В 1213 г. Вабрский собор объявляет виконта отлученным от Церкви, а его подданных — свободными от клятвы верности. Только два года спустя, в 1215 г., с него снимут отлучение. Гастон Беарнский покорился и принес публичное покаяние перед епископом, оставив нам свидетельство поражения, собственноручно им составленное:
Знайте все в настоящем и будущем, что я, Гастон, виконт Беарнский, по наущению Сатаны виновен во многих преступлениях по отношению к церкви Святой Марии Олоронской. Я причинил многий ущерб как сей кафедральной церкви, так и подданным епископа. Ввиду этого и из-за множества других совершенных мною преступлений на меня накладывали многочисленные церковные отлучения. Я же долго упорствовал в противлении. Наконец, милость Божия снизошла на меня, и я решил повиноваться и настойчиво молил сеньора Бернара де Морлааса, епископа названной церкви, дабы снял он анафемы, которым меня подвергли, и наложил покаяние, мною заслуженное. Он поднял все приговоры об отлучении, вынесенные мне. Хотя мои преступления бессчетны и вещи, похищенные у Церкви, неисчислимы, я тем не менее, дабы возместить Церкви ее потери, передаю ей всех людей и все права, которыми я обладаю в городе святой Марии Олоронской.
Здесь епископ легко восторжествовал над феодальной властью, но только оттого, что ему благоприятствовали исключительные обстоятельства. Альбигойцы и их сторонники только что потерпели поражение в битве при Мюре. Юг оказывается в руках Симона де Монфора и католических епископов. Средиземноморским сеньорам, которые, подобно Гастону Беарнско-му, являлись одновременно гонителями церквей и пособниками ереси, приходится уступить силе и волей-неволей покаяться, если они не хотят лишиться своих владений в пользу предводителей крестового похода.
На севере и в центре Франции воевать с епископами менее опасно. Перейдем к Оверни, дикому краю, где хищное феодальное общество имело обыкновение не только грабить монастыри, но и сражаться с епископами Клермона и Ле-Пюи. Ниже мы поговорим о драме, залившей кровью епархию Ле-Пюи. Епархия же Клермона была ареной извечной борьбы между епископами и графами Овернскими. Она длилась с начала XII века — епископ, постоянно обираемый и истязаемый своим соперником, избежал темниц и еще худшей опасности, лишь призывая на помощь французского короля. Король Людовик VI, а затем и Людовик VII захватывали Овернь, принуждали графа покориться, восстанавливали епископа на его престоле и в его доменах; но, едва они уходили, как прелат и барон возобновляли войну. Вражда была тем более ожесточенной и яростной, ибо епископ и граф принадлежали часто к одному и тому же семейству. Случалось, что в Овернском доме старший сын наследовал графство, а младший — епископство. Что такое вражда между братьями, известно. В эпоху Филиппа Августа такое случалось не раз: Робер I, епископ Клермонский, и Ги II, граф Овернский, два брата, открыто боролись в течение восемнадцати лет, с 1197 по 1215 гг. — борьба, во время которой граф был вечно отлучен, а епископ — постоянно в темнице.
Нельзя не признать, что если граф Овернский и был разбойником, то и в епископе Клермонском не было ровным счетом ничего от миротворца, мягкого и христиански-терпимого. Окопавшись в своих мощных замках Лезу и Мозен, он тоже жил как главарь шайки. Кто же больше виноват из этих двух братьев-врагов? Если верить графу Овернскому, то вражду начал епископ; и возникает вопрос, кто из двоих был самым воинственным и упорным. В 1198 г. граф пишет папе Иннокентию III, моля его о заступничестве против епископа (воистину, мир перевернулся!), и это покровительство он покупает наперед, отдавая римской Церкви замок Уссон, только что им возведенный:
Молю Вас защитить меня от моего брата Робера, епископа Клермонского. С бандами наемников и баронов он с полным презрением всяческого права опустошает мою землю, принося на нее пожары, убийства и разбой. Припадаю к стопам Вашего Святейшества и умоляю Вас велеть прекратить эти насилия и аннулировать приговор об отлучении, который он, кроме всего прочего, наложил на мою землю.
Граф Овернский прибегал к поддержке Папы, потому что епископ по традиции взывал ко французскому королю. Борьба дополнялась еще и притязаниями, выдвинутыми Англией и Францией на сюзеренитет над Овернью: епископ стоял за Капетингов, а граф — за Плантагенетов. Это затягивало и осложняло конфликт.
Затишья в борьбе между двумя братьями не бывали долгими. После видимости примирения в 1201 г. война возобновилась в 1206, причем еще яростнее и ожесточеннее, чем когда-либо. Епископ был брошен графом в темницу в третий раз. Граф снова был отлучен, но отомстил за себя разграблением церковного имущества, в частности, взяв приступом аббатство Мозак, одно из тех, которые обогатил сам епископ. Он обидел и разогнал монахов, разрушил их постройки, забрал казну, а самое главное — похитил реликвии святого Отремуана, перевезя их в один из своих замков. Грандиозный скандал! Епископ в темнице, аббатство, находящееся под покровительством короля Франции, ограблено и разрушено! Изо всех церковных центров Оверни доносится до Филиппа Августа громкий вопль негодования. Король наконец решает серьезно вмешаться в распри двух непримиримых братьев. Но вмешивается не в качестве беспристрастного судьи, как поступал его отец Людовик VII и дед Людовик VI. Филипп Август вмешивается, чтобы присвоить предмет тяжбы и наложить руку на графство Овернь, которого он давно жаждал. В 1210 г. с большим войском прибывают глава его наемников Кадок и королевский вассал Ги де Дампьер. Они осаждают замки Риом и Турнель, берут один за другим двадцать донжонов графа Ги, захватывают бесчисленное количество пленников, в том числе самого графского сына, и в три года завершают это трудное завоевание. Когда французы вступили в знаменитую крепость Турнель, взметнувшуюся на вулканической скале и считавшуюся неприступной, то обнаружили там огромное количество жертвенников, реликвариев, священнических одежд и прочих ценных предметов, добытых ограблением Мозака и всех аббатств края.
Последнее слово осталось за Церковью: епископ Клермонский восторжествовал, но ценой разрушения своей семьи и независимости провинции. Графство Овернское было навеки разделено: французский король, обосновавшийся в Риоме, занял большую его часть, а графу Ги II, лишенному своей вотчины, пришлось укрыться в соседней провинции, где он мог поразмышлять на досуге о превратностях судьбы, случающихся тогда, когда светская власть не хочет жить в добром согласии с властью церковной.
Одновременно то же самое пришлось испытать и другим баронам. Война с епископатом с особой жестокостью разразилась в Бретани. Но между Ги II, графом Овернским, и Пьером де Дре, графом Бретонским, была большая разница — разница между типичным горским царьком, бедным и алчным, и главой государства, сюзереном и сувереном огромной провинции, независимой по традициям и даже местоположению. Пьер де Дре был цельной личностью с железным характером, он выработал законченный политический план. Он стремился стать хозяином Бретани, подобным французскому королю в своем капетингском домене, а значит, подавить все местные феодальные власти, как светские, так и церковные. На этом основании он и заслужил прозвище Моклерк (дурной клирик), ибо провел жизнь в сражениях с Церковью, более могущественной в Бретани, чем где бы то ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Знайте все в настоящем и будущем, что я, Гастон, виконт Беарнский, по наущению Сатаны виновен во многих преступлениях по отношению к церкви Святой Марии Олоронской. Я причинил многий ущерб как сей кафедральной церкви, так и подданным епископа. Ввиду этого и из-за множества других совершенных мною преступлений на меня накладывали многочисленные церковные отлучения. Я же долго упорствовал в противлении. Наконец, милость Божия снизошла на меня, и я решил повиноваться и настойчиво молил сеньора Бернара де Морлааса, епископа названной церкви, дабы снял он анафемы, которым меня подвергли, и наложил покаяние, мною заслуженное. Он поднял все приговоры об отлучении, вынесенные мне. Хотя мои преступления бессчетны и вещи, похищенные у Церкви, неисчислимы, я тем не менее, дабы возместить Церкви ее потери, передаю ей всех людей и все права, которыми я обладаю в городе святой Марии Олоронской.
Здесь епископ легко восторжествовал над феодальной властью, но только оттого, что ему благоприятствовали исключительные обстоятельства. Альбигойцы и их сторонники только что потерпели поражение в битве при Мюре. Юг оказывается в руках Симона де Монфора и католических епископов. Средиземноморским сеньорам, которые, подобно Гастону Беарнско-му, являлись одновременно гонителями церквей и пособниками ереси, приходится уступить силе и волей-неволей покаяться, если они не хотят лишиться своих владений в пользу предводителей крестового похода.
На севере и в центре Франции воевать с епископами менее опасно. Перейдем к Оверни, дикому краю, где хищное феодальное общество имело обыкновение не только грабить монастыри, но и сражаться с епископами Клермона и Ле-Пюи. Ниже мы поговорим о драме, залившей кровью епархию Ле-Пюи. Епархия же Клермона была ареной извечной борьбы между епископами и графами Овернскими. Она длилась с начала XII века — епископ, постоянно обираемый и истязаемый своим соперником, избежал темниц и еще худшей опасности, лишь призывая на помощь французского короля. Король Людовик VI, а затем и Людовик VII захватывали Овернь, принуждали графа покориться, восстанавливали епископа на его престоле и в его доменах; но, едва они уходили, как прелат и барон возобновляли войну. Вражда была тем более ожесточенной и яростной, ибо епископ и граф принадлежали часто к одному и тому же семейству. Случалось, что в Овернском доме старший сын наследовал графство, а младший — епископство. Что такое вражда между братьями, известно. В эпоху Филиппа Августа такое случалось не раз: Робер I, епископ Клермонский, и Ги II, граф Овернский, два брата, открыто боролись в течение восемнадцати лет, с 1197 по 1215 гг. — борьба, во время которой граф был вечно отлучен, а епископ — постоянно в темнице.
Нельзя не признать, что если граф Овернский и был разбойником, то и в епископе Клермонском не было ровным счетом ничего от миротворца, мягкого и христиански-терпимого. Окопавшись в своих мощных замках Лезу и Мозен, он тоже жил как главарь шайки. Кто же больше виноват из этих двух братьев-врагов? Если верить графу Овернскому, то вражду начал епископ; и возникает вопрос, кто из двоих был самым воинственным и упорным. В 1198 г. граф пишет папе Иннокентию III, моля его о заступничестве против епископа (воистину, мир перевернулся!), и это покровительство он покупает наперед, отдавая римской Церкви замок Уссон, только что им возведенный:
Молю Вас защитить меня от моего брата Робера, епископа Клермонского. С бандами наемников и баронов он с полным презрением всяческого права опустошает мою землю, принося на нее пожары, убийства и разбой. Припадаю к стопам Вашего Святейшества и умоляю Вас велеть прекратить эти насилия и аннулировать приговор об отлучении, который он, кроме всего прочего, наложил на мою землю.
Граф Овернский прибегал к поддержке Папы, потому что епископ по традиции взывал ко французскому королю. Борьба дополнялась еще и притязаниями, выдвинутыми Англией и Францией на сюзеренитет над Овернью: епископ стоял за Капетингов, а граф — за Плантагенетов. Это затягивало и осложняло конфликт.
Затишья в борьбе между двумя братьями не бывали долгими. После видимости примирения в 1201 г. война возобновилась в 1206, причем еще яростнее и ожесточеннее, чем когда-либо. Епископ был брошен графом в темницу в третий раз. Граф снова был отлучен, но отомстил за себя разграблением церковного имущества, в частности, взяв приступом аббатство Мозак, одно из тех, которые обогатил сам епископ. Он обидел и разогнал монахов, разрушил их постройки, забрал казну, а самое главное — похитил реликвии святого Отремуана, перевезя их в один из своих замков. Грандиозный скандал! Епископ в темнице, аббатство, находящееся под покровительством короля Франции, ограблено и разрушено! Изо всех церковных центров Оверни доносится до Филиппа Августа громкий вопль негодования. Король наконец решает серьезно вмешаться в распри двух непримиримых братьев. Но вмешивается не в качестве беспристрастного судьи, как поступал его отец Людовик VII и дед Людовик VI. Филипп Август вмешивается, чтобы присвоить предмет тяжбы и наложить руку на графство Овернь, которого он давно жаждал. В 1210 г. с большим войском прибывают глава его наемников Кадок и королевский вассал Ги де Дампьер. Они осаждают замки Риом и Турнель, берут один за другим двадцать донжонов графа Ги, захватывают бесчисленное количество пленников, в том числе самого графского сына, и в три года завершают это трудное завоевание. Когда французы вступили в знаменитую крепость Турнель, взметнувшуюся на вулканической скале и считавшуюся неприступной, то обнаружили там огромное количество жертвенников, реликвариев, священнических одежд и прочих ценных предметов, добытых ограблением Мозака и всех аббатств края.
Последнее слово осталось за Церковью: епископ Клермонский восторжествовал, но ценой разрушения своей семьи и независимости провинции. Графство Овернское было навеки разделено: французский король, обосновавшийся в Риоме, занял большую его часть, а графу Ги II, лишенному своей вотчины, пришлось укрыться в соседней провинции, где он мог поразмышлять на досуге о превратностях судьбы, случающихся тогда, когда светская власть не хочет жить в добром согласии с властью церковной.
Одновременно то же самое пришлось испытать и другим баронам. Война с епископатом с особой жестокостью разразилась в Бретани. Но между Ги II, графом Овернским, и Пьером де Дре, графом Бретонским, была большая разница — разница между типичным горским царьком, бедным и алчным, и главой государства, сюзереном и сувереном огромной провинции, независимой по традициям и даже местоположению. Пьер де Дре был цельной личностью с железным характером, он выработал законченный политический план. Он стремился стать хозяином Бретани, подобным французскому королю в своем капетингском домене, а значит, подавить все местные феодальные власти, как светские, так и церковные. На этом основании он и заслужил прозвище Моклерк (дурной клирик), ибо провел жизнь в сражениях с Церковью, более могущественной в Бретани, чем где бы то ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124