу больше, – продолжил Фридрих. – Вместе с Валентино исчез мой сотрудник, акустик. Молодой парень. Он представлялся надежным, но теперь у меня возникли сильные сомнения.
– Можно все объяснить проще, – холодно ответил Нешер. – Вы поручили ему забрать этого гада, а теперь напускаете туману, вешаете на него собак.
– Ваши молодцы уже вошли в квартиру, – возразил тот. – Спросите у них, они подтвердят, что никто никому ничего не приказывал. Как я мог приказать, если вообще не знал, с кем или с чем вы явитесь?
– Да, командир, он сразу укрылся, контактов не было, – подал голос Баз. – Я сам в него четыре пули пустил, вон дырки, – он указал на четыре аккуратных отверстия в шкафу красного дерева.
Фон Кирстов чуть покраснел – в тон дерева. Больше от гнева, чем от неловкости.
– И что с того? Ваш сотрудник мог сработать на свой страх и риск.
Тот покачал головой:
– У нас строгая дисциплина. Никто не предпринял бы подобных действий без моего приказа. Послушайте, Нешер, у нас с вами общая проблема. Валентино нужен нам обоим – это раз. И у нас с вами общий неприятель – это два. Можно сказать, что даже два неприятеля.
– Неужели? Кто же второй?
– Тот, что доставил вам неприятности на набережной Анатоля Франса. Я буду с вами откровенен. Мы взяли в оборот не только вашу, но и русскую базу. Надеюсь, что там наши действия оказались более успешными – ваши люди не дали мне возможности выйти на связь со своими и узнать о положении дел. Надеюсь, что нам удалось получить от русских то, что может представлять интерес и для вас, и для нас.
– Вы намекаете на биологические материалы?
Фон Кирстов кивнул:
– В том числе. Но это маловероятно. Наши с вами страны крайне заинтересованы в них.
– И что вы имеете предложить?
– Я предлагаю сотрудничество, – сказал Фридрих. – Хотя бы временное. Тактическое, не стратегическое. Я закрою глаза на убийство моих людей. Вместе мы будем сильнее; порознь нас легче перебить – как русским, так и нацистам. Нам нужно разыскать Валентино, а также получить доступ к его архивам. Ну и биологические материалы – тут уж кому больше повезет.
Нешер подумал:
– Я ценю вашу инициативу, Фридрих. Вы понимаете, что сам я не вправе принимать такого рода решения. Это не мой уровень.
Цефу передернуло. Она хорошо помнила, как с ней обошлись, и ей претила мысль о союзничестве с этими мерзавцами. Ответный и несоразмерный урон, нанесенный германцам, ее не смущал.
Но она была дисциплинированным сотрудником и промолчала.
Нешер прошелся по комнате, развернулся на пятках, впился взглядом в лицо фон Кирстова.
– Свяжитесь с вашими людьми и выясните, что происходит с русскими.
– С удовольствием. Надеюсь, что ваши снайперы не побили аппаратуру...
Фридрих вызвал на связь Герхарда Миллера и получил мгновенный ответ: «Обеспокоен вашим молчанием, поставил в известность Центр. Русские нейтрализованы, документация у нас. Среди наших потерь нет, у противной стороны – один человек. Жду дальнейших указаний».
– Они ликвидировали кого-то из русских, – сообщил фон Кирстов окружающим.
– Ну все, – это вдруг прорезался голос у одного из его бойцов, до сих пор не вмешивавшихся в разговор.
На него никто не обратил внимания.
– Продолжайте наблюдение и ничего не предпринимайте, – распорядился командир и дословно пересказал Нешеру сообщение Миллера.
Это решило дело.
– Я все равно проконсультируюсь с руководством, – пообещал Код-код. – Но готов с вами согласиться: худой мир лучше доброй ссоры. Давайте объединим усилия. Так, пожалуй, будет лучше для всех.
– И хуже для некоторых, – кивнул фон Кирстов.
Глава тридцать вторая
ЗА ДОБЛЕСТНУЮ СЛУЖБУ
Полковник Веретенников, временно назначенный исполняющим обязанности генерала-самострела, мрачно слушал доклад Маэстро. Неудовольствие его неуклонно росло. Веретенников сознавал, что история слишком темная; он не был уверен, что его самого используют какие-то злые силы, но догадывался, что руководство решило сделать его крайним, козлом отпущения, повесить на него всех собак. Как только дело завершится – так или иначе, разницы нет, – его отстранят. Отстранят либо с благодарностью, что вряд ли, поскольку для этого он должен быть назначен руководителем более высокого ранга, либо выгонят с треском – за чужие грехи.
Веретенников с тревогой увидел, что все операции с участием «Сирен» и Первой боевой группы замыкались на Клюнтина; вышестоящие лица имели лишь самое общее представление об их сути. В сочетании с очевидным стремлением генерала максимально ограничить число участников, все это приобретало зловещий смысл.
Полковник тяжело вздохнул.
Надо было принимать решение и нести за него ответственность.
– Разработка приостанавливается, – объявил он. – Зная вас, убедительно прошу – нет, приказываю – не предпринимать никаких новых действий самостоятельно.
Маэстро хорошо понимал полковника. Он и не ждал иного решения, но все-таки не удержался:
– Товарищ полковник, приказ мне ясен. Но позволю себе все же напомнить, что мы рискуем потерять время. Кауфман вывел нас на неонацистскую организацию, пустившую корни во многих странах, в том числе и в России. Я уверен, что они уже обрубают хвосты. По-моему, нужно ковать железо, пока горячо... И вот еще: как быть с биологическими материалами? Гладилин должен быть найден и обезврежен. Это сумасшедший.
Веретенников медленно покачал головой:
– У Гладилина, как я понимаю, уже никаких материалов нет, и он представляет для нас интерес исключительно в плане возмездия. Возмездие можно отложить, рано или поздно мы его возьмем. Вы не можете выступать в одиночку против целой организации, Маэстро. Необходимо привлечь дополнительные силы, а это требует времени, разведки и планирования.
– Вместе с «Сиренами» мы разнесем в щепки любую организацию.
Полковник помолчал. Он решил ничего не говорить Маэстро о парижских событиях.
– Нет. И я запрещаю вам всякие неофициальные контакты. Это приведет к авантюрам и самодеятельности. Переключитесь пока на другие дела – они, насколько я знаю, у вас имеются. Что у вас с Умаровым?
Маэстро пожал плечами.
Магомет Умаров торговал оружием и был фигурой не то чтобы крупной, но заметной. Тюрьма по нему уже давно плакала. Все его контакты были отработаны, а богатая квартира на Большой Московской находилась под постоянным наблюдением.
– Жду распоряжений. Его можно брать в любую минуту. Дома у него сейчас настоящий оружейный склад: не ровен час – весь квартал разнесет. Сегодня он встречается с Ломовиком, тот хочет взять партию.
Умарову было все равно, с кем вступать в товарно-денежные отношения – хоть с урками, хоть с сепаратистами. Оружие он в настоящее время получал от группы офицеров-предателей, служивших в воинской части под Выборгом. Это, конечно, был только один источник из многих. Ломовик же являлся криминальным авторитетом, а формально – успешно легализовавшимся бизнесменом, солидным гражданином и честным налогоплательщиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56