Я понял затем, что я очень устал и продрог и вовсе не желаю утонуть. Я узнал чувство страха; я уже был трезв и не желал умирать. Я находил массу причин, побуждающих меня жить. Но чем более находил я причин, тем вероятнее становилось, что я должен буду потонуть.
После четырехчасового пребывания в воде я оказался на рассвете в опасном положении среди прилива, недалеко от маяка на острове Кобылы, в месте, где быстрые течения, идущие из пролива Валлейо и пролива Каркинеца, встречаются в борьбе и где в данный момент они, кроме того, еще боролись с приливом, наступающим на них из залива Сан-Пабло. Поднялся сильный ветерок; энергичные маленькие волны настойчиво заливали мне рот; я уже начинал глотать соленую воду. Будучи хорошим пловцом, я знал, что приближается конец. В это время подвернулась лодка — лодка грека-рыбака, возвращавшегося в Валлейо. Сильное сложение мое и энергия вновь спасли меня от Зеленого Змия.
Между прочим, я замечу, что безумная шутка, сыгранная со мною Зеленым Змием, далеко не редкость. Точная статистика самоубийств, вызванных Зеленым Змием, произвела бы подавляющее впечатление. Надо сказать, впрочем, что когда пьяницы, издавна и болезненно пьющие, усталые от жизни и потерявшие все иллюзии, покушаются на самоубийство, то они обыкновенно делают это после длинного периода пьянства, когда нервы и мозг их окончательно отравлены ядом алкоголя.
XIII
Я покинул Венецию, где Зеленый Змий почти успел доконать меня, и пустился в далекое путешествие вслед за голосом, звучавшим из самого сердца жизни и звавшим меня искать и находить. Куда бы я ни шел, путь мой оказывался залитым алкоголем. Мужчины продолжали собираться в питейных домах, служащих клубом для бедных людей.
Таким образом демонстрируется известного рода помощь, оказываемая Зеленым Змием, благодаря которой влияние его на людей еще больше укрепляется. Во всем мире, где бы ни бывал я в течение всех этих лет, положение было одинаковое. Где бы ни происходило дело, в кабаре ли Латинского квартала, в кофейне ли какой-нибудь забытой итальянской деревни, в пьяном притоне портового города, или в городском клубе, за шотландским виски с содовой, но я всегда добивался того, чего хотел: встречался с людьми и знакомился благодаря содействию Зеленого Змия, возбуждающего дружеские отношения. Я не усвоил никаких нравственных теорий, запрещающих пьянство, но продолжал по-прежнему ненавидеть вкус вина. Все же я стал подозрителен и с опасением относился к Зеленому Змию, так как я не мог забыть шутки, которую он пытался сыграть со мною, — со мною, вовсе не желавшим умирать. В то время когда я бродяжничал и не имел денег на ночлег, питейный дом один принимал меня и давал место у огня. Я мог войти в него, вымыться, почиститься и причесаться. Бары были всегда чертовски удобны и всюду встречались в наших западных краях.
Я не мог таким же образом входить в дома незнакомых людей; двери их были закрыты, и у очага их для меня не было места. С церквами же и проповедниками я никогда не был близок; меня не привлекало то, что я знал о них; кроме того, они не были окружены ореолом романтичности и не обещали ничего интересного. Проповедники принадлежали к разряду существ, с которыми ничего увлекательного никогда не случается. Они жили и оставались все на том же месте, были носителями порядка и системы, были скучны, ограниченны и сдержанны. В них не было ни ширины, ни воображения, ни товарищества. Я же хотел знакомиться со славными малыми, простыми и веселыми, отважными и, при случае, безумными, великодушными и тароватыми, а не мелочными и пугливыми.
Здесь я опять подам жалобу на Зеленого Змия. Он овладевает именно этими славными малыми — молодцами, полными огня и энергии, душевной широты, теплоты и лучших из человеческих слабостей. Зеленый Змий тушит их пламя, разбивает энергию и если не убивает их немедленно или не превращает в маньяков, то делает их грубыми и тупыми, коверкая и портя доброту и чуткость их натуры.
Вот в чем обвиняю я Зеленого Змия! А происходит это потому, что Зеленый Змий стоит на всех больших дорогах и в каждом проулке; он доступен, находится под защитой законов, его приветствует дежурный полицейский, он зазывает добрых малых и ведет их за руку к местам, где добрые и отважные молодцы собираются и крепко выпивают. Если бы Зеленый Змий был устранен, то отважные люди, рождающиеся на свет, делали бы выдающиеся дела вместо того, чтобы гибнуть.
Я везде находил товарищество, начинавшееся с выпивки. Иду я, например, к железнодорожному пути и жду у водяного резервуара прохода товарного поезда; тут я встречаю компанию «альки-стиффов». «Альки-стиффы» — это бродяги, пьющие аптекарский алкоголь. Следуют приветствия и поклоны, и я принят в их содружество. Мне дают алкоголь, умело смешанный с водой, « кутеж затягивает меня; фантазии возникают в мозгу, и Зеленый Змий нашептывает мне, что жизнь хороша, что все мы храбрые, хорошие и свободные люди, валяющиеся, как бесшабашные боги, на траве и посылающие к черту размеренный, скучный и условный мир.
XIV
Я вернулся после моих скитаний по побережью Окленда и возобновил дружбу с Нельсоном, жившим теперь все время на берегу и безумствовавшим хуже прежнего. Я также больше оставался с ним на берегу, лишь изредка крейсируя в течение нескольких дней на шхунах, где недоставало команды.
В результате этой жизни силы мои перестали восстанавливаться ввиду отсутствия долгих периодов воздержания и здорового труда на открытом воздухе. Я пил ежедневно, и когда представлялся случай, то пил сверх всякой меры, так как я все еще продолжал заблуждаться, думая, что секрет прелести Зеленого Змия находится в пьянстве до состояния животной бесчувственности. Я насквозь пропитался алкоголем за это время и, можно сказать, жил в питейных домах; я сделался трактирным завсегдатаем, и даже хуже того.
Теперь уже Зеленый Змий добирался до меня еще более коварным, хотя не менее опасным образом, чем тогда, когда он почти успел унести меня в море вместе с отливом. Мне еще не хватало нескольких месяцев до семнадцати лет; я презрительно относился ко всякой мысли о постоянной службе; я считал себя очень бывалой личностью среди бывалых людей; я пил, потому что они пили, и я хотел дружить с ними. У меня никогда не было настоящей юности, и я был очень тверд и страшно мудр в достигнутой мною скороспелой возмужалости. Не узнав даже любви девушки, я прошел через такие глубокие бездны, что был окончательно убежден, что знал все, что можно знать о любви и жизни. Не будучи пессимистом, я твердо решил, что жизнь — вещь малостоящая и весьма обыкновенная.
Как видите, Зеленый Змий делал меня тупым. Прежние призывы и подъемы духа потеряли свою остроту. Любопытство покидало меня. Какое мне было дело до того, что происходит на другой стороне света? Должно быть, там были мужчины и женщины, весьма похожие на знакомых мне мужчин и женщин, женящиеся и выходящие замуж, и вся та же мелочная обстановка людских интересов; наверно, есть и выпивка. Однако не стоило ехать так далеко за выпивкой; мне стоило только зайти за угол, и я получал все, что мог пожелать, у Джо Вайджи. Джонни Хайнхольд все еще содержал «Последний Шанс». Кроме того, питейные дома были на всех перекрестках и вдоль всех улиц.
Шепот, раньше слышанный много в глубине моего сознания, стал затихать, и тело мое опустилось и огрубело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24