– Дорогой мой доктор Джунц!
– Вы признали, что ваши люди следили за космоаналитиком независимо от меня. Вы позаботились безопасно устранить меня с дороги, не предоставляя ничего случаю.
– Всю эту ночь, доктор, я держал постоянную связь с некоторыми из своих агентов…
– Чтобы узнать все это, вам нужно было бы иметь разведчиков в самом правительстве Сарка.
– Ну, разумеется… Один такой человек, мой лучший агент, работает в Отделе безопасности на Сарке. Кстати, сейчас он везет мне резидента.
– Вы говорили, резидент схвачен.
– Отделом безопасности. Но мой агент – он еще и агент Безопасности.
– Что вы планируете теперь?
– Почти не знаю сам. Прежде всего мы должны получить своего резидента. Я уверен только в том, что он опустится в порту. А потом? Ведь сквайры тоже будут ждать резидента.
Строго говоря, инопланетные посольства по всей Галактике имели права экстерриториальности. Практически это означало, что действительно независимым на территории своих посольств был только Трантор.
Территория транторианского посольства занимала почти квадратную милю, и эту площадь контролировали патрули в форме и со значками Трантора. Ни один саркит не мог войти иначе как по приглашению, а вооруженный саркит – ни в коем случае. Все отчетливо сознавали, что за патрулями стояла карающая сила миллионе организованных планет. Посольство оставалось неприкосновенным.
Оно даже сообщалось с Трантором, минуя саркитские порты прибытия и отправления. Из трюмов транторианского корабля-матки, парящего как раз за пределами стомильной высоты, означающей границу между «планетным пространством» и «свободным пространством», могли выскальзывать маленькие гирокорабли, снабженные направляющими лопастями для полета в атмосфере, и опускаться на площадку территории посольстве.
Гирокорабль, появившийся сейчас над посольством, не шел по расписанию и не был транторианским. По сигналу тревоги в воздух ринулись маленькие истребители посольства. Подняла к небу свой сморщенный ствол иглопушка, Задвигались, поднимаясь, энергетические экраны.
– Требую убежища! Меня собьют через две минуты, если вы не позволите мне опуститься.
– Кто вы такой?
– Мне нужно говорить с послом! – Коротковолновый приемник закашлялся, и полуистлевший голос закричал: – Есть тут кто-нибудь? Я спускаюсь, вот и все! Я не могу ждать ни секунды, говорю вам!
Гирокорабль опустился вертикально, быстрее, чем должен был бы, поскольку руки, державшие управление, были скованы ужасом. Эскадрилья саркитских кораблей, появившаяся над ним минут через десять, держала грозную стражу два часа, потом исчезла.
Они сидели за обедом: Эбл, Джунц и новоприбывший, сквайр Стан. Эбл вел себя как непринужденный хозяин, воздерживаясь от расспросов, зачем Великому сквайру понадобилось убежище. За вином сквайр наконец заговорил.
– Вам интересно, почему я покинул материк?
– Я не могу догадаться, – согласился Эбл, – зачем сквайру Стину пришлось убегать от саркитских кораблей.
– Сегодня было межконтинентальное совещание.
– В самом деле? – удивился Эбл.
Он выслушал рассказ о совещании, не дрогнув и бровью.
– И он дал нам двадцать четыре часа, – возмущенно сказал Стин. – Теперь уже осталось шестнадцать. Право!
– А вы Икс! – вскричал Джунц, беспокойство которого нарастало во время рассказа. – Вы Икс! Вы прилетели сюда потому, что он поймал вас. Ну что ж, это замечательно! Эбл, вот вам доказательство относительно космоаналитика. Мы можем заставить их выдать нам нашего человека,
– Ну, право! Право! Вы с ума сошли! Перестаньте! Дайте мне сказать, говорю вам… Ваша светлость, я не могу вспомнить имя этого человека.
– Это доктор Селим Джунц, сквайр.
– Послушайте, доктор Джунц, Я никогда в жизни не видел этого идиота, космоаналитика или как там его… Я никогда не слышал такой чепухи. Я не Икс. Право! Я буду вам благодарен, если вы перестанете называть меня этой дурацкой буквой. Подумать только, вы поверили смешной мелодраме Файфа! Он считает нас дураками и идиотами. Право! Он сочинил всю эту гадкую ерунду про идиотов и космоаналитиков. Я не удивлюсь, если туземец, якобы убивающий патрульных дюжинами, окажется попросту одним из агентов Файфа в рыжем парике. Так вот, никакого Икса вообще нет, но если Файфа не остановить, то он завтра же заполнит все субрадио известиями о заговорах, требованиями чрезвычайного положения и, наконец, объявит себя Вождем. У нас на Сарке Вождей не было уже пятьсот лет, но Файфа это не остановит. Он просто перечеркнет конституцию… Как только совещание окончилось, я велел проверить свой личный порт, и, знаете ли, он был захвачен его людьми, Это явное нарушение автономии материков. Это было сделано так подло. Право! Но хоть он и гадкий человек, он не очень умен. Он думал, что некоторые из нас попытаются бежать, и велел стеречь космопорты, но… – тут Стин улыбнулся по-лисьему и чуть слышно хихикнул, – ему не пришло в голову стеречь гиропорты. Вероятно, он думал, что на всей планете нет безопасного места для нас, Он забыл о транторианском посольстве. И вот я здесь.
– Вы оставили семью, – осторожно начал Эбл. – Подумали ли вы, что у Файфа все-таки может быть оружие против вас?
– Конечно, я не мог запихнуть всех моих любимых в свой гироплан. – Стин слегка покраснел. – Файф не посмеет тронуть их! Кроме того, я завтра вернусь на мой материк.
– Как? – спросил Эбл.
Сквайр в замешательстве взглянул на него, тонкие губы его приоткрылись.
– Я предлагаю союз, ваша светлость. Вы не можете притвориться, будто Трантор не интересуется Сарком. Вы наверняка скажете Файфу, что всякая попытка изменить конституцию Сарка повлечет за собой вмешательство Трантора.
Эбл сложил вместе свои узловатые пальцы и смотрел на них.
– Я не могу поверить, сквайр Стин, что вы действительно хотите объединить свои силы с Трантором.
По слабому, улыбающемуся лицу Стана прошла мгновенная тень пылкой ненависти.
– Лучше Трантор, чем Файф! – воскликнул он.
– Мне не хочется угрожать силой. Не можем ли мы подождать некоторого развития событий?
– Нет-нет! – вскричал Стин. – Ни одного дня. Право! Если вы не решитесь сейчас, немедленно, то потом будет поздно, Как только срок пройдет, он увидит, что зашел слишком далеко, чтобы отступить с достоинством. Если вы поможете мне сейчас, остальные Великие сквайры присоединятся ко мне. Если вы промедлите хотя бы день, Файфова машина пропаганды заработает, Я буду заклеймен как перебежчик.
– А если мы попросим у него разрешения поговорить с космоаналитиком?
– Какая от этого польза? Он будет вести двойную игру. Он скажет нам, что флоринианский идиот – это космоаналитик, но вам он скажет, что космоаналитик – это флоринианский идиот. Вы не знаете этого человека. Он ужасен!
Эбл раздумывал, Он напевал про себя, тихонько отбивая пальцем такт. Потом произнес:
– Резидент в наших руках, знаете ли.
– Какой резидент?
– Тот, который убил патрульных и саркита.
– О? Ну, право! Вы думаете, Файфу это будет интересно, когда он готовится захватить весь Сарк?
– Думаю, что да. Видите ли, дело не в том, что резидент в наших руках, Дело в обстоятельствах его захвата. Я думаю, сквайр, что Файф выслушает меня, и выслушает весьма смиренно.
Впервые за все время своего знакомства с Эблом Джунц ощутил, что холодность в голосе у старика уменьшилась и ее заменяет удовлетворение, почти торжество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28