— Да вы-то кто такой? Почему вы задаете мне вопросы?
— Я?..
— И где я нахожусь? Что происходит? Я умер, но ведь я разговариваю, думаю… — Голос торжествующе кричит: — А-а, понял! Вы врете. Вы все врете, хотите заманить меня в ловушку…
— Нет-нет. Ты ведь не настоящий человек. Ты всего лишь уравнение, формула человека, по имени Сусуму Тода, введенная в машину-предсказатель.
— Мне не до смеха. Бросьте ваши нелепые шутки. Ну что за мерзавцы… Я совсем не чувствую своего тела… Скажите лучше, где Тикако? И включите свет, прошу вас.
— Ты умер, понимаешь?
— Хватит! Больше ты меня не запугаешь! Довольно я дрожал перед тобой!
Я вытираю пот, заливающий глаза. Кажется, надо покончить все одним махом.
— Кто тебя убил?
В машине слышится издевательский смех.
— Лучше скажи мне, кто ты такой. Если я убит, то выходит, что ты и есть убийца. Ну ладно, довольно. Зажги свет и позови Тикако. Слышишь? Будем говорить начистоту.
Кажется, он действительно считает, что я преступник. Следовательно, сознание покинуло его за мгновение до смерти. Может быть, не стоит разуверять его? Попробовать разыграть представление?
— Ну хорошо. Кто же я такой, по-вашему?
— Откуда я знаю?! — ломающимся, как у юноши, голосом крикнул человек в машине. — Ты что, за идиота меня считаешь? Неужто ты думаешь, что я поверю твоей дурацкой выдумке?
— Выдумке?.. Какой выдумке?
— Замолчи!
Мне кажется, что я ощущаю на лице его тяжелое дыхание. Я знаю, что это машина, но меня охватывает отвращение. Да, дело усложняется. Не того я ожидал от простой и ясной точности машины. В чем-то я просчитался. Ну конечно, нельзя было вот так, в лоб, безо всякой подготовки объявить ему правду. Нужно было действовать осмотрительно, оставив себе путь для отступления.
Я решительно поворачиваю переключатель. Мой собеседник мгновенно распадается в электронную пыль. Что-то шевельнулось в моей совести: его существование казалось слишком реальным. Я торопливо настраиваю индикатор времени и перевожу его на двадцать два часа назад. На тот час, когда Сусуму Тода ждал свою любовницу в кафе на Синдзюку. Затем я включаю изображение.
Снова зажужжал телефон. Это был Цуда из команды по выявлению преступника.
— Как дела? Какие результаты дала стимуляция трупа?
— Пока никаких, — ответил я и вдруг спохватился. Ведь мой разговор с машиной выявил одну очень важную деталь. Когда мы говорили с Ёрики, он заметил, что, возможно, убийцей окажется вовсе но Тикако Кондо. Это было самым скверным из возможных предположений, но всего лишь предположением, не имеющим под собой никакой почвы. Однако из разговора с машиной явствует со всей очевидностью, что Тода ожидал встречи с кем-то помимо женщины, с каким-то третьим лицом. Возможно, с врагом или с посредником.
— Лучше расскажи, как там у вас. Есть что-нибудь новое?
— Почти ничего. За ним до самого дома шли какие-то двое. Это утверждает, например, старичок из табачной лавочки рядом с домом. Впрочем, женщина уже скрепила свое признание отпечатком пальца. У следствия тоже нет единого мнения, и вообще все изрядно охладели к этому делу.
— А твое мнение?
— Право, не знаю… Я вот говорил с Кимурой из команды, которая занимается женщиной. Пока мы не будем ясно представлять себе отношения между нею и убитым, утверждать, будто у женщины был соучастник, нет, кажется, никаких оснований. И вообще, неужели это так уж важно для нас?
— Откуда нам знать, что важно, а что не важно, если мы еще ничего не сделали? — В моем тоне прорывается раздражение. Надо же, искали совершенно случайный объект и впутались в такую странную историю. — Я бы хотел, чтобы вы там меньше занимались теоретическими построениями и все внимание сосредоточили на сборе фактических данных. Хорошо бы, например, иметь точный план комнаты этой Тикако.
— Не вижу, чем это может помочь машине…
— А я тебе еще раз повторяю: мы не знаем, что для нас важно и что нет! — не удержавшись, заорал я, но тут же пожалел об этом. — Ладно, потом соберемся и все тщательно обговорим. У нас нет времени, вот я и срываюсь. Между прочим, остерегайся репортеров. Помни, для нас это последний шанс одолеть комиссию…
Кажется, он не согласился со мной, но промолчал и отступился. Дело запутывается все больше и больше. Нам уже не до проектов, годных для комиссии. Мы по горло заняты — стараемся обелить себя. И у меня такое впечатление, что чем больше мы барахтаемся, тем глубже увязаем.
15
Когда я положил трубку и обернулся, на экране была спина живого Тоды двадцать два часа назад. И меня вновь охватила гордость за могущество моей машины. Я поворачиваю верньер поля зрения. Тода на экране сдвигается, и я вижу обстановку кафе как бы его глазами. Отчетливым выглядит только то, на что устремлен сейчас его взгляд. Все остальное беспорядочно искривлено и затуманено. Место, где сидим мы с Ёрики, представляется темным пятном, словно там ничего нет. Мороженое в блюдечке на столе совершенно растаяло.
Тода черпает мороженое ложкой, вытягивает губы и отхлебывает. Глаза его неподвижно устремлены на дверь. Я поспешно шарю в памяти, вспоминая, что будет дальше. Ага, скоро заиграет музыкальный автомат, и Тода повернется лицом к нам. Буду ждать.
Загремела музыка, и Тода обернулся. Чтобы узнать, какими он видел нас, я поворачиваю верньер поля зрения на сто восемьдесят градусов. Музыкальный автомат и девочка в юбке до колен возникают на экране с поразительной четкостью. А впереди — мы, неясные, размытые, словно тени. (Это хорошо, теперь можно не беспокоиться, что труп станет нашим обвинителем.)
Я перевожу индикатор времени на два часа вперед.
Тода идет по улице.
Еще на два часа вперед.
Тода стоит перед будкой телефона-автомата.
Я ускоряю ход времени на экране в десять раз. Словно в фильме, снятом замедленно, Тода стремительно вскакивает в трамвай, соскакивает, мчится вверх по переулку и подбегает к дому Тикако. Я переключаю ход времени на нормальную скорость.
Теперь начинается самое важное. Если нам повезет, мы не только выпутаемся из дурацкого положения, но и получим важный материал для представления комиссии, и тогда все немедленно изменится к лучшему. Я не отрываясь слежу за Тодой, то и дело судорожно глотая слюну.
Он поднимается по темной лестнице, останавливается и вглядывается в конец коридора. Затем качает головой и неуверенно идет по коридору. Идет, стараясь ступать тихо, навстречу ожидающей смерти… Откуда-то из тени под лестницей за ним, вероятно, наблюдает Ёрики, но на экране этого не видно. Тода извлекает из бокового кармана ключ, тыльной стороной ладони вытирает со лба пот, затем наклоняется и отпирает замок. Ключ в замке поворачивается с неестественно острым скрипом, и этот звук словно отражает то, что творится на душе у Тоды. Тода, не оборачиваясь, грубым толчком захлопывает за собой дверь. По стуку чувствуется, что дверь закрылась неплотно. Напротив во мраке комнаты виднеется пепельный квадрат окна и в нем какой-то далекий огонек. Тода снимает туфли и, протянув руку влево, поворачивает выключатель. (А смерть уже надвинулась на него!)
Вспыхивает свет. Маленькая комната: видно, что здесь живет женщина. В углах мебель. Никого нет. Все заполнено жестким молчанием. Взгляд Тоды безнадежно обходит комнату… В ту же секунду за его спиной возникает какой-то неуловимый звук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48