– Все очень просто, – сказала Франки, – Кэймены решили сюда не возвращаться, но держат коттедж для своей шайки.
Бобби предложил распределить, что кому делать дальше – так и договорились. Франки сделала кое-какие покупки, привела себя в порядок и укатила на своем «бентли», а Бобби отправился на розыски садовника Альберта Миира.
Встретились они в полдень.
– Ну? – спросил Бобби. Франки покачала головой.
– О подделке не может быть и речи. – Она была явно огорчена. – Я разговаривала с мистером Элфордом, очень приятный джентльмен. Он уже кое-что прослышал о наших делах прошлой ночью и жаждал узнать подробности. Здешняя жизнь небогата событиями. В общем, я постаралась говорить убедительно, и скоро он уже смотрел на все происшедшее моими глазами. Потом я завела речь о Сэвидже – сказала, будто встретила каких-то его родственников, и они мне намекнули, что завещание поддельное. Тут мой старичок взбеленился – об этом не может быть и речи! Завещание не было прислано по почте, ничего похожего. Он встретился с самим мистером Сэвиджем, и тот настоял, чтобы он составил завещание немедленно. Мистер Элфорд хотел уехать и сделать все по правилам – ну знаешь, у этих поверенных заведено: писанина, писанина, и все неизвестно о чем…
– Нет, не знаю, – сказал Бобби. – Мне не приходилось писать завещание.
– А мне приходилось, дважды. Второй раз сегодня утром. Мне нужен был предлог для встречи со своим поверенным.
– И кому же ты все оставила?
– Тебе.
– Не очень-то благородно с твоей стороны… Если Роджеру Бассингтон-Ффренчу все-таки удастся с тобой разделаться, то повесят за это скорее всего меня!
– Да, мне это в голову не приходило, – улыбнулась Франки. – Ну, короче говоря, мистер Сэвидж так нервничал, так был взвинчен, что мистер Элфорд тотчас составил завещание. Служанку и садовника пригласили в качестве свидетелей. А мистер Элфорд забрал его на хранение.
– Да, похоже, подделкой тут не пахнет, – согласился Бобби.
– Конечно. Какая уж тут подделка, если человек при тебе ставит свою подпись. Что же до убийства, теперь об этом будет трудно что-нибудь узнать. Доктор, которого тогда пригласили, уже успел умереть. Тот, которого мы видели вчера, здесь совсем недавно, всего месяца два.
– Что-то многовато у нас покойников, – сказал Бобби.
– Как, а кто еще умер?
– Альберт Миир.
– По-твоему, их всех убрали?
– Ну, это уж было бы слишком. Все-таки этому бедняге Альберту Мииру было уже семьдесят два.
– Ну, хорошо, – сказала Франки. – Будем считать, что он умер своей смертью. А что у тебя с Роуз Чадли?
– Она, слава Богу, жива. После того, как она рассталась с Темплтонами, она нашла себе место на севере Англии, но потом вернулась и вышла замуж за человека, с которым «гуляла», как принято у них говорить, семнадцать лет. К сожалению, она с придурью. И, похоже, ни о ком ничего не помнит. Может, ты попытаешься выудить у нее что-нибудь еще?
– Попробую, – сказала Франки. – Я с такими умею общаться. Кстати, а где Бэджер?
– Боже милостивый! – воскликнул Бобби. – Совсем про него забыл.
Он встал, вышел из комнаты и через несколько минут вернулся.
– Он до сих пор спал, – объяснил Бобби. – Теперь встает. Горничная звала его, кажется, раза четыре, но все напрасно.
– Что ж, пойдем повидаем твою чокнутую, – сказала Франки, вставая. – А заодно куплю зубную щетку, ночную рубашку, губку и прочее – хочется снова почувствовать себя человеком. Ночью мне было не до того. Я сразу сдернула с себя платье и рухнула на постель – до того была измучена.
– Понятно, – сказал Бобби. – Я тоже.
– Ну так веди меня к ней, к этой Роуз Чадли. Роуз Чадли, ныне именуемая миссис Прэт, жила в маленьком коттедже, переполненном мебелью и фарфоровыми собачками. У нее было угрюмое туповатое лицо и рыбьи глаза да еще и гнусавый голос.
– Вот видите, я опять к вам, – игриво сказал Бобби. Миссис Прэт в ответ лишь громко сопела и тупо переводила взгляд с одного на другого.
– О, вы ведь знали миссис Темплтон? – с жаром начала Франки.
– Да, мэм…
– Она ведь теперь живет за границей, – продолжала Франки, делая вид, что она близкая знакомая Темплтонов.
– Да, говорят, – подтвердила миссис Прэт.
– Вы у нее служили, верно?
– Чего-чего, мэм?
– Я говорю, вы служили у миссис Темплтон, – медленно и очень четко повторила Франки.
– Да как сказать, мэм. И всего-то два месяца.
– А-а, я думала куда дольше.
– Это Глэдис, мэм. Горничная. Она у них с полгода служила.
– Значит, обе вы там служили?
– Ну да. Она горничная была, а я кухарка.
– А когда мистер Сэвидж умер, вы еще служили?
– Не пойму, мэм. Это вы про что, мэм?
– Это при вас мистер Сэвидж умер?
– Мистер Темплтон не помер… Нет, ничего такого я не слыхала. Просто уехал за границу.
– Мы говорим не о мистере Темплтоне, а о мистере Сэвидже, – не выдержал Бобби.
Миссис Прэт глянула на него непонимающим взглядом.
– Тот самый джентльмен, который оставил миссис Темплтон кучу денег, – сказала Франки.
На лице миссис Прэт мелькнул наконец проблеск понимания.
– А и впрямь, мэм, джентльмен, про кого дознание было.
– Вот-вот, – подхватила Франки, обрадованная своим успехом. – Он ведь часто к ним наезжал?
– Не могу сказать, мэм. Я тогда только поступила. Должно, Глэдис знает.
– Но ведь вам пришлось засвидетельствовать его завещание, верно?
Миссис Прэт тупо на нее поглядела.
– Вас позвали, и он при вас подписал какую-то бумагу, и вам самой тоже пришлось ее подписать.
– Опять проблеск понимания в глазах.
– И впрямь, мэм. И меня, и Альберта позвали. Я ничего такого никогда не делала, и не понравилось мне это. Я тогда и Глэдис сказала: не по мне это – какую-то бумагу подписывать, верное слово, не по мне. А Глэдис успокоила: мол, тебе бояться нечего, потому как там мистер Элфорд, а он очень даже приличный джентльмен, потому как поверенный.
– Так что же все-таки произошло? – спросил Бобби.
– Это вы о чем, сэр?
– Кто вас позвал поставить свою подпись? – уточнила Франки.
– Хозяйка, мэм. Она пришла на кухню и велела мне сходить за Альбертом, и чтоб мы с ним пришли в ту, самую лучшую спальню – сама-то она перед тем, как тому джентльмену приехать, стала в другой спальне спать. Приходим мы, а он в кровати сидит и, ясное дело, хворый. Это я сразу поняла, хоть раньше его не видела. Такой, что краше в гроб кладут. Мистер Элфорд там тоже был и говорил так хорошо, сказал, мол, нечего бояться, а просто надо подписать, где джентльмен подписался, я, как было велено, все сделала и еще приписала: «кухарка» и свой адрес, и Альберт, он то же самое сделал. Ну, я сразу потом к Глэдис – а сама вся дрожу – значит, ей говорю: это что ж такое, тот джентльмен в спальне того и гляди помрет. А Глэдис мне: вчера вечером он в полном порядке был, видать, в Лондоне что приключилось, вот он и расстроился. Он когда в Лондон поехал, еще спали все: тогда я ей и сказала, что не люблю я никакие бумаги подписывать, а Глэдис говорит, нечего, мол, беспокоиться, потому как там мистер Элфорд был.
– А тот джентльмен.., мистер Сэвидж.., он когда умер?
– Да сразу на следующее утро. С вечера он у себя в комнате заперся и никому не велел к нему входить, а утром Глэдис вошла и видит – он уж весь закоченел, и тут же письмо.., лежало, а на нем написано: коронеру. Ох, у Глэдис прямо поджилки затряслись. Потом дознание было, и все такое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51