Пугачев не хотел задерживаться в этих краях; местные крестьяне говорили, что он собирался оттуда идти прямо на Казань с целью «приклонения в его… подданство, для чево весьма спешит». Силы его в это время насчитывали от 5 до 8 тысяч человек. Среди них были заводские люди, крестьяне, башкиры, татары.
Пугачев расправлялся с представителями заводской администрации, на которых жаловались работники, крестьяне. Местные жители встречали его с крестом и иконами, стоя на коленях. На своих сходках, еще до прихода повстанцев, они говорили:
— Теперь, кажись, скоро нашей неволюшке конец будет, потому что новый царь-батюшка бар да немцев не любит.
Крестьяне расправлялись с помещиками, надеясь, что крепостничеству скоро придет конец. Крестьяне деревни Катиевской Рождественской волости Казанского уезда в письме Пугачеву просили, «чтобы той их волости всем обывателям к Ижевскому заводу приписными не быть, а находиться с протчими ясашными наряду» — приписные крестьяне хотели стать ясашными, государственными. К тому же стремились и прочие крестьяне, прежде всего помещичьи. В рапорте Оренбургской секретной комиссии (21 мая 1774 г.) верно отмечалось, что крестьяне преданы Пугачеву, «потому что им от него также вольность обещана и уничтожение всех заводов, кои они ненавидят в рассуждении тягости работ и дальности переездов».
Пугачев, шедший с войском по краю, отправлял впереди себя своих полковников с манифестами, призывая всех простых людей вливаться в ряды восставших, послужить «государю Петру Федоровичу». Крестьяне охотно откликались на призывы. Быстро формировались новые полки.
Брандт, узнав о приближении Пугачева, собрал все наличные силы. На нескольких судах, поставленных в устье реки Камы, устроили плавучую батарею. По Волге, в разных местах, расставили заставы. К Михельсону и другим командирам срочно поскакали гонцы с просьбой поспешить к Казани. Главнокомандующего Щербатова губернатор просил переехать из Оренбурга поближе к театру действий, например в Бугульму. «Башкирские замешательства, — писал он ему, — не столь важны, сколько здесь ныне предстоит опасность». По словам Брандта, если Пугачев успеет переправиться через Каму, «то совсем может произвести худые следствия» — сильно увеличить свою «толпу» за счет удмуртов (вотяков), заводских рабочих, помещичьих крестьян, прервать сообщение между Москвой и Казанью, поднять на восстание жителей приволжских губерний.
Губернатор правильно оценивал обстановку. В Казанском крае крестьяне повсюду поднимались против помещиков — убивали их, жгли имения.
Не только русские, но и башкиры, удмурты, татары, чуваши, мари, мордва считали Пугачева «своим» царем. Пугачевский полковник Бахтияр Канкаев рассказывал своим землякам, что Петр Федорович после долгих скитаний возвратился и намерен истребить всех дворян; он идет на Казань, потом на Москву, чтобы вернуть престол; жалует крестьянам вольность и землю. У Канкаева появлялись добровольные помощники. Все они набирали людей в его отряд. В нем довольно скоро собралось до 500 человек, имелись 4 пушки. Как и другие отряды, он расправлялся с помещиками и чиновниками, разорял имения и заводы. Рапортуя в Военную коллегию о своих действиях, Канкаев сообщал: «При походе моем по сю сторону рек Камы и Вятки в Казанском уезде всякого звания люди вседушно весьма охотно Вашему императорскому величеству желают в службу, стари и маловозрастни спешно ко мне текут, каждое жило русское и татарское встречают за версту и более хлебосольно».
Удмурт Чупаш (или Козьма Иванов, поскольку он был новокрещеным) воевал в отряде Абзелила Сулейманова. Но каратели 14 мая разбили повстанцев. Чупаш бежал в свою деревню. При себе имел копию указа Пугачева. Своих односельчан он уверял, что к Казани идет не самозванец, а настоящий государь. От его имени призывал их не слушать представителей власти, не платить подати, не давать рекрутов. Сам же собрал отряд и присоединился к Пугачеву, участвовал в боях за Казань.
Повстанцы Пугачева действовали по обоим берегам Камы. Сам он быстро продвигался к Казани. Население всюду с готовностью содействовало главной армии и другим повстанческим отрядам. Каратели же наталкивались на сопротивление многочисленных партий восставших, на противодействие жителей. С большими затруднениями они встречались, когда нужно было налаживать переправы. Лодки и паромы, как правило, отсутствовали, мосты сожжены. Поэтому продвигались каратели довольно медленно. Но тем не менее постепенно подтягивались к Каме. Сюда двигались Михельсон, на которого возложил главные свои надежды главнокомандующий, Голицын, Кожин, Обернибесов и другие командиры с отрядами. Михельсон, самый деятельный и энергичный, при всем старании не смог выйти наперерез Пугачеву. В ночь со 2 на 3 июля он переправился, притом с большими трудностями, через Каму. Несколько дней спустя подошел к Вятке, но догнать повстанцев не смог.
Войско Пугачева стремительно двигалось на запад. 29 июня Пугачев под колокольный звон вошел в село Агрызы. Здесь «Петр III» торжественно отпраздновал свой день тезоименитства и день именин цесаревича Павла Петровича; приказал выдать по два рубля каждому, кто в этот момент числился в его войске. Двинулся дальше — через села и деревни; со всех сторон вливались в его армию крестьяне — помещичьи, приписные, государственные, русские и нерусские. Многие шли без всякого оружия, без лошадей — так велико было желание включиться в борьбу за общее дело. Тот же Канкаев в рапорте от 14 июля писал, что все местные жители повстанцев «встречают хлебом да солью, со слезами плачут, радуются, милостивейшему тебе императору на многа лет здравствовать все от бога желают».
В селе Мамадыш, на правом берегу Вятки, к Пугачеву явились три ходока из села Котловки. Среди них был Карп Степанович Карасев, знавший Пугачева по встрече с ним в июне 1773 года, когда после побега из казанского острога Емельян побывал в Котловке и останавливался в доме у Карпа. Теперь, летней порой 1774 года, они встретились вновь. Семенов и другие ходоки подошли к Пугачеву, встали на колени, подали хлеб и несколько огурцов. Пугачев принял дар, обратился к Семенову:
— Знаешь ли ты меня? А я тебя знаю.
— Не знаю, а признаю, как прочие, истинным государем, и в Вашей власти быть должен. Пожалуй, государь, нас, рабов своих!
Карп Карасев прекрасно видел, перед кем они стоят на коленях. Но помалкивал. В его глазах этот донской казак как защитник интересов всего подневольного люда был «государем». На беседе присутствовал пугачевский полковник Дементий Загуменнов. Он хорошо знал Карасева по событиям 1761—1762 годов. Поэтому дал ему хорошую рекомендацию в разговоре с Пугачевым, и тот назначил Карасева полковником в Котловскую волость, где он должен был организовать «справедливую управу», не разорять людей и служить ему, «государю», верно. Что тот и исполнял. Однажды помещичьи крестьяне из деревни Мурзихи привели к нему своего приказчика М. Гаврилова с жалобой — «он их понапрасну бьет и разоряет». Карасев «тово приказчика во удовольствие их наказывал плетьми».
Пугачев с главной армией шел к Казани по Сибирскому тракту. По сторонам от него действовали отряды его полковников, подполковников, которых «государь» именовал иногда и «генералами».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Пугачев расправлялся с представителями заводской администрации, на которых жаловались работники, крестьяне. Местные жители встречали его с крестом и иконами, стоя на коленях. На своих сходках, еще до прихода повстанцев, они говорили:
— Теперь, кажись, скоро нашей неволюшке конец будет, потому что новый царь-батюшка бар да немцев не любит.
Крестьяне расправлялись с помещиками, надеясь, что крепостничеству скоро придет конец. Крестьяне деревни Катиевской Рождественской волости Казанского уезда в письме Пугачеву просили, «чтобы той их волости всем обывателям к Ижевскому заводу приписными не быть, а находиться с протчими ясашными наряду» — приписные крестьяне хотели стать ясашными, государственными. К тому же стремились и прочие крестьяне, прежде всего помещичьи. В рапорте Оренбургской секретной комиссии (21 мая 1774 г.) верно отмечалось, что крестьяне преданы Пугачеву, «потому что им от него также вольность обещана и уничтожение всех заводов, кои они ненавидят в рассуждении тягости работ и дальности переездов».
Пугачев, шедший с войском по краю, отправлял впереди себя своих полковников с манифестами, призывая всех простых людей вливаться в ряды восставших, послужить «государю Петру Федоровичу». Крестьяне охотно откликались на призывы. Быстро формировались новые полки.
Брандт, узнав о приближении Пугачева, собрал все наличные силы. На нескольких судах, поставленных в устье реки Камы, устроили плавучую батарею. По Волге, в разных местах, расставили заставы. К Михельсону и другим командирам срочно поскакали гонцы с просьбой поспешить к Казани. Главнокомандующего Щербатова губернатор просил переехать из Оренбурга поближе к театру действий, например в Бугульму. «Башкирские замешательства, — писал он ему, — не столь важны, сколько здесь ныне предстоит опасность». По словам Брандта, если Пугачев успеет переправиться через Каму, «то совсем может произвести худые следствия» — сильно увеличить свою «толпу» за счет удмуртов (вотяков), заводских рабочих, помещичьих крестьян, прервать сообщение между Москвой и Казанью, поднять на восстание жителей приволжских губерний.
Губернатор правильно оценивал обстановку. В Казанском крае крестьяне повсюду поднимались против помещиков — убивали их, жгли имения.
Не только русские, но и башкиры, удмурты, татары, чуваши, мари, мордва считали Пугачева «своим» царем. Пугачевский полковник Бахтияр Канкаев рассказывал своим землякам, что Петр Федорович после долгих скитаний возвратился и намерен истребить всех дворян; он идет на Казань, потом на Москву, чтобы вернуть престол; жалует крестьянам вольность и землю. У Канкаева появлялись добровольные помощники. Все они набирали людей в его отряд. В нем довольно скоро собралось до 500 человек, имелись 4 пушки. Как и другие отряды, он расправлялся с помещиками и чиновниками, разорял имения и заводы. Рапортуя в Военную коллегию о своих действиях, Канкаев сообщал: «При походе моем по сю сторону рек Камы и Вятки в Казанском уезде всякого звания люди вседушно весьма охотно Вашему императорскому величеству желают в службу, стари и маловозрастни спешно ко мне текут, каждое жило русское и татарское встречают за версту и более хлебосольно».
Удмурт Чупаш (или Козьма Иванов, поскольку он был новокрещеным) воевал в отряде Абзелила Сулейманова. Но каратели 14 мая разбили повстанцев. Чупаш бежал в свою деревню. При себе имел копию указа Пугачева. Своих односельчан он уверял, что к Казани идет не самозванец, а настоящий государь. От его имени призывал их не слушать представителей власти, не платить подати, не давать рекрутов. Сам же собрал отряд и присоединился к Пугачеву, участвовал в боях за Казань.
Повстанцы Пугачева действовали по обоим берегам Камы. Сам он быстро продвигался к Казани. Население всюду с готовностью содействовало главной армии и другим повстанческим отрядам. Каратели же наталкивались на сопротивление многочисленных партий восставших, на противодействие жителей. С большими затруднениями они встречались, когда нужно было налаживать переправы. Лодки и паромы, как правило, отсутствовали, мосты сожжены. Поэтому продвигались каратели довольно медленно. Но тем не менее постепенно подтягивались к Каме. Сюда двигались Михельсон, на которого возложил главные свои надежды главнокомандующий, Голицын, Кожин, Обернибесов и другие командиры с отрядами. Михельсон, самый деятельный и энергичный, при всем старании не смог выйти наперерез Пугачеву. В ночь со 2 на 3 июля он переправился, притом с большими трудностями, через Каму. Несколько дней спустя подошел к Вятке, но догнать повстанцев не смог.
Войско Пугачева стремительно двигалось на запад. 29 июня Пугачев под колокольный звон вошел в село Агрызы. Здесь «Петр III» торжественно отпраздновал свой день тезоименитства и день именин цесаревича Павла Петровича; приказал выдать по два рубля каждому, кто в этот момент числился в его войске. Двинулся дальше — через села и деревни; со всех сторон вливались в его армию крестьяне — помещичьи, приписные, государственные, русские и нерусские. Многие шли без всякого оружия, без лошадей — так велико было желание включиться в борьбу за общее дело. Тот же Канкаев в рапорте от 14 июля писал, что все местные жители повстанцев «встречают хлебом да солью, со слезами плачут, радуются, милостивейшему тебе императору на многа лет здравствовать все от бога желают».
В селе Мамадыш, на правом берегу Вятки, к Пугачеву явились три ходока из села Котловки. Среди них был Карп Степанович Карасев, знавший Пугачева по встрече с ним в июне 1773 года, когда после побега из казанского острога Емельян побывал в Котловке и останавливался в доме у Карпа. Теперь, летней порой 1774 года, они встретились вновь. Семенов и другие ходоки подошли к Пугачеву, встали на колени, подали хлеб и несколько огурцов. Пугачев принял дар, обратился к Семенову:
— Знаешь ли ты меня? А я тебя знаю.
— Не знаю, а признаю, как прочие, истинным государем, и в Вашей власти быть должен. Пожалуй, государь, нас, рабов своих!
Карп Карасев прекрасно видел, перед кем они стоят на коленях. Но помалкивал. В его глазах этот донской казак как защитник интересов всего подневольного люда был «государем». На беседе присутствовал пугачевский полковник Дементий Загуменнов. Он хорошо знал Карасева по событиям 1761—1762 годов. Поэтому дал ему хорошую рекомендацию в разговоре с Пугачевым, и тот назначил Карасева полковником в Котловскую волость, где он должен был организовать «справедливую управу», не разорять людей и служить ему, «государю», верно. Что тот и исполнял. Однажды помещичьи крестьяне из деревни Мурзихи привели к нему своего приказчика М. Гаврилова с жалобой — «он их понапрасну бьет и разоряет». Карасев «тово приказчика во удовольствие их наказывал плетьми».
Пугачев с главной армией шел к Казани по Сибирскому тракту. По сторонам от него действовали отряды его полковников, подполковников, которых «государь» именовал иногда и «генералами».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109