Боевые корабли, идущие ночью с погашенными огнями, не обязательно неприятельские».
Этот приказ не только запрещал атаковать противника «У-203». Он касался также всех наших подлодок в море и значительно ограничивал их боевые возможности, особенно атаки на охраняемые конвои. Потом мы узнаем, что практически невозможно было ночью отличить британский эсминец от американского корабля сопровождения.
22 июня трансляция по радио сообщения верховного командования вермахта потрясла экипаж лодки, как серия разрывов глубинных бомб.
Наши армии начали наступление на СССР, продвигаясь на широком фронте от Балтики до Чёрного моря. Событие чрезвычайно взволновало экипаж лодки. Вторжение на территорию России, значительно превосходившее по своему размаху акцию Наполеона, отвечало коренным, долго вынашиваемым чаяниям немцев. Нам был преподан урок о невозможности сосуществования Германии и СССР. Коммунизм, а не Великобритания и её западные союзники был смертельным врагом Германии. Каждый немец знал, что пакт о ненападении, который мы подписали со Сталиным в августе 1939 года, был всего лишь временной мерой, искусной тактикой отсрочки войны. Теперь, когда наши армии маршировали на Восток, следовало ожидать быстрого падения России и усиления «тысячелетнего рейха».
Несколько дней мы патрулировали в сетке квадрата БС-35 без всякого успеха. Затем на рассвете 23 июня поступила долгожданная радиограмма: «Конвой в сетке* квадрата ВД-15. Идёт со скоростью 10 узлов курсом на восток. Всем подлодкам, находящимся поблизости, двигаться по направлению к цели с максимальной скоростью». Мы немедленно оценили наши шансы. Они были блестящи. «У-557» начала преследование, которое перешло в напряжённую и захватывающую охоту. Мы двигались на юго-восток со скоростью 18 узлов, чтобы через 22 часа перехватить конвой. Прошёл день. Ночь обещала нам бой. Небо было пасмурным, воздух бодрящим, а море беспокойным и черным… Идеальная обстановка для внезапной атаки.
Однако мы не увидели ни одной тени. Рассвело, но вокруг нас ничего, кроме безбрежного морского простора. Согласно расчётам, мы должны были бы встретить конвой ещё четыре часа назад. Не зная, в каком направлении вести поиск, мы двигались широкими зигзагами, стараясь заглянуть за линию горизонта.
В 9.15 получили новые указания штаба: «Первая подлодка, обнаружившая конвой, должна доложить перед атакой по команде всю необходимую информацию». Сообщалось также, что ещё четыре лодки вели поиск конвоя. Напрягая зрение, мы следили за восточным горизонтом весь день, не обнаружив ни пятнышка. Конвоя как будто и не было вовсе. Между тем гонка на большой скорости сократила запасы топлива. Мы поняли, что не сможем снова двигаться на запад.
В 21.35 в рубочный люк закричали:
– Командира на мостик! Впереди цели!
Паульсен поспешил вверх по трапу. На глазах у него были светозащитные очки, которые он носил для того, чтобы при свете ламп в корпусе лодки не отвыкнуть от наблюдения за целями в темноте. Через несколько мгновений я услышал голос командира:
– Всем занять свои места. Приготовиться к атаке в надводном положении!
Я расположился позади Паульсена. Мы вышли в хвост конвоя. Я увидел эсминец, который шёл параллельным курсом. Он казался слабой тенью. Паульсен сманеврировал так, чтобы уйти от опасности, оставив правый борт эсминца за кормой лодки. Видимость составляла около трёх тысяч метров. Мы шли в хвосте конвоя до тех пор, пока капитан не определил наиболее важные цели. Сайболд передал наши сведения на базу, и «У-557» двинулась вперёд, чтобы занять удобную позицию для атаки. По нашему левому борту маячили две огромные тени. Впереди с правого борта показалась ещё одна тень на средней дистанции в 600 метров. Суда по левому борту перекрывали друг друга – великолепные цели! Паульсен прокричал несколько команд. Восемь-девять теней подошли к нам, рассекая волны. Командир дал сигнал к торпедной атаке.
В этот момент я обнаружил эсминец – нет, целых два, прорвавшихся сквозь завесу тьмы со стороны нашей кормы под нулевым углом. Я уже не мог ждать, когда Керн скомандует «пли», и крикнул:
– Два эсминца в атакующей позиции!
Паульсен обернулся:
– О Боже! Старпом, огонь! Последовала команда Керна:
– Аппараты один, два – пли! Аппарат четыре – пли!
– Закрыть аппараты крышками, полный вперёд! – скомандовал командир под завывающий ветер.
«У-557» медленно набирала скорость. Когда наши торпеды понеслись в направлении стальных громадин конвоя, мы проскользнули в пространство между двумя эсминцами.
С левого борта прозвучал мощный взрыв. За ним последовал второй. Я увидел, как одна из теней раскололась на два столба огня. Судно пошло на дно. Третья торпеда не попала в цель. Сигнальные ракеты и осветительные патроны на парашютах превратили ночь в день. Мы убедились, что попали в западню. С кормы приближались два эсминца, третий устремился в нашу сторону, выйдя из-за одного из транспортов конвоя. Уйти от опасности, оставаясь на поверхности, не представлялось возможным. Мы были зажаты между клиньями гигантского пресса.
– Тревога!
Возглас командира потонул в звоне сигнальной сирены. «У-557» зарылась носом в чернильные волны моря. Одновременно оглушительный взрыв приподнял корму лодки, мощно встряхнул её и развернул вокруг оси. «У-557» потеряла управление и быстро погружалась.
– Течь в дизельном отсеке!
– Электромотор с правого борта вышел из строя!
– Гребной винт деформирован!
Четыре дьявольских взрыва отбросили лодку в сторону, как игрушку. Она продолжала тонуть, спотыкаясь и раскачиваясь. Люди катались по плитам палубы. В мерцании аварийного освещения я видел, как стрелка глубомера заколебалась на делении 125 метров, затем резко двинулась к 140, 160, 180 метрам. Гул от винтов эсминца усилился. Звуковые волны от вращавшихся винтов барабанили по стальному корпусу лодки.
– Руль – право на борт! – скомандовал Паульсен. – Мотор левого борта – средний вперёд!
Взорвались три бомбы, очевидно прямо над рубкой. После каждого взрыва корпус лодки жалобно стонал, плиты палубы подпрыгивали и били по ступням, дерево трескалось, стекло билось, консервные банки разлетались в стороны. Затем долгие секунды длилась сплошная мгла, пока вновь не загоралось аварийное освещение. Однако корпус лодки выдержал. Только прокладки в клапанах получали повреждения, пропуская бесчисленные тоненькие струи воды. Взрывная волна загоняла лодку дальше вглубь, и давление многотонных масс воды угрожало раздавить её.
Корабли-эскорты наверху готовились к новой атаке. Без устали жужжали их гидролокаторы. Минуты напряжённого ожидания растягивались для нас в бесконечную агонию. Мы едва осмеливались дышать. Внезапно два отчётливых взрыва прозвучали на той стороне, куда ушёл конвой. «Прибыли другие немецкие подлодки!» – закралась обнадёживающая мысль. Однако ликование вновь сменилось отчаянием, когда три эсминца быстро приблизились к тому месту, где мы затаились. Один за другим они сбросили на нас глубинные бомбы, как бросают на гроб хризантемы. Три мощных взрыва лишь оглушили нас, поскольку «У-557» ушла под воду слишком глубоко, чтобы бомбы могли причинить ей серьёзный ущерб. Теперь лишь глубина представляла для нас наибольшую опасность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Этот приказ не только запрещал атаковать противника «У-203». Он касался также всех наших подлодок в море и значительно ограничивал их боевые возможности, особенно атаки на охраняемые конвои. Потом мы узнаем, что практически невозможно было ночью отличить британский эсминец от американского корабля сопровождения.
22 июня трансляция по радио сообщения верховного командования вермахта потрясла экипаж лодки, как серия разрывов глубинных бомб.
Наши армии начали наступление на СССР, продвигаясь на широком фронте от Балтики до Чёрного моря. Событие чрезвычайно взволновало экипаж лодки. Вторжение на территорию России, значительно превосходившее по своему размаху акцию Наполеона, отвечало коренным, долго вынашиваемым чаяниям немцев. Нам был преподан урок о невозможности сосуществования Германии и СССР. Коммунизм, а не Великобритания и её западные союзники был смертельным врагом Германии. Каждый немец знал, что пакт о ненападении, который мы подписали со Сталиным в августе 1939 года, был всего лишь временной мерой, искусной тактикой отсрочки войны. Теперь, когда наши армии маршировали на Восток, следовало ожидать быстрого падения России и усиления «тысячелетнего рейха».
Несколько дней мы патрулировали в сетке квадрата БС-35 без всякого успеха. Затем на рассвете 23 июня поступила долгожданная радиограмма: «Конвой в сетке* квадрата ВД-15. Идёт со скоростью 10 узлов курсом на восток. Всем подлодкам, находящимся поблизости, двигаться по направлению к цели с максимальной скоростью». Мы немедленно оценили наши шансы. Они были блестящи. «У-557» начала преследование, которое перешло в напряжённую и захватывающую охоту. Мы двигались на юго-восток со скоростью 18 узлов, чтобы через 22 часа перехватить конвой. Прошёл день. Ночь обещала нам бой. Небо было пасмурным, воздух бодрящим, а море беспокойным и черным… Идеальная обстановка для внезапной атаки.
Однако мы не увидели ни одной тени. Рассвело, но вокруг нас ничего, кроме безбрежного морского простора. Согласно расчётам, мы должны были бы встретить конвой ещё четыре часа назад. Не зная, в каком направлении вести поиск, мы двигались широкими зигзагами, стараясь заглянуть за линию горизонта.
В 9.15 получили новые указания штаба: «Первая подлодка, обнаружившая конвой, должна доложить перед атакой по команде всю необходимую информацию». Сообщалось также, что ещё четыре лодки вели поиск конвоя. Напрягая зрение, мы следили за восточным горизонтом весь день, не обнаружив ни пятнышка. Конвоя как будто и не было вовсе. Между тем гонка на большой скорости сократила запасы топлива. Мы поняли, что не сможем снова двигаться на запад.
В 21.35 в рубочный люк закричали:
– Командира на мостик! Впереди цели!
Паульсен поспешил вверх по трапу. На глазах у него были светозащитные очки, которые он носил для того, чтобы при свете ламп в корпусе лодки не отвыкнуть от наблюдения за целями в темноте. Через несколько мгновений я услышал голос командира:
– Всем занять свои места. Приготовиться к атаке в надводном положении!
Я расположился позади Паульсена. Мы вышли в хвост конвоя. Я увидел эсминец, который шёл параллельным курсом. Он казался слабой тенью. Паульсен сманеврировал так, чтобы уйти от опасности, оставив правый борт эсминца за кормой лодки. Видимость составляла около трёх тысяч метров. Мы шли в хвосте конвоя до тех пор, пока капитан не определил наиболее важные цели. Сайболд передал наши сведения на базу, и «У-557» двинулась вперёд, чтобы занять удобную позицию для атаки. По нашему левому борту маячили две огромные тени. Впереди с правого борта показалась ещё одна тень на средней дистанции в 600 метров. Суда по левому борту перекрывали друг друга – великолепные цели! Паульсен прокричал несколько команд. Восемь-девять теней подошли к нам, рассекая волны. Командир дал сигнал к торпедной атаке.
В этот момент я обнаружил эсминец – нет, целых два, прорвавшихся сквозь завесу тьмы со стороны нашей кормы под нулевым углом. Я уже не мог ждать, когда Керн скомандует «пли», и крикнул:
– Два эсминца в атакующей позиции!
Паульсен обернулся:
– О Боже! Старпом, огонь! Последовала команда Керна:
– Аппараты один, два – пли! Аппарат четыре – пли!
– Закрыть аппараты крышками, полный вперёд! – скомандовал командир под завывающий ветер.
«У-557» медленно набирала скорость. Когда наши торпеды понеслись в направлении стальных громадин конвоя, мы проскользнули в пространство между двумя эсминцами.
С левого борта прозвучал мощный взрыв. За ним последовал второй. Я увидел, как одна из теней раскололась на два столба огня. Судно пошло на дно. Третья торпеда не попала в цель. Сигнальные ракеты и осветительные патроны на парашютах превратили ночь в день. Мы убедились, что попали в западню. С кормы приближались два эсминца, третий устремился в нашу сторону, выйдя из-за одного из транспортов конвоя. Уйти от опасности, оставаясь на поверхности, не представлялось возможным. Мы были зажаты между клиньями гигантского пресса.
– Тревога!
Возглас командира потонул в звоне сигнальной сирены. «У-557» зарылась носом в чернильные волны моря. Одновременно оглушительный взрыв приподнял корму лодки, мощно встряхнул её и развернул вокруг оси. «У-557» потеряла управление и быстро погружалась.
– Течь в дизельном отсеке!
– Электромотор с правого борта вышел из строя!
– Гребной винт деформирован!
Четыре дьявольских взрыва отбросили лодку в сторону, как игрушку. Она продолжала тонуть, спотыкаясь и раскачиваясь. Люди катались по плитам палубы. В мерцании аварийного освещения я видел, как стрелка глубомера заколебалась на делении 125 метров, затем резко двинулась к 140, 160, 180 метрам. Гул от винтов эсминца усилился. Звуковые волны от вращавшихся винтов барабанили по стальному корпусу лодки.
– Руль – право на борт! – скомандовал Паульсен. – Мотор левого борта – средний вперёд!
Взорвались три бомбы, очевидно прямо над рубкой. После каждого взрыва корпус лодки жалобно стонал, плиты палубы подпрыгивали и били по ступням, дерево трескалось, стекло билось, консервные банки разлетались в стороны. Затем долгие секунды длилась сплошная мгла, пока вновь не загоралось аварийное освещение. Однако корпус лодки выдержал. Только прокладки в клапанах получали повреждения, пропуская бесчисленные тоненькие струи воды. Взрывная волна загоняла лодку дальше вглубь, и давление многотонных масс воды угрожало раздавить её.
Корабли-эскорты наверху готовились к новой атаке. Без устали жужжали их гидролокаторы. Минуты напряжённого ожидания растягивались для нас в бесконечную агонию. Мы едва осмеливались дышать. Внезапно два отчётливых взрыва прозвучали на той стороне, куда ушёл конвой. «Прибыли другие немецкие подлодки!» – закралась обнадёживающая мысль. Однако ликование вновь сменилось отчаянием, когда три эсминца быстро приблизились к тому месту, где мы затаились. Один за другим они сбросили на нас глубинные бомбы, как бросают на гроб хризантемы. Три мощных взрыва лишь оглушили нас, поскольку «У-557» ушла под воду слишком глубоко, чтобы бомбы могли причинить ей серьёзный ущерб. Теперь лишь глубина представляла для нас наибольшую опасность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114