Это была знаменитая Лялька Приманка. Восемнадцатилетняя девушка с лицом ангельской красоты, но, к сожалению, родилась она с врожденным пороком позвоночника и передвигалась только на костылях. Бахтин подошел, достал портсигар. – На, Ляля.
– Ой, это, никак, вы, ваше высокоблагородие, – ахнула Лялька. – Так поздно, да на наш двор. – А мне чего бояться-то? Я же не фраер залетный. – Ой, – Лялька замахала руками.
Бахтин обернулся. Сзади стояли трое. Это и была простейшая ловушка. Человек подходил к окну, сзади его глушили, затаскивали в подъезд и раздевали.
– Это ты, Федор? – Бахтин старался разглядеть в темноте лица громил. – Так точно, Александр Петрович. Мы это. – Тебе мало Сахалина? – Так мне чего, так в заведение направляемся. – Это ты фраерам лепи, мне не надо.
– А что это он? – придвинулся к Бахтину один из троих. – Ты чо? А, падла? – От него противно пахло сивухой, немытым телом и грязной одеждой. – Чо ты?!
Малый приблизил лицо почти вплотную к Бахтину. Был он молод, здоров и глуп. Видимо, недавно начал свою разбойничью жизнь, поэтому и не знал, с кем разговаривает. Его надо было учить. В лавре законы строги.
Федор и второй, кто это, Бахтин разобрать не мог, молчали. Не вмешивались. Ждали. – Ты чо? – почти заорал парень.
И тогда Бахтин ударил. Коротко, четко, как в боксерском зале. Человек упал. Федор чиркнул спичкой, наклонился. На булыгах лежал молодой парень лет двадцати – двадцати двух, с испитым лицом и здоровым шрамом на щеке.
– Эк вы его, Александр Петрович, – почтительно произнес Федька, – лихо. – Кто это?
– Да молодой ишо, зовут Гришка, кличка Меченый.
– Ты его, Федор, жить сначала научи, а потом на дело бери.
– Так кто ж знал, что вас встретим. – Из темноты надвинулся старый знакомец Сережа Послушник. – Молодой он, шустрый, а мы к вам завсегда с уважением. – Где Кащей?
– Откуда нам знать, ваше высокопревосходительство, – Федор даже перекрестился истово, – мы ж о нем ничего не знаем. – Через кого товар сдаете? – Так…
– Я спрашиваю, через кого? Ты меня знаешь, Федор, я шутить не люблю.
– Есть тут один. Новый недавно объявился. Кличка – Каин. – Где он? – Во втором доме, номер семнадцатый. Там у него «мельница». Только мы ничего не говорили.
Гришка застонал, попробовал встать и опять упал на землю.
– Ну и кулачок у вас, ваше высокоблагородие, чище, чем у околоточного Евграфова, – льстиво сказал Сережа Послушник. – Слово какое для входа в «мельницу»?
– Зерно, – вздохнул Федор, – только вы… Бахтин достал десятку, сунул Федору. – Похмелитесь. – Покорнейше благодарим.
В подъезде второго номера валялась на полу пьяная баба. Но лестница была относительно чистой, это было заметно даже в тусклом свете газового фонаря. Фонарь этот, вычищенный кем-то, горел мертвенным сине-желтым светом. То, что в лавре был освещен подъезд, было непонятно и тревожно. Но, поднимаясь на второй этаж, где тоже горел фонарь, Бахтин понял, что сделал это Каин, новый хозяин «мельницы». Видимо, доверенные люди привозили сюда из города чистую публику, поиграть в банчок. Бахтин стукнул тростью в дверь с номером семнадцать. – Кто? – спросил сразу же женский голос. – Зерно.
Щелкнул засов, распахнулась дверь. В прихожей горели свечи в канделябрах. Пахло пудрой и воском, как за кулисами в театре «Буфф». Прихожая была удивительно чистой для квартиры лавры. Бахтин побывал здесь во всех домах.
– Чего надобно? – Надвинулся на него из темноты человек.
Бахтин взял в руки шандал, поднял его. В прихожей сразу же стало светлее. У дверей в комнату стоял бывший борец Довгань, выступавший под псевдонимом Маска Смерти, три года назад его сильно порезали на Островах, цирк пришлось бросить. Пошел вышибалой на «мельницу».
– Поставь свечу, – спокойно, но жестко сказал Довгань, – а то…
– Ты меня, Леша, никак, не узнаешь? – Бахтин нащупал в кармане рукоятку нагана.
– А если и узнаю, – также спокойно сказал Довгань, – то что из того?
– А то, Леша, бывшая Маска Смерти, что я не из страхового общества «Саламандра», а из сыскной полиции. – Уже несколько секунд Бахтин чувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Ощущение это, само по себе неприятное, усиливалось славой Вяземской лавры. И тут Бахтин понял, что вот-вот его ударят по голове, он отпрыгнул к стене, развернулся стремительно и ткнул горящими свечами в чье-то лицо. – А-а-а, – надсадно заорал человек.
В прихожей запахло паленым. Бахтин рванул из кармана револьвер.
– Ну, Леша, теперь я в тебе дырок наделаю. К стене! Мордой, сволочь! Руки на стену!
Распахнулась дверь и из игровой комнаты высунулись чьи-то испуганные лица. – Полиция, закрыть дверь!
Бахтин даже не заметил, как появился в прихожей этот маленький, невидный человек.
– Ваше высокоблагородие, хозяин к нему просит пройти.
В углу стоял человек с обожженным липом, прилип к стене Леша Маска Смерти. Все правильно. Все в стиле лавры. Он не совершил ни одной ошибки. – Раз просит, пойдем.
За человеком этим невидным прошел Бахтин в комнату, в которой сразу горело несколько лампад перед иконами. Комната была пустой. Иконы и сундуки вдоль стены и острый запах нафталина. Следующая комната была похожа на гостиную в чиновничьем доме средней руки: овальный стол, покрытый бархатной скатертью с кистями, лампа под зеленым абажуром на затейливых цепях висела над ним, портрет государя на стене, громадный, похожий на замок буфет, в углу тумбочка, на ней граммофон, кресла в чехлах, на стенах картины, напоминающие Клевера, затейливый японский экран, отделанный перламутром. Бахтин подошел к тумбочке, на граммофонном диске лежала пластинка. Бахтин крутанул ручку, нажал кнопку пуска, поставил на пластинку мембрану с иголкой.
– «Славное море священный Байкал…» – рявкнул мужской хор.
Бахтин присел в кресло, предварительно вынув револьвер из кармана и засунув его за пояс брюк. На словах: «Шилка и Нерчинск не страшны теперь…» в комнату вошел человек небольшого роста, сгорбленный, одет он был во все серое, да и сам был какой-то серый, незаметный.
– Здравия желаю. Музыкой увлекаетесь? – Голос у него под стать внешности, незаметный, без явныхпризнаков.
– Я эту песню поставил, чтобы напомнить, куда могу тебя отправить, Каин. – За что же? Помилуйте! Да и пугать меня не надо… Он не успел договорить, Бахтин вскочил и рванул хозяина на себя: – Что ты сказал, гнида?
Бахтин с силой ударил его об стену. Упала на пол картина. С треском разлетелось стекло. – Вы что?.. Что это?.. Бахтин вновь взял его за лацканы.
– Слушай меня, брат мой Каин, тебе никто не поможет. Я тебя шлепну сейчас, а в руки нож вложу да объявлю следователю, что ты меня зарезать хотел. Так что ты меня не пугай. – Так я чего, я всегда готов… Если что… – Правильно, вот это «если» и наступило. – Чего вам надобно, господин Бахтин? – Значит, знаешь меня?
– А кто ж вас не знает, господин надворный советник. Мы про вас все знаем. – Что именно?
– А то, что со взяткой к вам не лезь. Что вы английским боксом да японской джиу-джитсой занимаетесь, что стреляете в тире два раза в неделю и что за стрельбу серебряный приз имеете.
Эти люди преклонялись только перед силой и смелостью. В их мире были свои кумиры: налетчики, убийцы, борцы, удачливые шулеры, удачливые сыщики. О них слагались легенды. Герои изустных историй награждались качествами необычайными и становились под стать героям авантюрных романов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96