Самое же скверное, что даже и этот негодный для настоящего дела состав некем заменить.
Весной была произведена попытка устроить курсы для подготовки чиновников и офицеров на интендантские и хозяйственные должности; собрали сорок человек, занимались с ними несколько месяцев, и получили недоучек с очень скудными знаниями и но с огромным самомнением и еще большими требованиями; нравственные же качества оказались не лучше, чем у тех, кого хотели заменить; но у подлежащих замене все же был и специальный и житейский опыт, а кроме того они уже "сыты", а новые кадры пришли голодными и с такими аппетитами по части "рванья" и притом срочного, что быстро обогнали стариков.
25 сентября.
Едва добрался до своего кабинета, до того нездоровится. За работой забываешь про боли. Утром приехал Государственный контролер, как представитель Совета Министров и Верховного Правителя, дабы уговорить меня остаться; он заявил, что мой уход, помимо огромного рабочего ущерба, произведет самое тяжелое впечатление на всех порядочных людей и подорвет последние надежды в возможность благополучного исхода; думаю, что последнее прибавлено для пущей действительности убеждения, так как наверно очень немного людей заинтересованы тем, кто у нас Военный Министр и что он собой представляет. Думаю, что это личное мнение очень добросовестного и болеющего за все наши недостатки Краснова, с которым я очень часто схожусь во взглядах.
Разъяснил Краснову все положение; рассказал, чего я прошу и в чем мои условия; просил понять всю ненормальность проявляемых ко мне отношений, которые, во всей совокупности, определенно указывают на чье-то желание заставить меня уйти и не мешать делать то, что кому-то нужно и выгодно.
В конце концов сдонкихотствовал и дал себя уговорить под условием, что Краснов съездить к Адмиралу и добьется его обещания принять мои условия и гарантировать мне полное доверие и самостоятельность в проведении предлагаемой мной программы. Краснов выразил уверенность, что ему удастся разъяснить Адмиралу всю ненормальность сложившейся обстановки и убедить Адмирала в необходимости принять мои условия, ибо они нужны для успеха общего дела.
В Ставке узнал подробности о причинах бездействия конного корпуса; Иванов-Ринов, после первого удачного дела, на Курган не пошел и посланных ему шести Директив и телеграмм - из них две за подписью Адмирала, - не исполнил.
Дитерихс отрешил Иванова-Ринова от командования, но тогда, когда уже было поздно и когда общее положение на фронте исключило возможность успешного набега на тыл красных.
Иванов-Ринов прибыл немедленно в Омск, поднял всех своих сторонников, и по ультимативному требованию казачьей конференции его отрешение было отменено и он с апломбом вернулся на фронт к своему корпусу. Яркое проявление импотентности и дряблости власти, засосанной Омским болотом и находящейся в пленении у разных безответственных, но всесильных организаций, во все мешающихся, но ни за что не отвечающих.
Такая власть не может существовать, ибо sine qua non всякой власти это ее сила.
Удивляюсь как Дитерихс на это согласился; он ведь тоже реальная сила, и имел право и возможность принять такой тон, с которым должны были бы считаться Омские лягушки.
26 Сентября.
По донесениям из Владивостока положение там очень острое; и взрыв предупрежден, но опасность его не ликвидирована; обе стороны натопорщились и ожидают благоприятного случая.
Краснов был у Адмирала, получил его согласие на мои условия, о чем с радостью мне и сообщил; через несколько часов тот же Адмирал утвердил доклад Ставки об осуществлении всех мер, против которых я протестовал, и непроведение которых поставил условием, определяющим возможность оставаться на своем месте.
Отказываюсь что-нибудь понимать.
После обеда Сукин передал мне полученное им из английской миссии известие, что агенты Калмыкова убили во Владивостоке полковника Февралева; его схватили на улице среди белого дня, увезли за город и там застрелили. Таким образом, исполнилась угроза, которая висела над несчастным Февралевым больше полугода и отвратительный хабаровский разбойник "вывел в расходы" (специальное выражение Читы и Хабаровска) опасного кандидата на звание атамана.
Нокс возмущен до глубины души и заявил, что он готовь открыто отказаться от поддержки такой власти, которая не в состоянии предупредить такие гнусные убийства. Всецело разделяю его негодование.
Сообщил об этом убийстве казачьей конференции; телеграфировал Розанову о розыске и предании виновных военно-полевому суду; телеграфировал Семенову, выразив надежду, что он, по званию походного атамана дальневосточных казаков, примет все меры, чтобы не осталось без примерного наказания убийство одного из старших и лучших уссурийских казаков, кем бы оно ни было совершено.
Печально положение той власти, которая не может расправиться с такой гнусностью, а именуется Всероссийской и заботится о великодержавии России.
27 Сентября.
По докладу новоявленного начальника санитарной части, Адмирал отрешил от должности моего подчиненного, начальника главного военносанитарного Управления, доктора Лобасова за исполнение последним моего приказа не пускать доктора Краевского в свое управление.
Это нечто совсем уже экстраординарное бить по подчиненным за исполнениие приказа начальника, тем более, что и Ставке, и Адмиралу известно, что распоряжение о недопуске отдано мной и отдано вполне законно, так как ни Дитерихс, ни его ставочные подчиненные не имеют права распоряжаться в подведомственных только мне управлениях Военного Министерства.
Это освобождает меня от обещания, данного Краснову, не уходить со своего поста. Я не верю, что Адмирал делает все это умышленно, но он, по-видимому, так переутомился, что ничего уже не помнит, а этим пользуются те..., которые способны на все, лишь бы добиться своего.
С этими господами мне не по дороге и к изображаемому ими "Омскому Двору" я не подхожу. Послал телеграмму Адмиралу, уехавшему на фронт, и усердно прошу отменить отрешение Лобасова, виновного только в исполнении моего приказа и взыскать с меня, так как я считаю невыносимым такое положение, когда вместо меня карают моих подчиненных. Усердно прошу разобраться в последних распоряжениях, касающихся меня и им одобренных, так как поставлен ими в исключительно безвыходное положение, совершенно невяжущееся с его обещаниями и заверениями.
Настроение Омска близко к панике; поезда переполнены удирающими в восточном направлении. Омские лягушки продолжают квакать о великом значении Омска, невозможности выезда Правительства и о необходимости защищать Омск до последней крайности; этим напичкали Адмирала так, что с ним невозможно говорить в противоположном духе.
Проезжающие через Читу фельдъегеря передают, что там не скрывают радости по случаю тяжелого положения Омска и стараются, чтобы им досталось побольше Омского наследства.
29 Сентября.
Поехал на службу после двух болевых припадков, во время которых терял сознание; по-видимому, что-то неладно в области печени; ей пришлось переварить столько треволнений и гадостей, что она вправе начать пухнуть и проявлять свое негодование.
Из Министерства пришлось вернуться вследствие невозможности продолжать работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99