Святой Анны первой степени, Святого Станислава первой степени, Святого Владимира третьей степени… В конце концов Политковский награждается и особым знаком отличия за тридцатилетнюю беспорочную службу. Все ревизии в инвалидном фонде проходят на ура, при том, что Александр Гаврилович живет, мягко говоря, на широкую ногу. Он закатывает шикарные балы, кутит с миллионером Саввой Яковлевым, содержит балерину Волкову, словом, отдыхает душой и телом. На какие деньги, собственно? Легенда была простой и убедительной: — дескать, средства на кутежи и кучерявую жизнь добыты картами, Александр Гаврилович якобы крупно выигрывал у того же Саввы Яковлева… Удачливый игрок, что и говорить! Кстати, сиживал (и частенько) Политковский за одним карточным столом и с самим генералом Дубельтом, правой рукой знаменитого Бенкендорфа, руководившего охранкой. Причем, по слухам, Дубельт очень любил играть с хранителем инвалидного капитала, потому что постоянно выигрывал у дальновидного Александра Гавриловича… Однако в 1847 году Савва Яковлев застрелился.
Легенда дала трещину, но Политковский тут же начинает распространять слухи, что ему должен брат Саввы, Иван. Этой наглой «туфтой» тайный советник пичкает даже своих подчиненных — казначея фонда Рыбкина, начальника счетного отделения Тараканова и старшего бухгалтера Путвинского — а уж они-то знали, что их начальник по-простому (как он говорил, «взаимообразно») запускает лапу в казенные денежки. Остановиться и не красть Политковскому было уже никак невозможно — привык человек к деньгам, понимать же надо! Интересно, что казначей Рыбкин вел даже особую тетрадь, куда с 1835 (!!!) года заносил суммы, выдаваемые Политковскому. 28 декабря 1852 года общий долг Александра Гавриловича по черной бухгалтерии Рыбкина составил 1 миллион 120 тысяч рублей серебром — так позже заявил сам Рыбкин на допросе. Впрочем, проверить его слова было крайне затруднительно, потому что перед самым арестом казначей свою тетрадь сжег. Вообще, во всей этой истории с инвалидными деньгами очень много непонятного — в разных источниках, например, фигурируют разные суммы похищенного — и 930 тысяч, и 952 тысячи 500 рублей, и 1 миллион 108 тысяч 546 рублей, и 1 миллион 120 тысяч рублей, и 1 миллион 200 тысяч рублей… Сколько на самом деле украл Политковский и засылал ли он долю малую наверх, для отмазки — сказать трудно. Не до конца выяснены обстоятельства его смерти: то ли он отравился, поняв во время очередной ревизии, что все вскроется, то ли умер от «тяжелой и продолжительной болезни». А кто знает — может и помогли Александру Гавриловичу уйти в лучший мир — деньги-то на покойнике большие повисли…
Факт тот, что 1 февраля 1853 года Александр Политковский умер. Тело его еще не было предано земле, как вдова покойного и его племянник принялись прятать особо ценные вещи по знакомым и отдавать их в заклад. Не иначе — догадывались о скорой конфискации… Когда следователь позже спросил госпожу Политковскую, зачем она пыталась заложить вещи в ссудную кассу и в «компанию для хранения и залога громоздких недвижимостей», вдова на голубом глазу бодро отрапортовала, что, дескать, ей предстояло везти тело покойного мужа для свершения похоронного обряда в Ярославскую губернию, страшно было ценности оставлять в квартире на наемную прислугу…
3 февраля 1853 года коллежский советник Тараканов, начальник счетного отделения, явился на квартиру генерал-адъютанта Павла Николаевича Ушакова (председателя «инвалидного комитета») и рассказал о возникших проблемах. 4 февраля Ушаков поставил в известность Николая 1, который, говорят, был настолько шокирован чудовищным цинизмом Политковского, что даже сказал: «Конечно, Рылеев и его компания никогда бы так со мной не поступили»… Царь в тот же день повелел провести «строжайшее расследование о весьма важных беспорядках и злоупотреблениях…» А чего там расследовать-то было? Политковский, словно желая облегчить труд следователей, оставил Рыбкину конверт на имя Тараканова, в котором лежала записка: «Сим свидетельствую, что в разное время взято мною взаимообразно от И.Ф.Рыбкина 900 тысяч рублей серебром. 8 июля 1851 года». Дальнейшее было, как говорится, делом техники — пошли допросы, вскрылись фальшивые ведомости… Бывшего казначея, надворного советника Рыбкина подвергли «гражданской смерти» — с лишением орденов, чинов, знаков отличия, всех прав состояния и сослали в Сибирь. Коллежского советника Тараканова и титулярного советника Путвинского разжаловали «в рядовые без выслуги с определением на службу по распоряжению инспекторского департамента». Все имущество у семей великолепной четверки конфисковали. В общем, справедливость вроде бы восторжествовала, но Политковский лично — убежал от наказания на тот свет.
Александр Гаврилович стал в истории питерской коррупции фигурой одиозной, эталоном безнравственнейшего, омерзительнейшего чиновника, который не стеснялся красть деньги не у кого-нибудь, а у инвалидов! Много позже у Политковского найдется изрядное количество последователей — в конце XX в. в Ленинграде-Петербурге наступит настоящая вакханалия в расхищении так называемой гуманитарной помощи с Запада. Очень многие питерские чиновники сделают себе стартовый капитал для последующего бизнеса именно на обкрадывании пенсионеров, инвалидов и сирот, которые этой гуманитарной помощи так и не дождутся. И появятся должным образом зарегистрированные мошеннические фирмы в невероятных количествах, и «кидально-отмывочные» банки, и липовые инвестиционные фонды… Чиновники, которые будут регистрировать все эти организации, создаваемые специально для обмана и обворовывания населения — позже только разведут руками. Кто же, дескать, знал, что бизнесмены окажутся либо мошенниками, либо «запрограммированными» банкротами. Вот только личное материальное благосостояние армии питерских чиновников конца XX века почему-то вырастет до неправдоподобных сказочных масштабов…
Но об этом — речь впереди, а что касается «дела Политковского»… Летом 1853 года в Петербурге наступило лихое времечко: по всем департаментам и канцеляриям пошли беспощадные ревизии, следы казнокрадства искали повсюду, бухгалтеры и казначеи сходили с ума от страха, а сиятельные коррупционеры, тайные кавалеры «Ордена Меншикова» затаились, как крысы в норах. Им нужно было переждать очередную кампанию «борьбы с коррупцией» — и они ее пережили. Осенью 1853 года началась крымская война, доведшая Россию до полного кризиса… Николай 1, по одной из версий, отравился, не выдержав позора поражения — поражения, во многом предопределенного размахом российской коррупции, и, прежде всего, конечно, коррупции столичной, питерской…
Унаследовавший от Николая 1 трон Александр II был царем либеральным, царем-освободителем. Этот несчастный человек, за которым с упорством параноиков гонялись террористы-народовольцы, сделал многое для России — отменил крепостное право, инициировал военную, административно-полицейскую, судебную реформы… В обществе повеяло демократией и гуманизацией и, как непременное следствие либерализации — подняла голову коррупция. Это, к сожалению, вечная проблема: многие неглупые люди считают, что расцвет оргпреступности и коррупции является своего рода платой, которую демократическое общество вынуждено платить за удаление от монстра тоталитаризма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Легенда дала трещину, но Политковский тут же начинает распространять слухи, что ему должен брат Саввы, Иван. Этой наглой «туфтой» тайный советник пичкает даже своих подчиненных — казначея фонда Рыбкина, начальника счетного отделения Тараканова и старшего бухгалтера Путвинского — а уж они-то знали, что их начальник по-простому (как он говорил, «взаимообразно») запускает лапу в казенные денежки. Остановиться и не красть Политковскому было уже никак невозможно — привык человек к деньгам, понимать же надо! Интересно, что казначей Рыбкин вел даже особую тетрадь, куда с 1835 (!!!) года заносил суммы, выдаваемые Политковскому. 28 декабря 1852 года общий долг Александра Гавриловича по черной бухгалтерии Рыбкина составил 1 миллион 120 тысяч рублей серебром — так позже заявил сам Рыбкин на допросе. Впрочем, проверить его слова было крайне затруднительно, потому что перед самым арестом казначей свою тетрадь сжег. Вообще, во всей этой истории с инвалидными деньгами очень много непонятного — в разных источниках, например, фигурируют разные суммы похищенного — и 930 тысяч, и 952 тысячи 500 рублей, и 1 миллион 108 тысяч 546 рублей, и 1 миллион 120 тысяч рублей, и 1 миллион 200 тысяч рублей… Сколько на самом деле украл Политковский и засылал ли он долю малую наверх, для отмазки — сказать трудно. Не до конца выяснены обстоятельства его смерти: то ли он отравился, поняв во время очередной ревизии, что все вскроется, то ли умер от «тяжелой и продолжительной болезни». А кто знает — может и помогли Александру Гавриловичу уйти в лучший мир — деньги-то на покойнике большие повисли…
Факт тот, что 1 февраля 1853 года Александр Политковский умер. Тело его еще не было предано земле, как вдова покойного и его племянник принялись прятать особо ценные вещи по знакомым и отдавать их в заклад. Не иначе — догадывались о скорой конфискации… Когда следователь позже спросил госпожу Политковскую, зачем она пыталась заложить вещи в ссудную кассу и в «компанию для хранения и залога громоздких недвижимостей», вдова на голубом глазу бодро отрапортовала, что, дескать, ей предстояло везти тело покойного мужа для свершения похоронного обряда в Ярославскую губернию, страшно было ценности оставлять в квартире на наемную прислугу…
3 февраля 1853 года коллежский советник Тараканов, начальник счетного отделения, явился на квартиру генерал-адъютанта Павла Николаевича Ушакова (председателя «инвалидного комитета») и рассказал о возникших проблемах. 4 февраля Ушаков поставил в известность Николая 1, который, говорят, был настолько шокирован чудовищным цинизмом Политковского, что даже сказал: «Конечно, Рылеев и его компания никогда бы так со мной не поступили»… Царь в тот же день повелел провести «строжайшее расследование о весьма важных беспорядках и злоупотреблениях…» А чего там расследовать-то было? Политковский, словно желая облегчить труд следователей, оставил Рыбкину конверт на имя Тараканова, в котором лежала записка: «Сим свидетельствую, что в разное время взято мною взаимообразно от И.Ф.Рыбкина 900 тысяч рублей серебром. 8 июля 1851 года». Дальнейшее было, как говорится, делом техники — пошли допросы, вскрылись фальшивые ведомости… Бывшего казначея, надворного советника Рыбкина подвергли «гражданской смерти» — с лишением орденов, чинов, знаков отличия, всех прав состояния и сослали в Сибирь. Коллежского советника Тараканова и титулярного советника Путвинского разжаловали «в рядовые без выслуги с определением на службу по распоряжению инспекторского департамента». Все имущество у семей великолепной четверки конфисковали. В общем, справедливость вроде бы восторжествовала, но Политковский лично — убежал от наказания на тот свет.
Александр Гаврилович стал в истории питерской коррупции фигурой одиозной, эталоном безнравственнейшего, омерзительнейшего чиновника, который не стеснялся красть деньги не у кого-нибудь, а у инвалидов! Много позже у Политковского найдется изрядное количество последователей — в конце XX в. в Ленинграде-Петербурге наступит настоящая вакханалия в расхищении так называемой гуманитарной помощи с Запада. Очень многие питерские чиновники сделают себе стартовый капитал для последующего бизнеса именно на обкрадывании пенсионеров, инвалидов и сирот, которые этой гуманитарной помощи так и не дождутся. И появятся должным образом зарегистрированные мошеннические фирмы в невероятных количествах, и «кидально-отмывочные» банки, и липовые инвестиционные фонды… Чиновники, которые будут регистрировать все эти организации, создаваемые специально для обмана и обворовывания населения — позже только разведут руками. Кто же, дескать, знал, что бизнесмены окажутся либо мошенниками, либо «запрограммированными» банкротами. Вот только личное материальное благосостояние армии питерских чиновников конца XX века почему-то вырастет до неправдоподобных сказочных масштабов…
Но об этом — речь впереди, а что касается «дела Политковского»… Летом 1853 года в Петербурге наступило лихое времечко: по всем департаментам и канцеляриям пошли беспощадные ревизии, следы казнокрадства искали повсюду, бухгалтеры и казначеи сходили с ума от страха, а сиятельные коррупционеры, тайные кавалеры «Ордена Меншикова» затаились, как крысы в норах. Им нужно было переждать очередную кампанию «борьбы с коррупцией» — и они ее пережили. Осенью 1853 года началась крымская война, доведшая Россию до полного кризиса… Николай 1, по одной из версий, отравился, не выдержав позора поражения — поражения, во многом предопределенного размахом российской коррупции, и, прежде всего, конечно, коррупции столичной, питерской…
Унаследовавший от Николая 1 трон Александр II был царем либеральным, царем-освободителем. Этот несчастный человек, за которым с упорством параноиков гонялись террористы-народовольцы, сделал многое для России — отменил крепостное право, инициировал военную, административно-полицейскую, судебную реформы… В обществе повеяло демократией и гуманизацией и, как непременное следствие либерализации — подняла голову коррупция. Это, к сожалению, вечная проблема: многие неглупые люди считают, что расцвет оргпреступности и коррупции является своего рода платой, которую демократическое общество вынуждено платить за удаление от монстра тоталитаризма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95