Поиски продолжались. Удалось захватить научный штаб Гейзенберга, штаб Государственного совета Третьего рейха по исследованиям вместе со всем штатом сотрудников, а затем и лабораторию с центрифугой в городе Целле.
Но основная цель еще не была достигнута — не был захвачен центр исследовательских работ по атомной бомбе и «мозг» германского уранового проекта — физик Гейзенберг. Было известно, что он находится в городке Эхинген, южнее Штутгарта. Группа «Алсос» с нетерпением ждала захвата этого района, как вдруг стало известно, что он находится на территории, которую должны занять французские войска. Это усложнило дело: ведь группа действовала по строгой инструкции, требовавшей сохранения в тайне от союзного персонала любой «атомной» информации.
Полковник Паш подумывал о захвате Эхингена парашютным десантом, чтобы похитить ученых и вывезти основную документацию до подхода французских войск. Этот план не сработал, но в Эхинген все же следовало попасть первыми. Решили организовать собственный отряд для захвата городка в обход французов, назвав это операцией «хамбаг» (обман). Операция удалась, отряд двинулся вперед. Как вспоминает Гоудсмит, «деревни сдавались по телефону, а французские колониальные войска больше интересовались свиньями и курами, чем учеными-атомщиками».
В Эхингене американцы сразу же направились в лаборатории Гейзенберга. Началось всестороннее изучение найденного. Вскоре прибыли офицеры от генерала Гровса и несколько английских ученых. Кто-то из военных поспешил взорвать пещеру, где находился экспериментальный урановый котел. Но это уже не имело серьезного значения.
Приступили к допросу ученых. Среди них был выдающийся физик Отто Ган, первооткрыватель деления ядра урана, основного процесса, делающего возможным создание атомной бомбы, и несколько других видных исследователей. Но все еще отсутствовал Гейзенберг, главный «объект» среди немецких физиков. Выяснилось, что за несколько до захвата городка он уехал на велосипеде к своей семье в Баварию, а самую ценную техническую документацию запечатал в герметически закрытый бидон, который сбросил в яму с нечистотами. Американский солдат, проклиная все на свете, сумел вытащить этот бидон. С солдатским юмором бидон, не отмывая, подложили под открытое окно комнаты, где спал Гоудсмит. Как и предполагали, в нем находились основные доклады о немецких изысканиях, связанных с урановым котлом.
Полковник Паш решил во что бы то ни стало захватить Гейзенберга. Это удалось сделать в маленьком городке Урфельде, южнее Мюнхена, еще находившемся в руках немцев. Узнав о прибытии американского отряда, к Пашу и его людям явились два высокопоставленных офицера СС и выразили желание немедленно сдаться американцам вместе со своими отрядами в несколько сотен человек. Но американский лейтенант проговорился, что их всего семеро… и Пашу пришлось срочно удирать из Урфельда вместе со своим трофеем — ученым Гейзенбергом.
В Гейдельберге всех захваченных ученых-физиков разместили на одной из вилл, а затем отправили в Париж. Все они считали себя важными персонами, «первооткрывателями» в области атомного оружия, и лишь 6 августа 1945 года — в день первого атомного взрыва над Хиросимой — поняли, как глубоко они заблуждались.
На этом, по существу, закончилась погоня за немецкими физиками-ядерщиками. Миссия «Алсос» нашла всех ведущих разработчиков немецкого ядерного проекта, все документы и материалы. Четырнадцать человек были интернированы, четверо уже находились в США. Осталось лишь несколько физиков-ядерщиков в Берлине или в советской зоне оккупации Германии, часть ученых попала в британскую зону оккупации, а затем в Англию, несколько ученых — во французскую.
«ЭНОРМОЗ»
Еще в конце 1938 года ученые теоретически рассчитали, что процесс распада урана может протекать в форме взрыва колоссальной силы. После начала Второй мировой войны по инициативе венгерского ученого, переселившегося в Америку в годы фашизма, Лео Сциларда, Альберт Эйнштейн направил письмо на имя президента Рузвельта. В нем он указал на возможность появления бомб нового типа и высказал опасение, что фашистская Германия может первой создать такую бомбу.
Американские генералы отнеслись к этому письму скептически, но Рузвельт, уловивший суть опасности, учредив консультативный Комитет по урану, который стал наблюдать за исследованиями и ввел строгую цензуру на публикацию любых работ по атомной проблематике. В журнале «Физикл ревю» 15 июня 1940 года появилась последняя научная публикация на эту тему американского ученого Макмиллана. После этой даты в научной прессе Запада наступило полное молчание.
На этот факт обратил внимание начальник научно-технической разведки СССР Леонид Романович Квасников, инженер-химик по образованию, по долгу службы следивший за всеми научными публикациями в иностранной прессе. Нью-йоркский резидент советской разведки Г.Б. Овакимян также заметил исчезновение открытых публикаций, о чем и сообщил в Центр. Осенью 1940 года по инициативе Квасникова в резидентуры в США, Англии, Франции и Германии была направлена директива: выявлять центры поиска способов применения атомной энергии для военных целей и обеспечить получение достоверных сведений по созданию атомного оружия.
В ответе, полученном из Германии, говорилось, что в засекреченном исследовательском центре возле Пенемюнде немцы разрабатывают дистанционно управляемые снаряды (имелись в виду «Фау-1» и «Фау-2» способные нести заряд большой мощности. В феврале 1941 года нью-йоркская резидентура сообщила: «…По сообщению агента Бир, ядерные исследования в США проводятся с некоторого времени секретно: ученые опасаются, что их публикации могут помочь немцам создать свою атомную бомбу…»
Ознакомившись с шифровкой, Квасников подумал: «Умолчание о каком-то секрете — лучшее доказательство его существования. Теперь главное — не затерять атомный след. А еще уговорить начальника разведки Фитина не докладывать пока об этом наркому Берии». Квасников опасался, что Берия все равно не поверит и обвинит разведчиков в дезинформации.
В резидентуры ушло новое указание: продолжить выявление научных центров по созданию атомной бомбы, установить, на какой стадии находятся разработки и какие научные силы к этому привлечены.
25 сентября 1941 года из Лондона поступила ценнейшая информация, добытая агентом советской разведки «Лист» (Дональдом Макленом) о состоявшемся 16 сентября 1941 года совещании Комитета по урану, на котором было решено в течение двух лет создать урановую бомбу. Комитетом начальников штабов было вынесено решение о немедленном начале строительства в Англии завода по изготовлению урановых бомб. Сообщалось также, что английские физики определили критическую массу урана-235, а также сферическую форму заряда, разделенного на две половины и другие технические параметры. Весь проект получил кодовое наименование «Тьюб Эллойз» («Трубный сплав»).
Эту информацию доложили Берии. Его первая реакция была отрицательной: это дезинформация, направленная на отвлечение материальных, людских и научных ресурсов от удовлетворения насущных нужд фронта. Примерно в то же время на имя Сталина пришло письмо от находившегося на фронте ученого-физика Г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184