Странно, но именно эта сценка осуществилась через добрый десяток лет со мной. Признаться, я не вспомнил того своего предчувствия. Это Игорь напомнил мне об этом.
2. Война
О начале войны с немцами я узнал только на другой день. Отец в то время работал в Управлении Внутренних Водных Путей Амурского бассейна - УВВПАБ. А я - летом - матросом на катере "Селемджинец". (Селемджа - приток реки Зеи). У катера на буксире шёл небольшой баркас с продуктами, керосином, красками, фонарями для створных знаков. Мы ремонтировали створные знаки, снабжали фонарщиков продуктами, керосином для фонарей. Ни радиостанции, ни приёмника на катере не было. В очередной населённый пункт мы пришли 23 июня, к вечеру. Там и узнали о начале войны. На меня это известие не произвело особого впечатления. Мне не было и восемнадцати лет. Я знал: наша армия самая сильная в мире! И, как тогда везде говорилось: "Враг будет разбит! Победа будет за нами!" Да и война была где-то далеко от нас - за 10 000 километров.
Чувство войны, чувство опасности для всех пришло к осени. Немецкие войска уже захватили Украину, блокировали Ленинград. И в городе Благовещенске тоже начали усиленно готовиться к войне. Город был пограничным. На другой стороне Амура была захваченная японцами - союзниками фашистской Германии - Манчжурия.
Началось с того, что ввели светомаскировку. На ночь все окна в городе закрывались ставнями и изнутри завешивались светонепроницаемым материалом, обычно, одеялами.
Был издан приказ: каждый владелец дома должен, рядом с домом, выкопать "щель-укрытие", для своей семьи - окоп в полный рост. В эту щель должна укрываться вся семья, как во время учебной "воздушной тревоги", так и во время налётов вражеской авиации, в случае начала войны. Я такую щель выкопал у себя во дворе и сделал сверху деревянное и земляное перекрытие.
В городе начали рыть противотанковый ров на улице Горького, вдоль русла речки Бурхановки. Копали все работоспособные жители города: рабочие, служащие, врачи, преподаватели, студенты, учащиеся старших классов. Каждому коллективу выдавалось отдельное задание. Я копал со своим курсом горного техникума. Нам выдали дополнительные продуктовые карточки на все продукты, которые тогда были в дефиците.
Вдоль всего городского берега реки Амур, почти у самой воды, ставились столбы вышиной в три метра. Три ряда таких столбов с натянутой на них колючей проволокой должны были играть роль первого препятствия на пути японских войск, которые, как предполагалось, попытаются форсировать Амур.
После первой зимней сессии, мы, группой в пять человек, подали заявление в горвоенкомат с просьбой о досрочном призыве в армию и отправке на фронт. Нам выдали повестки для прохождения медицинской комиссии, освидетельствовали, призвали и 14 февраля 1942 года мы уже разместились в вагоне пассажирского поезда. Нас направили в город Хабаровск на краткосрочные курсы радистов-операторов. На курсах изучали военные Уставы, материальную часть радиостанций, оружие, проходили строевую подготовку и много тренировались в приёме "на слух" и передачи "ключем" азбуки Морзе. Занимались по шестнадцать часов в сутки без выходных. Через три месяца, промаршировав на Первомайском параде в Хабаровске, мы курсы закончили. Я радистом третьего класса, в звании младший сержант.
3. На Запад
21 мая 1942 года, наш выпуск, разместившись в трёх пассажирских вагонах, в сопровождении офицеров, отправился на формирование в Москву.
Очень хорошо мне запомнилось, как экипировали нас при отправке в Москву. Где можно было насобирать такую заплатанную рвань? Заплата сидела на заплате, рукава короткие, чуть лине до локтя, всё тесное, всё минимальных размеров. Одежда окрашена чем-то коричневым, со страшными пятнами. Ботинки не просто ношенные, а настоящее старьё. Даже обмотки настолько измочалены, что края их лохматились.
На дорогу ушло двенадцать дней. В Москве нас расположили в Сокольниках, в здании школы, где в классах, в которых уже не было парт, были установлены железные кровати. На них мы и пребывали, ожидая отправки на фронт.
Здесь я впервые прочувствовал, что такое налёт немецкой авиации на Москву. Из окон школы я видел, как бомбы падают на соседний квартал. Но и Москва защищалась очень сильным заградительным огнём зенитной артиллерии.
Через три дня, 5 июня 1942 года нас - двадцать человек из хабаровского выпуска - отправили, с сопровождением, в пригород Москвы, на станцию Монино Ярославской железной дороги. Мы направлялись в распоряжение третьей авиадесантной дивизии (3АДД), которая формировалась в этом дачном посёлке.
Здесь предстояло пройти "мандатную комиссию". Это была проверка на лояльность. Тщательно проверялось: кто твои родители и родственники, были ли осуждены, есть ли родственники за границей и т.д., и т.п. Задавалось очень много вопросов. Эту комиссию я прошёл хорошо, а на "медицинской комиссии" врачи меня забраковали по зрению. Уже тогда я носил очки минус четыре диоптрии. Сказали: прыжки с парашютом и очки несовместимы.
Нас, не прошедших комиссию шесть человек, откомандировали в 30-ый Запасной батальон связи (30ЗБС), который находился в Гороховетских военных лагерях на железнодорожной станции Ильино Горьковской области. Однако не прошло и двух недель, как меня с товарищем отправили опять в Москву, в гвардейский пехотный полк.
На руки нам выдали: направление, билеты-литеры на поезд и продукты "сухим пайком". Сопровождающего не было, поэтому, приехав в Москву, мы решили, что перед отправкой на фронт надо нам посмотреть столицу. А то когда ещё доведётся её посмотреть? Решили, что походим, побродим по Москве, хотя бы, до обеда, а там будем искать свою часть. Так и сделали. Побродили, пообедали своим "сухим пайком" и обратились к первому встреченному офицеру. Им оказался капитан танковых войск. Поприветствовали его и обратились с вопросом: "Как нам найти указанную в нашем направлении воинскую часть?" Капитан взял направление, прочитал и сказал: "Идите за мной". Мы сели с ним в трамвай, довольно долго ехали, вышли. Он привел нас в какую-то школу. Зашли в одну из комнат и он, обращаясь, как потом оказалось, к командиру 34 мотострелкового батальона, сказал: "Тебе, я слышал, радисты нужны?" и отдал наше направление. Так мы были зачислены в 34 Мотострелковый батальон (34МСБ), который был придан 213 Отдельной танковой бригаде (213ОТБ).
В отличие от того, как нас экипировали при отправке из Хабаровска, теперь, при формировании, мы получили новое, подобранное по размерам, обмундирование. Сапоги, гимнастёрки, брюки, нижнее бельё: простое и тёплое, несколько пар портянок, в том числе и тёплые. Всё новое, всё подбиралось по росту. Однако был июль 1942 года. Было тепло, и осознание того факта, что мы едем на фронт, привело некоторых к выводу, что надо быстренько "загнать" тёплое нижнее бельё, поменять его на самогон и "отметить" эту важную веху нашей жизни. Я был равнодушен к спиртному и в этих "операциях" не участвовал.
4. На фронте
28 июля 1942 года, после окончания формирования, погрузив танки (Т-34) и автомашины на платформы, наша танковая бригада отправилась, со станции Лосиноостровская Ярославской железной дороги, на Центральный фронт. Участок этого фронта, на который нам предстояло прибыть, проходил в то время по границе Московской и Калининской областей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
2. Война
О начале войны с немцами я узнал только на другой день. Отец в то время работал в Управлении Внутренних Водных Путей Амурского бассейна - УВВПАБ. А я - летом - матросом на катере "Селемджинец". (Селемджа - приток реки Зеи). У катера на буксире шёл небольшой баркас с продуктами, керосином, красками, фонарями для створных знаков. Мы ремонтировали створные знаки, снабжали фонарщиков продуктами, керосином для фонарей. Ни радиостанции, ни приёмника на катере не было. В очередной населённый пункт мы пришли 23 июня, к вечеру. Там и узнали о начале войны. На меня это известие не произвело особого впечатления. Мне не было и восемнадцати лет. Я знал: наша армия самая сильная в мире! И, как тогда везде говорилось: "Враг будет разбит! Победа будет за нами!" Да и война была где-то далеко от нас - за 10 000 километров.
Чувство войны, чувство опасности для всех пришло к осени. Немецкие войска уже захватили Украину, блокировали Ленинград. И в городе Благовещенске тоже начали усиленно готовиться к войне. Город был пограничным. На другой стороне Амура была захваченная японцами - союзниками фашистской Германии - Манчжурия.
Началось с того, что ввели светомаскировку. На ночь все окна в городе закрывались ставнями и изнутри завешивались светонепроницаемым материалом, обычно, одеялами.
Был издан приказ: каждый владелец дома должен, рядом с домом, выкопать "щель-укрытие", для своей семьи - окоп в полный рост. В эту щель должна укрываться вся семья, как во время учебной "воздушной тревоги", так и во время налётов вражеской авиации, в случае начала войны. Я такую щель выкопал у себя во дворе и сделал сверху деревянное и земляное перекрытие.
В городе начали рыть противотанковый ров на улице Горького, вдоль русла речки Бурхановки. Копали все работоспособные жители города: рабочие, служащие, врачи, преподаватели, студенты, учащиеся старших классов. Каждому коллективу выдавалось отдельное задание. Я копал со своим курсом горного техникума. Нам выдали дополнительные продуктовые карточки на все продукты, которые тогда были в дефиците.
Вдоль всего городского берега реки Амур, почти у самой воды, ставились столбы вышиной в три метра. Три ряда таких столбов с натянутой на них колючей проволокой должны были играть роль первого препятствия на пути японских войск, которые, как предполагалось, попытаются форсировать Амур.
После первой зимней сессии, мы, группой в пять человек, подали заявление в горвоенкомат с просьбой о досрочном призыве в армию и отправке на фронт. Нам выдали повестки для прохождения медицинской комиссии, освидетельствовали, призвали и 14 февраля 1942 года мы уже разместились в вагоне пассажирского поезда. Нас направили в город Хабаровск на краткосрочные курсы радистов-операторов. На курсах изучали военные Уставы, материальную часть радиостанций, оружие, проходили строевую подготовку и много тренировались в приёме "на слух" и передачи "ключем" азбуки Морзе. Занимались по шестнадцать часов в сутки без выходных. Через три месяца, промаршировав на Первомайском параде в Хабаровске, мы курсы закончили. Я радистом третьего класса, в звании младший сержант.
3. На Запад
21 мая 1942 года, наш выпуск, разместившись в трёх пассажирских вагонах, в сопровождении офицеров, отправился на формирование в Москву.
Очень хорошо мне запомнилось, как экипировали нас при отправке в Москву. Где можно было насобирать такую заплатанную рвань? Заплата сидела на заплате, рукава короткие, чуть лине до локтя, всё тесное, всё минимальных размеров. Одежда окрашена чем-то коричневым, со страшными пятнами. Ботинки не просто ношенные, а настоящее старьё. Даже обмотки настолько измочалены, что края их лохматились.
На дорогу ушло двенадцать дней. В Москве нас расположили в Сокольниках, в здании школы, где в классах, в которых уже не было парт, были установлены железные кровати. На них мы и пребывали, ожидая отправки на фронт.
Здесь я впервые прочувствовал, что такое налёт немецкой авиации на Москву. Из окон школы я видел, как бомбы падают на соседний квартал. Но и Москва защищалась очень сильным заградительным огнём зенитной артиллерии.
Через три дня, 5 июня 1942 года нас - двадцать человек из хабаровского выпуска - отправили, с сопровождением, в пригород Москвы, на станцию Монино Ярославской железной дороги. Мы направлялись в распоряжение третьей авиадесантной дивизии (3АДД), которая формировалась в этом дачном посёлке.
Здесь предстояло пройти "мандатную комиссию". Это была проверка на лояльность. Тщательно проверялось: кто твои родители и родственники, были ли осуждены, есть ли родственники за границей и т.д., и т.п. Задавалось очень много вопросов. Эту комиссию я прошёл хорошо, а на "медицинской комиссии" врачи меня забраковали по зрению. Уже тогда я носил очки минус четыре диоптрии. Сказали: прыжки с парашютом и очки несовместимы.
Нас, не прошедших комиссию шесть человек, откомандировали в 30-ый Запасной батальон связи (30ЗБС), который находился в Гороховетских военных лагерях на железнодорожной станции Ильино Горьковской области. Однако не прошло и двух недель, как меня с товарищем отправили опять в Москву, в гвардейский пехотный полк.
На руки нам выдали: направление, билеты-литеры на поезд и продукты "сухим пайком". Сопровождающего не было, поэтому, приехав в Москву, мы решили, что перед отправкой на фронт надо нам посмотреть столицу. А то когда ещё доведётся её посмотреть? Решили, что походим, побродим по Москве, хотя бы, до обеда, а там будем искать свою часть. Так и сделали. Побродили, пообедали своим "сухим пайком" и обратились к первому встреченному офицеру. Им оказался капитан танковых войск. Поприветствовали его и обратились с вопросом: "Как нам найти указанную в нашем направлении воинскую часть?" Капитан взял направление, прочитал и сказал: "Идите за мной". Мы сели с ним в трамвай, довольно долго ехали, вышли. Он привел нас в какую-то школу. Зашли в одну из комнат и он, обращаясь, как потом оказалось, к командиру 34 мотострелкового батальона, сказал: "Тебе, я слышал, радисты нужны?" и отдал наше направление. Так мы были зачислены в 34 Мотострелковый батальон (34МСБ), который был придан 213 Отдельной танковой бригаде (213ОТБ).
В отличие от того, как нас экипировали при отправке из Хабаровска, теперь, при формировании, мы получили новое, подобранное по размерам, обмундирование. Сапоги, гимнастёрки, брюки, нижнее бельё: простое и тёплое, несколько пар портянок, в том числе и тёплые. Всё новое, всё подбиралось по росту. Однако был июль 1942 года. Было тепло, и осознание того факта, что мы едем на фронт, привело некоторых к выводу, что надо быстренько "загнать" тёплое нижнее бельё, поменять его на самогон и "отметить" эту важную веху нашей жизни. Я был равнодушен к спиртному и в этих "операциях" не участвовал.
4. На фронте
28 июля 1942 года, после окончания формирования, погрузив танки (Т-34) и автомашины на платформы, наша танковая бригада отправилась, со станции Лосиноостровская Ярославской железной дороги, на Центральный фронт. Участок этого фронта, на который нам предстояло прибыть, проходил в то время по границе Московской и Калининской областей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19