С ним не могла сладить леди Каллиа, значившая для лорда Штеттина больше, чем просто подруга, но меньше, чем жена.
В тот вечер все трое сидели в личных апартаментах лорда Штеттина. Первый Гражданин, величественный и блестящий, в форме адмирала, сидел на зачехленном стуле так прямо и неподвижно, будто тоже был отлит из пластмассы. Первый министр Лев Меирус отсутствующим взглядом смотрел мимо Первого Гражданина и рассеянно гладил длинным пальцем свой крючковатый нос. Леди Каллиа, надув губки, полулежала на кушетке, обитой мягким мехом.
– Сэр, – сказал Меирус (это был единственный титул Первого Гражданина), – вы недооцениваете непрерывность истории. Опыт вашей жизни, полной подвигов и свершений, подсказывает вам убеждение, что ход истории можно в любой момент изменить, приложив известное усилие. Вынужден заметить, что это не так.
– Это доказал Мул.
– Его жизнь никто не в силах повторить. Он был больше, чем человек, согласитесь. И даже ему не все удалось.
– Котик, – пропела леди Каллиа.
Первый Гражданин сердито отмахнулся, и она испуганно умолкла.
– Не мешай, Каллиа! Меирус, я устал от бездействия. Мой предшественник отдал жизнь, чтобы организовать флот, равного которому нет во всей Галактике.
Он умер, так и не воспользовавшись этим совершенным и мощным орудием. Бездействуя, оно заржавеет, а я, адмирал, не могу этого допустить. Мы постоянно вкладываем во флот деньги, ничего не получая от него. Офицеры жаждут славы, а солдаты – трофеев. Калгану нужна империя – вы можете это понять?
– Я вас понимаю, постарайтесь и вы меня понять. Власть, слава, добыча приятны, когда они есть. Путь к ним опасен и почти всегда неприятен. Удача может неожиданно обернуться поражением. Вспомните, нападение на Фонд ни для кого хорошо не кончалось. Даже Мулу не стоило с ним связываться…
В пустых голубых глазах леди Каллии стояли слезы. Ей так редко приходилось бывать с Котиком наедине. Этот вечер он обещал ей, но вот пришел этот ужасный, седобородый, худой человек, всегда глядящий скорее сквозь нее, чем на нее. И Котик принял его. Она не решалась произнести ни слова, боялась даже всхлипнуть.
Штеттин был в том настроении, которое леди Каллиа больше всего не любила. Он говорил жестко и нетерпеливо:
– Вы раб далекого прошлого. Фонд превосходит нас по территории и численности населения, но в нем нет единства. Он распадется под нашими ударами. Лишь инерция удерживает вместе миры Фонда, а я достаточно силен, чтобы ее преодолеть. Фонд был силен раньше, когда ни у кого больше не было атомной энергии, а флоты состояли из разбитых посудин.
Мул положил конец монополии Фонда на науку. Он распространил по всей Галактике знание, которое Фонд держал в секрете. У нас есть все, чтобы выступить против Фонда.
– Вы забываете о том, что существует Второй Фонд, – холодно заметил Меирус.
– Второй Фонд? – так же холодно переспросил Штеттин. – Вам известны его намерения? Ему потребовалось десять лет на то, чтобы уничтожить Мула, если верить сказкам о том, что Мула уничтожил именно Второй Фонд. Вы знаете, что среди психологов и социологов Фонда широко распространено мнение, что Мул полностью сорвал план Селдона? Если же действие плана прекратилось, значит, образовался вакуум, который я могу заполнить.
– Мы знаем об этом так немного, что не имеем права принимать решения.
– Мы можем узнать больше. На нашей планете сейчас находится гражданин Фонда – некий Хомир Мунн. Он написал несколько работ о Муле, где высказал мнение, что План Селдона сорван.
– Я слышал о нем и о его работах, – кивнул Первый министр. – Что ему нужно на Калгане?
– Он просил разрешения посетить дворец Мула.
– Вот как… Нужно отказать. Не следует разрушать суеверие, на котором держится государство.
– Я подумаю об этом и объявлю о своем решении при следующей встрече.
Меирус поклонился и вышел.
Леди Каллиа со слезами в голосе спросила:
– Ты не сердишься на меня, Котик?
Штеттин напустился на нее:
– Сколько раз я тебя просил не называть меня так при посторонних!
– Тебе нравилось…
– Разонравилось! Чтобы этого больше никогда не было!
Штеттин мрачно уставился в пол. Удивительно, как он терпел ее до сих пор. Она была добрым, недалеким существом, приятным на ощупь. Ее привязанность скрашивала полную превратностей жизнь Штеттина, но в последнее время эта привязанность становилась утомительной. Каллиа мечтала о свадьбе, о титуле Первой Дамы.
Странно: адмирала она вполне устраивала, а Первому Гражданину и будущему завоевателю нужно было что-то большее. Ему нужны были наследники, способные удержать его будущие доминионы. У Мула не было наследников, поэтому его империя не пережила его. Ему, Штеттину, нужна для основания женщина из какой-нибудь знатной семьи Фонда.
Он подумал, не избавиться ли от Каллии. Это будет нетрудно. Впрочем, не стоит. Она иногда оказывается очень полезной.
Каллиа тем временем приободрилась. Седобородый ушел, и железные черты Котика понемногу смягчились. Каллиа плавным движением поднялась с кушетки и прижалась к Штеттину.
– Ну, не ругай меня, пожалуйста…
– Ладно, не буду, – он рассеянно погладил ее по спине, – только помолчи немного, мне нужно подумать.
– Хорошо… Котик!
– Да?
– Котик, помнишь, ты говорил, что человек из Фонда привез с собой девочку. Можно мне будет с ней поговорить? Я никогда…
– У меня есть дела поважнее, чем принимать у себя во дворце детей! Здесь не воскресная школа! Оставь эти глупости, Каллиа.
– Тебе не придется ею заниматься. Я буду с ней говорить. Я так редко вижу детей и так их люблю!
Штеттин саркастически усмехнулся и поджал губы. Такой ход она делает впервые. Она, видите ли, любит детей, то есть, его детей, то есть, законных детей, то есть, надо пожениться. Он засмеялся.
– Этому «ребенку» четырнадцать лет. Она, наверное, выше тебя.
Каллиа тяжело вздохнула.
– Ну, пожалуйста, Котик. Мне так хотелось расспросить ее о Фонде. Мой дедушка родом из Фонда. Я мечтаю когда-нибудь там побывать. Давай когда-нибудь поедем в Фонд, Котик.
Штеттин улыбнулся, подумав, что неплохо бы въехать в Фонд завоевателем. От этой мысли поднялось настроение, и он ответил:
– Конечно, конечно. Можешь поговорить с этой девочкой, только чтобы меня это не отвлекало от дел.
– Честное слово, мы тебе не помешаем. Я уведу ее в свою комнату.
Леди Каллиа была счастлива. В последнее время ей не часто удавалось настоять на своем. Она обняла Штеттина за шею, и он, после недолгого колебания, положил голову ей на плечо.
13. Правительница
Аркадия торжествовала. С тех пор, как Пеллеас Антор расплющил свой глупый нос об оконное стекло, жизнь так переменилась! А все потому, что у нее, Аркадии, хватило ума и смелости поступать так, как следовало поступать.
И вот она на Калгане. Она побывала в Центральном театре и слышала голоса певцов, известных даже в далеком Фонде. Она сама делала покупки в Центре Моды, потому что Хомир ничего не понимал в женской одежде. Продавщицы предлагали ей длинные, расшитые блестками платья с продольными складами, в которых она казалась выше и тоньше. Хомир дал ей десятикредитовую бумажку и, когда Аркадия обменяла ее на калганские калганиды, получилась толстая пачка. Она сделала другую прическу: на висках оставила, как было, а на затылке попросила сделать покороче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48