Никому, например, не придет в голову считать контрабандой незадекларированную зубную щетку!
Скандий же в то время относился к категории элементов, выведенных из гражданского обращения, а потому, в принципе, не мог оказаться на руках у частного лица. Не удивительно, что соответствующей графы в бланках таможенных деклараций тогда не было, а, значит и декларировать его было вовсе не обязательно, следовательно, и факт контрабанды в провозе через границу скандия отсутствовал!
Таможенники объяснили все это сотрудникам ФСБ, что привело последних в состояние бешенства: огромная работа — коту под хвост. В общем, комитетчики стояли насмерть, дело дошло почти до драки, когда один из таможенников вспомнил:
— Ваш курьер не задекларировал 120 долларов!
На этот раз контрабанда была налицо, и бедный курьер отправился в дом N4 на Литейном проспекте…
А курьером был немец, гражданин ФРГ, родившийся в Казахстане и уехавший оттуда вместе с семьей в Германию в 1950-х. Так что русским языком он владел без всяких проблем, хотя и обладал уже психологией и привычками европейца.
На допросе он охотно рассказал о том, как, прогуливаясь по Москве, встретил на Арбате ханыгу, который за несколько тысяч рублей продал ему баночку со скандием. Он же и понятия не имел о том, что такое скандий, знал только, что в Германии за него огромные деньги платят. Решил, в общем, подзаработать.
Немца вежливо выслушали, поблагодарили, подписали пропуск, вернули документы и предложили возвращаться в гостиницу.
— То есть как? — от неожиданности он даже стал заикаться.
— Очень просто. Вы свободны, вас допросили как свидетеля. Вот повестка, придете завтра, поговорим еще.
— Простите, не понял. — На курьера было жалко смотреть. — Вы меня отпускаете?
— Конечно, идите.
— А может, я лучше переночую в камере? Завтра-то опять к вам возвращаться.
— Нет-нет, что вы. В гостинице вам будет удобнее.
Неуверенно ступая, слегка пошатываясь, немец побрел к выходу. Он чувствовал себя почти что трупом, за каждым углом ему чудились недобрые лица заказчиков заваленной им контрабанды…
На следующее утро немец позвонил следователю.
— Извините, — говорит, — вчера на таможне у меня изъяли все деньги, мне не на чем к вам приехать. Вы не могли бы прислать машину?
Получасовые лихорадочные поиски машины ни к чему не привели. Вернее, машина нашлась, но в ней не оказалось бензина, который в то время был жестко лимитирован. Кончилось все это тем, что одному из оперативников выдали четыре жетончика для метро — на себя и курьера в обе стороны. В 1992 году работники ФСБ еще не пользовались правом бесплатного проезда в муниципальном транспорте.
На привезенного на метро немца было жалко смотреть.
— Я знал, что КГБ хорошо работает, — сказал он, — но такого оригинального хода я не ожидал даже от вас! Провезти меня по городу, чтобы показать всем, про кого вы хотите узнать! Тонко. Ладно, вы меня засветили, теперь я все расскажу…
Раскаявшийся курьер слегка расслабился.
— Я готов нести ответственность за содеянное, — заявил он.
— Какую ответственность? Вам же сказали, что вы — свидетель. За рассказ спасибо, можете ехать к себе на родину.
— Не понял! Меня взяли с поличным на контрабанде, я во всем сознался. Какой свидетель?! Какая родина?
Юридические тонкости с изъятым из гражданского обращения скандием нашему герою объяснять не стали. Говорят, на свой последний вопрос ему пришлось отвечать самому чуть позже — работникам немецкой контрразведки, которые также не могли понять, почему задержанный с поличным контрабандист отпущен на свободу. Уж не завербовал ли его страшный КГБ?!
Только три героя этой истории оказались впоследствии на скамье подсудимых. Осенью 1994 года выездная сессия Выборгского городского суда признала организатором контрабанды Михаила Алексеевича Сергиенко и приговорила его к 3 годам лишения свободы с отсрочкой на 2 года и конфискацией имущества.
Артем Попов был признан соучастником преступления и приговорен к 3 годам лишения свободы с отсрочкой на 2 года.
Валерий Кульгин был признан пособником преступления и осужден также на 3 года лишения свободы с отсрочкой на 2 года.
Все трое попали под амнистию и никаких фактических наказаний не понесли.
Ни один из действующих на момент описанных событий работников таможни также не был привлечен к уголовной ответственности, что, впрочем, не удивительно. Отправить на скамью подсудимых сотрудника таможни по обвинению в контрабанде чрезвычайно сложно. У таможенников существует так называемое право выборочного контроля, согласно которому инспектор таможенного поста вовсе не обязан досматривать все, проходящие через него грузы. Поэтому, когда «купленный» таможенник «не замечает» контрабандный товар, доказать наличие преступного умысла в его действиях весьма непросто…
Инспектор Санкт-Петербургской таможни Елена Никитина, инспектор Пулковской таможни Олег Лисицин, а также оба начальника отделов Пулковской таможни, помогавших Олегу в контрабанде скандия — Александр Парфенов и Александр Штукин, — были впоследствии из таможенных органов уволены. Инспектор Пулковской таможни, который должен был пропустить курьера со скандием, работает там и по сей день…
Металлический бум начался в России примерно в 1990 году, тогда металлы сквозь прозрачные границы с Прибалтикой возили все и в неограниченных количествах. Однако организованная контрабанда, ставшая составной частью деятельности серьезных преступных групп, появилась в СевероЗападном регионе России лишь в 1992-м.
По большому счету началась она именно с «воркутинского» преступного сообщества, с которым, на которое и, как утверждают многие знающие люди, в качестве одного из лидеров которого Михаил Алексеевич и работал. Впрочем, его истинный статус в воркутинским преступном сообществе, повидимому, так и останется загадкой.
Контрабандный канал Михаила Алексеевича не был еще так блестяще структурирован и организован, как, например, контрабандные каналы «тамбовских металлистов», которым мы уделим заключительную часть нашего раздела. Кстати, становление «тамбовских» на ниве контрабанды цветных металлов, произошедшее чуть позже, в 1993 году — случилось не без косвенного участия их «воркутинских» коллег.
Золотая пора «тамбовских металлистов»
Говорят, в начале 1993 года, через некоторое время после исчезновения из нашего славного города «воркутинской» преступной группировки, у маленького Кеси начался по-настоящему большой бизнес. Но перед этим финскому коммерсанту пришлось столкнуться в России с небольшими проблемами.
Офис петербургской кесиной фирмы «Экотек Интернэшнл» (название изменено) располагался неподалеку от Волковского кладбища. Совсем рядом, буквально в нескольких минутах езды на автомобиле, располагался офис еще одной фирмы, который правильнее было бы назвать «площадкой».
Слово «площадка» появилось в лексиконе питерских бандитов в конце 1980-х — начале 1990-х годов, когда крупные потоки вывозимых из России контрабандных товаров, начавшие поступать в Петербург, стали оседать на территориях автобаз, овощебаз, складских и прочих помещений. Там товары эти сортировались, раскладывались по контейнерам, которые в нужный момент загружались на машины и в сопровождении групп боевиков отправлялись к таможенным постам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Скандий же в то время относился к категории элементов, выведенных из гражданского обращения, а потому, в принципе, не мог оказаться на руках у частного лица. Не удивительно, что соответствующей графы в бланках таможенных деклараций тогда не было, а, значит и декларировать его было вовсе не обязательно, следовательно, и факт контрабанды в провозе через границу скандия отсутствовал!
Таможенники объяснили все это сотрудникам ФСБ, что привело последних в состояние бешенства: огромная работа — коту под хвост. В общем, комитетчики стояли насмерть, дело дошло почти до драки, когда один из таможенников вспомнил:
— Ваш курьер не задекларировал 120 долларов!
На этот раз контрабанда была налицо, и бедный курьер отправился в дом N4 на Литейном проспекте…
А курьером был немец, гражданин ФРГ, родившийся в Казахстане и уехавший оттуда вместе с семьей в Германию в 1950-х. Так что русским языком он владел без всяких проблем, хотя и обладал уже психологией и привычками европейца.
На допросе он охотно рассказал о том, как, прогуливаясь по Москве, встретил на Арбате ханыгу, который за несколько тысяч рублей продал ему баночку со скандием. Он же и понятия не имел о том, что такое скандий, знал только, что в Германии за него огромные деньги платят. Решил, в общем, подзаработать.
Немца вежливо выслушали, поблагодарили, подписали пропуск, вернули документы и предложили возвращаться в гостиницу.
— То есть как? — от неожиданности он даже стал заикаться.
— Очень просто. Вы свободны, вас допросили как свидетеля. Вот повестка, придете завтра, поговорим еще.
— Простите, не понял. — На курьера было жалко смотреть. — Вы меня отпускаете?
— Конечно, идите.
— А может, я лучше переночую в камере? Завтра-то опять к вам возвращаться.
— Нет-нет, что вы. В гостинице вам будет удобнее.
Неуверенно ступая, слегка пошатываясь, немец побрел к выходу. Он чувствовал себя почти что трупом, за каждым углом ему чудились недобрые лица заказчиков заваленной им контрабанды…
На следующее утро немец позвонил следователю.
— Извините, — говорит, — вчера на таможне у меня изъяли все деньги, мне не на чем к вам приехать. Вы не могли бы прислать машину?
Получасовые лихорадочные поиски машины ни к чему не привели. Вернее, машина нашлась, но в ней не оказалось бензина, который в то время был жестко лимитирован. Кончилось все это тем, что одному из оперативников выдали четыре жетончика для метро — на себя и курьера в обе стороны. В 1992 году работники ФСБ еще не пользовались правом бесплатного проезда в муниципальном транспорте.
На привезенного на метро немца было жалко смотреть.
— Я знал, что КГБ хорошо работает, — сказал он, — но такого оригинального хода я не ожидал даже от вас! Провезти меня по городу, чтобы показать всем, про кого вы хотите узнать! Тонко. Ладно, вы меня засветили, теперь я все расскажу…
Раскаявшийся курьер слегка расслабился.
— Я готов нести ответственность за содеянное, — заявил он.
— Какую ответственность? Вам же сказали, что вы — свидетель. За рассказ спасибо, можете ехать к себе на родину.
— Не понял! Меня взяли с поличным на контрабанде, я во всем сознался. Какой свидетель?! Какая родина?
Юридические тонкости с изъятым из гражданского обращения скандием нашему герою объяснять не стали. Говорят, на свой последний вопрос ему пришлось отвечать самому чуть позже — работникам немецкой контрразведки, которые также не могли понять, почему задержанный с поличным контрабандист отпущен на свободу. Уж не завербовал ли его страшный КГБ?!
Только три героя этой истории оказались впоследствии на скамье подсудимых. Осенью 1994 года выездная сессия Выборгского городского суда признала организатором контрабанды Михаила Алексеевича Сергиенко и приговорила его к 3 годам лишения свободы с отсрочкой на 2 года и конфискацией имущества.
Артем Попов был признан соучастником преступления и приговорен к 3 годам лишения свободы с отсрочкой на 2 года.
Валерий Кульгин был признан пособником преступления и осужден также на 3 года лишения свободы с отсрочкой на 2 года.
Все трое попали под амнистию и никаких фактических наказаний не понесли.
Ни один из действующих на момент описанных событий работников таможни также не был привлечен к уголовной ответственности, что, впрочем, не удивительно. Отправить на скамью подсудимых сотрудника таможни по обвинению в контрабанде чрезвычайно сложно. У таможенников существует так называемое право выборочного контроля, согласно которому инспектор таможенного поста вовсе не обязан досматривать все, проходящие через него грузы. Поэтому, когда «купленный» таможенник «не замечает» контрабандный товар, доказать наличие преступного умысла в его действиях весьма непросто…
Инспектор Санкт-Петербургской таможни Елена Никитина, инспектор Пулковской таможни Олег Лисицин, а также оба начальника отделов Пулковской таможни, помогавших Олегу в контрабанде скандия — Александр Парфенов и Александр Штукин, — были впоследствии из таможенных органов уволены. Инспектор Пулковской таможни, который должен был пропустить курьера со скандием, работает там и по сей день…
Металлический бум начался в России примерно в 1990 году, тогда металлы сквозь прозрачные границы с Прибалтикой возили все и в неограниченных количествах. Однако организованная контрабанда, ставшая составной частью деятельности серьезных преступных групп, появилась в СевероЗападном регионе России лишь в 1992-м.
По большому счету началась она именно с «воркутинского» преступного сообщества, с которым, на которое и, как утверждают многие знающие люди, в качестве одного из лидеров которого Михаил Алексеевич и работал. Впрочем, его истинный статус в воркутинским преступном сообществе, повидимому, так и останется загадкой.
Контрабандный канал Михаила Алексеевича не был еще так блестяще структурирован и организован, как, например, контрабандные каналы «тамбовских металлистов», которым мы уделим заключительную часть нашего раздела. Кстати, становление «тамбовских» на ниве контрабанды цветных металлов, произошедшее чуть позже, в 1993 году — случилось не без косвенного участия их «воркутинских» коллег.
Золотая пора «тамбовских металлистов»
Говорят, в начале 1993 года, через некоторое время после исчезновения из нашего славного города «воркутинской» преступной группировки, у маленького Кеси начался по-настоящему большой бизнес. Но перед этим финскому коммерсанту пришлось столкнуться в России с небольшими проблемами.
Офис петербургской кесиной фирмы «Экотек Интернэшнл» (название изменено) располагался неподалеку от Волковского кладбища. Совсем рядом, буквально в нескольких минутах езды на автомобиле, располагался офис еще одной фирмы, который правильнее было бы назвать «площадкой».
Слово «площадка» появилось в лексиконе питерских бандитов в конце 1980-х — начале 1990-х годов, когда крупные потоки вывозимых из России контрабандных товаров, начавшие поступать в Петербург, стали оседать на территориях автобаз, овощебаз, складских и прочих помещений. Там товары эти сортировались, раскладывались по контейнерам, которые в нужный момент загружались на машины и в сопровождении групп боевиков отправлялись к таможенным постам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95